Утро было солнечным и многообещающим. Я докинул Данилу до дома, мне было почти по пути, крюк небольшой, а потом двинул дальше. Вообще я вез домой Ольку, моя девушку, а потом у меня дел на весь день: работа, учеба, короче, хватает.

- Это твой знакомый? – спросила у меня Олька.

- Одноклассник бывший.

- Нормальный мальчик?

- Да, был хороший. Был моим лучшим другом, может.

- А потом?

- А потом связался со всякой нацистской херней.

- Он нацист?

- Да, что-то вроде.

- А по нему так прям и не скажешь. Вроде милый.

- А ты думаешь нацисты здоровенные уродливые бритоголовые монстры?

- Не знаю.

Мы оба замолчали. Солнце светило прямо в глаза, и я опустил козырек перед собой. Олька проделала тоже самое, потом достала сигарету и закурила. Я оценил взглядом ее стройные ножки. Заметив это, она одернула юбку.

 - Не отвлекайся, - сказала она мне, - смотри на дорогу.

Я чуть сбавил скорость, правой рукой схватил ее за голову и притянул к себе. Мы хорошенько поцеловались, я посматривал краем глаза на дорогу, так что ситуация была под контролем.

- Сука, - кинула Олька, когда я, наконец, отпустил ее.

Я лишь самодовольно ухмыльнулся.

- Каким ты был в школе? – спросила она.

- Я был толстым.

- Да ты и сейчас не худой.

- Сейчас я получше.

- Ботанил?

- Не очень. Старался по минимуму.

- Чтоб папа мозги не вскрывал?

- Типа того, - процедил я.

- Не злись, лан.

- Я не злюсь.

- А то я не вижу. Этот Данила, он был твоим другом?

- Да, я ж говорил.

- Трудно поверить.

- Почему?

- А прежде не встречался человек, которого ты бы называл своим другом. У тебя все приятели.

- Так получилось. Это было давно. Я сто лет его не видел.

- А еще друзья у тебя были в школе?

- Были.

- И че сейчас? Не общаетесь?

- Нет.

- Они тоже нацисты?

- Нет, просто так получилось. Один в наркоте увяз, другой просто отошел, своими делами занимается. И еще он голубой.

- У тебя друг – пидор?

- Вроде как. Так говорят. Он вроде не отрицал.

- Прикольно.

Олька потянулась в кресле, сложив руки за головой, обнажая проколотый пупок из-под коротенькой футболочки. Сексуальная девица, тут ничего не скажешь. Любит деньги, дорогие машины, дорогие клубы, вообще дорогие удовольствия. Вот меня не любила, в этом я был убежден. Не, наверное ей нравились моя сорокавосьмисантиметровые бицепсы, но это скорее шло как хорошее дополнение. Иногда я бесился по этому поводу, а иногда меня вроде как все и устраивало. В общем, я ничего особо не терял, разве что чуть ущемлялось мое самолюбие. В конце концов, она была красивой, стильной, умела хорошо выглядеть на людях, не парила мозг унылыми предъявами и готова была трахаться при первой необходимости.

- Ты завтра на работе? – спросил я.

- Ага. Заберешь меня?

- Наверное.

- Заезжай. Поедем ко мне. У меня припасена отличная бутылка текилы.

- Я уже практически подписался. А тебя не смущает, что мы пьем каждый день?

- Кажется, нет. А тебя?

- Меня все устраивает.

- Оу, прикинь прикол. Недавно один знакомый чувак вернулся из армии. Начал встречаться с одной дурочкой. Дней пять повстречались, вчера в аське переписываемся с ним. Я спрашиваю: «А ради меня бросишь ее?» Он говорит: «Брошу». Я говорю: «Бросай». Он и бросил вроде.

Она рассмеялась.

- А ты?

- А я сказала, что у меня есть парень, и я его бросать не собираюсь.

- А он?

- А че он? Че ты как маленький? Поплакал, повозмущался и успокоился. Я над ним постебалась. Ты меня порой своей наивностью поражалась. Мужики почти все такие наивные.

- А тебе нужен животное?

- Может быть. Иногда мне так кажется.

- Да, ты та еще сучка.

Она опять расхохоталась.

- Че сеня на работе делать будешь?

- Понятия не имею.

- Ты там нечастый гость.

- Да, нехер там делать.

- Счастливый ты человек.

- Да, счастья полные штаны.

- Ты сегодня не в настроении?

- С чего ты взяла?

- Не знаю. Напряженный какой-то.

- Ты всегда говоришь, что я напряженный.

- Ну, не всегда. Но часто. А много будешь хмуриться…

- … будут морщины раньше времени. Знаю, знаю. Уже слышал. Они у меня уж есть.

- Вот. Постоянно паришься. А че паришься, непонятно. Никогда ничего не скажешь.

- А че тебе говорить? Все равно ничего не поймешь.

- Конечно, я ж дура.

- Я не говорил, что ты дура. Просто, чтобы меня понять, надо быть мной.

- Ого, какие мы важные!

- Все тебе смех.

Это замечание вызвало у нее очередной приступ веселья. Тут невольно и я заулыбался.

- Ладно, - сказал я, - не парься за меня. Разберусь.

- Даже не думала.

Олька сползла в кресле вниз и закинула ноги в каблуках на переднюю панель.

- Ты это нарочно делаешь?

- Ага. Нравится?

- Да. Сядь нормально. А то я отвлекусь, въедем куда-нибудь, и ты ногами вперед пройдешь сквозь лобовое стекло.

Она посмотрела на меня, потом протянула руку к бардачку, вытащила оттуда жевательную резинку и закинула себе в рот пару подушечек.

- Будешь? – предложила она мне.

- Не.

Она вновь села нормально.

- Мама думает, что я бросила курить. Я ее не разочаровываю.

Тут уже я достал сигарету. Засунул руку в карман, другой, похлопал себя по бокам.

- Твою мать. Дай жигу.

Она протянула мне зажигалку, и я закурил.

- Ты знаешь, что среднестатистический россиянин тратит в среднем шесть часов на социальные сети.

- Вот как. Да, правильно. Восемь на сон, восемь на работу, два на дорогу. Остается шесть. Все правильно.

- Че? – она внимательно смотрит на меня, - не ты точно ебанутый.

Это уже было сказано без шуток. Она иногда реально офигевала от меня. Мы просто были абсолютно разные. Если бы у меня была возможность найти кого-нибудь получше, я бы нашел. Но беда в том, что такой возможности у меня не было.

Олька уперлась взглядом вперед и молчала. Мы уже подъезжали к ее дому.

- Во двор не заезжай, - бросила она мне, - опять бабки говна разведут. Вон там остановись, я дойду.

Я припарковал машину на площадке перед магазином. Олька повернулась и взяла свою сумку с заднего сидения.

- Неправильно так брать вещи с заднего сидения, надо выходить из машины, открывать заднюю дверь и только тогда брать.

Она всегда так делала, а я всегда ей это говорил. Просто по привычке.

- Заткнись, - отрезала она, - позвонишь вечером?

- Да, конечно.

- Хорошо. Давай, удачного дня!

- Тебе тоже.

Мы поцеловались на прощание, и Олька пошла домой. Я напоследок еще раз посмотрел на ее хорошенькую фигурку. Теперь надо ехать на работу. Я осмотрелся по сторонам, приметив газетный киоск. Заглушив мотор, я вышел из машины и подошел к нему.

- Playboy августовский есть?

- Да.

- Давайте, - я сунул сторублевку в окошко.

Продавщица протянула мне журнал, и я вернулся к машине. Заметно потеплело. Я снял куртку и кинул ее на заднее сидение. Безоблачное голубое небо предвещало погожий денек. Людей на улице было немного, все тротуарчики убраны, газончики подстрижены.

«Ничего так у нас городок, - отметил я про себя, - такой большой санаторий. Отличное место для того, чтобы в тишине и спокойствии скоротать свои старческие дни. Но я еще молод, черт возьми!»

Сев в машину, я разодрал упаковку журнала и положил его на пассажирское сидение рядом. Полистаю на перекрестках.

Машин не было, я, сдав назад, выехал на проезжую часть и отправился на работу.

Работал я на отца, в его конторе. Он владел сетью магазинов в нашем городе и других городах области. Вернее сказать, в его руках были помещения, которые он сдавал под магазины самого разнообразного направления. Такие торговые центры павильонного типа. В общем, папа вовремя подсуетился в свое время, закупил землю, отгрохал здания. Как бы ничего сверхъестественного, просто у него хватило смелости оторвать свою задницу от стула и заняться делом. Конечно, он рисковал, но на самом деле здесь важна решительность. А я на самом деле пинал балду на работе, а вот деньги получал нормальные. Даже не знаю, как к этому относиться: с одной стороны хорошие деньги на халяву, с другой… это заебывало. Короче, люди смотрели на меня, а видели мешок с деньгами моего отца. Все думали, что я ничего не стою, что я всего добился благодаря моему папочке. А я ведь тоже был не дурак. Я хотел освободиться от всего этого, не хотел, чтобы меня ассоциировали с ним, но выбраться из-под его тени было чертовски тяжело. И что меня бесило больше всего, так это то, что папа делал все, что в его силах, чтобы у меня это не получилось. Он абсолютно не мог понять, как подавляет меня его чрезмерная забота. Меня окружала толпа лицемеров, я не мог разобраться, что во мне интересует больше окружающих меня людей: я сам или батины деньги. Взять хотя бы ту же Ольку. Хрен бы она была со мной, будь я сыном простого трудяги, в этом я был убежден. Я хотел своего, своего дела, своей оригинальной идеи. Я хотел заслужить право говорить, что вот этого добился я, что мне никто не помогал, хотел, чтобы люди смотрели на меня и видели меня. Но, черт возьми, это было так тяжело. Иногда хотелось бросить все к херам собачьим, уволиться с работы, разогнать всех подхалимов, устроиться каким-нибудь дворником и жить своей, пусть, маленькой, но абсолютно своей жизнью. Но это было слишком круто для меня, я на такое не решусь.

Я подъехала к своему пункту назначения. Офис отца представлял собой небольшую конторку. Работало там человек восемь. Вернее работала пара человек, а остальные страдали херней. Поставив машину, я взял сумку, куртку и вошел внутрь. На входе на вертушке сидел охранник. Как же его зовут? Мне помнилось, что Андрей. Бросив едва уловимый взгляд на бейджик, я убедился в своих догадках.

- Привет, Андрей! – я протянул одну руку ему, второй нащупывая пропуск в кармане.

- Привет, Вов! – он пожал мою руку, - да не ищи, так пропущу.

- Спасибо! – я прошел через вертушку и пошел к себе на второй этаж.

Отец старался запоминать всех людей, которые его окружают. Он считал, что это способствует доверию и повышает командный дух. В общем, в этом вопросе я следовал его примеру. Он еще у всех спрашивал, как дела, я этого особо не делал. Это уж совсем пижонство. Всем ведь насрать, как у кого дела. Но папа следовал западному имиджу руководителя.

Поднявшись на второй этаж, я заглянул к себе. Там сидела Лидочка, наша секретарша, пухлощекая сильно накрашенная брюнеточка.

- Привет, Лид!

- Приветик!

- Как дела?

- Да ничего вроде. А у тебя как? Давно тебя видно не было.

- Вроде тоже нормально. Че тут? Какие дела?

- Не знаю, Алексей Максимович ничего не говорил. Он сам тут редко бывает. Вечно его вызванивать приходиться.

- А сейчас тут?

- Утром был. Я особо не слежу, он тут ходит туда-сюда.

- Ладно, сам спрошу.

Я пошел к кабинету босса. Постучавшись в дверь, я вошел. Как бы странно было стучаться, но на работе я старался поддерживать деловые отношения. А вот о моем отце в отношении меня такого не скажешь.

- О, возвращение блудного сына! Где пропадал-то? – воскликнул он, увидев меня.

 - Да что-то нигде особо.

- Я в «Трюм» иду пообедать, не составишь мне компанию?

- Нет, я как бы поработать приехал.

- Ну, пообедаешь, а потом поработаешь.

- Я в универ еще хочу съездить, переговорить там насчет Олькиной заочки.

- Занятой весь.

- Вроде того. Че, какие дела есть?

- Отчет в Росреестр нужно отправить.

- Пап, я отправил его на прошлой неделе.

- Да, точно, вылетело из головы. Тогда тем более пойдем, пообедаем.

- Я как бы, наконец, выбрался на работу.

- Ладно, хорош ворчать. Я уже не помню, когда в последний раз видел своего сына. Составишь мне компанию.

Спорить было бессмысленно, и мы пошли в «Трюм». Это была небольшая, вполне приличная забегаловка прям в соседнем доме. Мы завалились внутрь и плюхнулись за первый попавшийся свободный толик. Народу тут было немного в это время. К нам тут же подлетела официантка, подав два меню. мы в принципе были здесь частые гости, потому нас уже все знали.

- Ну, рассказывай, - сказал отец, листая меню.

- Что тебе рассказать?

- Как у тебя дела? Я сто лет тебя не видел. В гости к нам не заходишь, совсем забыл нас.

- Извини, как-то не получалось. У меня все хорошо. Как у вас? Как мама?

- Да тоже нормалек. Все такая же шабутная. А у тебя как с Олей твоей?

- Вроде нормально.

- О свадьбе не думаете?

- Мы с ней встречаемся всего месяца полтора. Какая свадьба?

- А мне казалось, ты и в прошлом году с ней встречался.

- Это была другая Оля.

- Вот как. Да за вами не уследишь. Сегодня одна, завтра – другая. У тебя День Рождения скоро?

- Да, через месяц с лишним. Совсем скоро.

- Надо ж заранее думать над подарком. Что тебе подарить? Пожелания какие-нибудь?

- Не знаю. Мне ничего не надо.

- Так не бывает. Может, машину?

- У меня типа есть.

- Новую. Всегда приятно побаловать себя новыми вещами. По себе знаю.

- Может, и приятно. Но не надо.

- А че? Вон, Моисеич, своему Audi R8 купил. Симпатичная вроде машина.

- Пап, ты ее видел?

- Видел, потому и говорю, что симпатичная.

- Где я на ней ездить буду? Это спорт, чисто для понтов. Я на дачу буду на ней катать?

- Не любишь спортивные?

- Спортивные это для мажоров и девочек.

- Можно тогда Мерседес какой-нибудь M-класса. Как тебе?

- А бумер я свой куда дену?

- Будет и бумер, и мерс. А можно и продать бумер.

- Тебе лишь бы купить что-нибудь.

- Тебе не угодишь.

- Мне не надо угождать. Просто дай мне пожить своей жизнью.

- Ты не ценишь мою заботу. Совершенно.

- Начинается старая песня.

- Я не прав?

Нас выручила официантка.

- Выбрали что-нибудь? – обратилась она к нам.

- Давайте мне ваш бизнес-ленч и Heineken пол-литра, - сказал отец.

- А мне стейк и… у вас же вроде был где-то грейпфрутовый сок?

- Да, есть.

- Вот, давайте его.

- Еще что-нибудь?

- Мне больше ничего не надо.

- Мне тоже, - добавил папа.

- Хорошо, - сказала официантка и ушла.

- Хоть бы спросила, как поджарить, - бросил я ей вслед.

- Так что ты бесишься? – вновь завел папа.

- Пап, я так больше не могу. Ты покупаешь мне машины, квартиры, все прочее. На кого я похож?

- Тебя волнует, что думают о тебе другие?

- Меня волнует, что я думаю о себе.

- Не спеши взрослеть.

- Мне без малого двадцать два. Куда уж неспешнее? Я работаю у тебя, получая чуть ли не больше всех, ничего при этом не делая. Появляюсь на работе раз в неделю, узнавая, что делать ничего не надо. Вот, как сегодня. Я ничего не добился сам. Абсолютно. И мне плевать, что другие думают так. Меня волнует, что я так думаю. Ты многое мне дал, я ценю это, я благодарен тебе, но хватит. Если б не квартира, я б уволился прямо сейчас.

- И чем бы ты занимался?

- Устроился бы на работу.

В это время нам принесли напитки. Папа отхлебнул пиво и продолжил.

- Сейчас с поисками работы туго. Тем более молодым специалистам.

- У меня опыт работы без малого три года благодаря тебе.

- Кому и что ты хочешь доказать? Себе? Ищешь трудностей? Будь уверен, трудности еще сами найдут тебя. Я как бы рассчитывал, что пойдешь по моим стопам, примешь мое дело.

- Мне ведь никогда не поздно вернуться? Что плохого в том, что я попробую сам? Я ведь не глупый парень, кажется.

- Именно потому, что ты не глупый, ты должен понимать, что кто-то работает на других, а кто-то на себя. Ты из первых, ты достаточно умен для этого.

- Ты не слышишь меня. Нет, ты не слушаешь меня. Ты никогда меня не слушал. Всегда делал все за меня. Делал так, как считал нужным. А я хочу сам. Понимаешь? Сам.

- Ладно. Действуй, - отец замолчал и как-то чуть обиженно уставился в окно.

Дальнейший обед прошел почти при полном молчании. Нам принесли заказ, мы молча уминали пищу, лишь несколько раз перекинувшись парой неважных фраз. Я закончил раньше.

- Я поеду, - обратился я к отцу, - раз уж на работе делать нечего, посвящу этот день делам в универе. Олька ж на заочку хочет перевестись. Я обещал ей узнать, что к чему. Может, и насчет второй вышки своей узнаю.

- Тебе там много сдавать еще?

- Да, хвостов десять.

- Много.

- Да нет. Нормально. Я справлюсь.

- Не сомневаюсь.

Я встал, начиная вытаскивать кошелек из кармана. В общем, это было скорее демонстративное действие, ибо я был уверен, что сейчас отец меня остановит.

- Не надо, - сказал он, - я сам расплачусь.

- Ок, - ответил я, спорить не было ни сил, ни желания, - все, пока! Не дуйся на меня.

- Делать мне больше нечего. Давай, удачи!

Мы пожали друг другу руки, и разошлись. Точнее сказать, я ушел. На стоянке сел в свою машину и двинул в сторону университета.

Мы разошлись с отцом, так ничего друг другу и не доказав. У нас так часто бывало на самом деле, с каждым разом все резче и резче. Он совершенно меня не понимал, это я видел все отчетливей. Он смотрел на все это, как на чудачество, как на перезревший подростковый максимализм. Хотя, может, он и прав, он ведь начинал как простой трудяга, знает, что ничего хорошего в этом нет. Отчасти ему повезло, конечно. Без везения в этом деле никак. Я не такой решительный как он, все-таки чувствуется, что вырос в тепличных условиях. И мне это не нравилось.

Неожиданно на тротуаре, на правой стороне я приметил знакомую фигуру. Паренек раздолбайского вида в синих джинсах и красной рубашке мерил улицу непропорционально здоровенными шагами, как-то несколько комично сгибая ногу в колене. Поравнявшись с ним, я открыл окно со стороны пассажира и крикнул:

- Эй, мужик! Куда торопишься?

Он остановился, взглянул на меня, и его лицо расплылось в гигантской улыбке.

- О, крутой парень!

Я остановился у тротуара, и он подошел к машине.

- Ты куда?

- Я хз. Я сейчас к Тоше хочу в гости заглянуть, а вечерком к Трою в клуб на party. А ты куда? До Тоши не подкинешь?

- В универ типа. Давай подкину.

Он залез в машину.

- У тебя пристегиваются?

- Не обязательно. Но если не пристегнешься, когда я скажу, штраф с тебя.

Мы тронулись.

- Ок. Крутая тачка. Я слыхал, что ты купил, но не видео ни разу. Я вообще тебя давно не видел. За сколько взял.

- Сто штук, короче.

- Американских?

- Ну, да. Мне сегодня везет на вас, долбонавтов.

- А кого еще видел?

- Данилу утром.

- Ого, и как он?

- Да что-то ваще никакой. В десять утра домой пер. Как будто ночь не спавший, небось, тусил где-то всю ночь.

- Все такой же лысый?

- Не, отрастил чутка. На человека стал похож.

- О, как. А ты че? Качаешься?

- Да, поддерживаю.

- Могуч. И сколько жмешь?

- Сто двадцать рабочий.

- А сам сколько? Сотню, небось, весишь?

- Девяносто четыре в последний раз. Но я набрал точно.

- Да, здоровяк. Но ты похудел как бы. Больше на качка стал похож. Учеба как?

- Нормально. На двух высших учусь сейчас. С одним все ништяк, второе сдаю потихоньку. А ты как?

- А я хуй положил. С февраля там не был. Меня отчислили, небось.

- Ты, я смотрю, не сильно переживаешь.

- Да хуй с ним.

- А мать не пилит?

- Да я с ней вижусь постольку-поскольку. Ей тоже положить.

- Неплохо. Работаешь где?

- Да, поваром в гостинице. У меня отпуск вчера начался, так что вообще по кайфу. А ты у батяни в конторе?

- Да.

- Хорошо устроился.

- Пожалуй. Наших видел кого-нибудь?

- Нет, сто лет никого. Лизка, слышал, родила.

- Да, я тоже слышал. Она ж еще по зиме.

- Тогда я не в курсе, что тебе рассказать.

- Личная жизнь как?

- Хуй знает. Вроде никого нет, но в целом не обламываюсь. Перепадает. А ты как? Есть подруга?

- Да, встречаюсь с одной. Оля зовут.

- И че? Нормальная?

- Вроде да.

- Но ты как-то не уверен?

- Типа того.

- Да, бывают такие подруги. Но я за тебя спокоен, спермотоксикоз тебе не грозит.

- Да. Что у тебя с ухом? – спросил я, оценивая его шрам на левой мочке.

- Блин, говно вышло. Недавно домой пиздовал, гопари кучканули. А у меня ж там серьга была, порвали ухо чуток. Мудачье.

- Бля, неприятно.

- Вообще отстой. У тебя курить можно?

- Можно. А еще можно водку пить и сексом заниматься. Как неродной вовсе.

Денис, а именно так его звали, закурил, улыбнувшись.

- Ты ничуть не изменился, - сказал я ему, - я ж тебя уже около года не видел.

- Как быстро летит время. Да ты тоже. Только похудел.

- А так, какие планы? По жизни вообще.

- Никаких планов. Жить хорошо и ни о чем не жалеть. Я избавлен от твоих тягостных дум.

- Может быть. Но я тоже не сильно запаренный.

- В школе ты был тем еще раздолбаем, помнится. А сейчас машина, хорошая работа, деньги – это все затягивает. Ты уже серьезный человек.

- Ты подкалываешь меня что ли?

- В каждой шутке есть доля шутки.

- А можно нескромный вопрос?

- Да, конечно.

- Ты колешься? Я просто слышал.

- Сидел. Пересидел. Сейчас не колюсь. Но я совсем недолго. Говорят, бывших не бывает. Я пока держусь, и вроде не хочется. Ну, на фиг. Тяжелые наркотики – это зло. Но каждый сам делает свой выбор. Я за выбор. Человек без выбора перестает быть человеком. Я свой сделал и никого никогда ни в чем не упрекаю.

- Может, соберемся как-нибудь? Пивка попьем?

- Да, нормальная идея. У тебя телефон мой есть?

- Не знаю, был какой-то, если ты его не менял.

- Скажи мне свой, я провзон сделаю.

Я продиктовал ему свой номер, он сделал дозвон.

- Вот и отлично, - сказал он, - выловишь Данилу, буду рад пересечься. Еще с Костиком повидался бы. Остальное на твой вкус.

- Пидорка тоже звать?

- Я надеюсь, он нас не выебет.

Мы с Деном поржали над нашим общим другом. Не знаю точно, спал ли он с мужиками, но встречаться точно встречался.

- Тошин подъезд этот? А то я уж подзабыл, давно не был, - спросил я, когда мы въехали во двор.

- Да, но тормози здесь. Я в магаз зайду, хоть бухла какого-нибудь куплю.

Я остановился.

- Ладно, - обратился Ден ко мне, - я пойду, был рад увидеться. Ты, кстати, не хочешь зайти?

- Да не, у меня дела сегодня. Как-нибудь в другой раз.

- Дело твое. Все, удачи!

- Счастливо!

Мы пожали друг другу руки, и Ден покинул машину. Я с улыбкой посмотрел ему вслед и вновь двинулся в путь.