эта девочка, знаешь...
мне такой не встречалось раньше.
она слишком особой породы и редкого сорта,
как сольная партия верхнего меццо-сопрано.
она абсолютно лишила меня покоя
и заполнила всю мою жизнь без остатка...
а ещё у неё очень тонкие нежные руки.
и они – эти руки –
играют на мне такое...
эта девочка, знаешь...
недавно купила мне милого грустного зайца,
такого худого... и, похоже, совсем бездомного.
из-под свитера – явно с чужого плеча –
выпирают ключицы.
я люблю целовать её ранним утром –
ещё очень сонную...
и если однажды она
вдруг уйдет от меня сгоряча,
бросив на столик в прихожей ключи,
я знаю точно – время меня не вылечит
будет незачем жить,
и уже ничего не исправишь...
эта девочка, знаешь...
за таких дерутся на шпагах
и стреляются на рассвете.
таким пишут письма –
по два ежедневно в почтовом ящике
и, молясь, ждут ответа –
ну, что тут добавишь…
эта девочка, знаешь...
она – моё настоящее.
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью
не приносили утешенья мне.
Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки
и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва
умышленного. Ибо в темноте -
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.
В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных, - тогда я
не дернусь к выключателю и прочь
руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.
Откуда ни возьмись -
как резкий взмах -
Божественная высь
в твоих словах -
как отповедь, верней,
как зов: "за мной!" -
над нежностью моей,
моей, земной.
Куда же мне? На звук!
За речь. За взгляд.
За жизнь. За пальцы рук.
За рай. За ад.
И, тень свою губя
(не так ли?), хоть
за самого себя.
Верней, за плоть.
За сдержанность, запал,
всю боль - верней,
всю лестницу из шпал,
стремянку дней
восставив - поднимусь!
(Не тело - пуст!)
Как эхо, я коснусь
и стоп, и уст.
Звучи же! Меж ветвей,
в глуши, в лесу,
здесь, в памяти твоей,
в любви, внизу
постичь - на самом дне!
не по плечу:
нисходишь ли ко мне,
иль я лечу.