Сжигание хозяйственных отходов — весьма старинная традиция. Остатки, не предназначенные на корм скоту или для удобрения земли, отправлялись в очаг, в печь или в плиту. К подобной практике, довольно частой в деревне, гораздо реже прибегали в городе, более приспособленном для сбора отходов. При всём том и горожане подчас, чтобы сократить своё участие в избавлении от отходов, а по существу, чтобы избавиться от этой докуки, тоже отправляли их в огонь. Так, в Австрии начала XIX века жители Вены, с которых взимали подать, пропорциональную объёму забираемых у них мусорщиками отбросов, часть последних пускали дымом на ветер.

В ту же эпоху в Англии множество жилищ были снабжены автономными мусоросжигательными установками. В США тоже принялись было устанавливать сходные устройства в подвалах, соединённых с мусороприёмниками вертикальными коробами, проходящими по всем этажам. Отбросы падали в воронкообразный бункер печи, где постоянно поддерживалось горение. Пепел удалялся раз в неделю. В Чикаго такие установки сокращали объём собираемых отходов на 35%. Ободрённый полученным результатом, штат Нью-Йорк в 1945 году проголосовал за обязательную установку мусоросжигателя в каждом доме, имеющем более четырёх квартир. Такие устройства пользовались в США немалым успехом: к 1960 году их там насчитывалось до десяти тысяч. Но мало-помалу от них пришлось отказаться, так как они быстро выходили из строя и давали утечки вредных дымов. У домашнего сжигания бытовых отходов не было будущего.«»

Напротив, сжигание их на особых предприятиях распространилось повсеместно. В эпоху между двумя мировыми войнами власти с раздражением отрывались от более интересных дел ради упразднения мусора. Зато сжигание отбросов очень одобрялось гигиенистами, которых пленил этот тип обработки, использовавшийся в Англии с 1870 года и в США (в Манхэттене) с 1880 года. К началу двадцатого века в этих странах действовало несколько десятков таких установок. Рабочие забрасывали отходы в топки лопатами и ими же выгребали из печей пепел.

В 1893 году постройка в Жавеле, недалеко от Парижа, первого завода по сжиганию мусора вызвала горячую и не утихающую до наших дней полемику между сторонниками и противниками такого способа избавляться от отходов. Гигиенисты подчёркивали благотворное воздействие огня, агрономы, напротив, возмущались безвозвратными потерями в пламени необходимых почве питательных веществ. В первое время радеющие об удобрениях возобладали: вышел запрет сжигать всё, что может способствовать плодородию. Первый завод по измельчению отбросов вступил в работу 1896 году в Сент-Уане, затем появились ещё три предприятия: в Исси-ле-Мулино, Роменвиле и Иври. Однако победа агрономов оказалась кратковременной: уже в 1906 году сжигание любых отбросов было разрешено. При всём том в помыслах о плодородии оговаривалось, что подлежат уничтожению огнём только те органические остатки, на которые не нашлось покупателей. После чего на заводах по дроблению мусора возвели цеха по его сжиганию. А спустя несколько лет в Гренвилье возник первый мусоросжигательный завод современного образца.

В первых устройствах для обеспечения сжигания обычно требовалось добавлять традиционное топливо, скажем уголь или мазут, притом что отбросы содержали значительную долю пепла, попадавшего туда из домашних дровяных и угольных печей. Со временем установки для сжигания значительно усовершенствовали, чтобы обеспечить более полный дожиг и сократить содержание несгораемых элементов. Печь с грилем, появившаяся в 1930 году, стала значительной технологической новинкой, повысившей производительность и облегчившей условия труда. В 1960-е годы число мусоросжигательных заводов во Франции умножилось.

Ныне сжиганием добиваются уменьшения объёма отбросов на 90%, а их веса — на 75%. На условия сжигания более или менее влияют их влажность и состав. Во Франции по собственной горючести они сравнимы с низкосортным углём. Она, естественно, повышается, если предварительно удалить из отбросов как можно больше стекла, железа и влажной органики. Напротив, она понижается, если из общей массы удаляют бумагу и пластмассу. Потому отбросы городских зон в странах третьего мира, в которых велика концентрация влажных и склонных к ферментации составляющих, обладают меньшей теплоотдачей и применение такого способа их уничтожения там не даёт нужных экономических результатов.

При сжигании бытовых отходов выделяются вредоносные газы, а также нечистоты в форме частиц, называемых «золами уноса». Поэтому особые усилия прилагаются, чтобы на первоначальном этапе предотвратить все эти выделения путём очищающей обработки дымов перед их выбросом в атмосферу, фильтрации летучих соединений тяжёлых металлов, несгоревшей органики, газообразной хлористоводородной кислоты. Для устранения этих соединений прибегают к устройствам, способствующим уловлению, фильтрации и нейтрализации обнаруженных вредоносных примесей. Остающиеся после этих операций твёрдые остатки (35—50 килограммов ядовитых веществ на тонну сжигаемых отходов) подвергаются химической стабилизации или прессуются, а затем отправляются в специализированные хранилища для складирования опасных материалов (так называемых «материалов первого класса опасности»).

В результате сжигания остаются также шлаки, содержащие металлические включения. Они употребляются для нужд сталеплавильного производства и для получения алюминиевых проводов, а также — после выдержки и просева — в городском и дорожном строительстве для возведения насыпей, укладки слоёв подстилающего грунта при прокладке дорог, рассчитанных на небольшие нагрузки, например пешеходных, и при устройстве автостоянок. Но, учитывая угрозу загрязнения водных источников, в дорожном строительстве применение этих материалов подвергается строгой регламентации. Предполагается, что шлаки, полученные от сжигания отбросов неустановленного происхождения, могут содержать остатки горючих веществ, тяжёлые металлы и ядовитые включения.

К сжиганию мусора прибегают прежде всего в богатых странах с выраженным дефицитом пустующих площадей, пригодных для устройства свалок, например в Японии и в Европе — в Германии, Бельгии, в Нидерландах, в Швейцарии, Швеции, Австрии и Дании. К тому же в некоторых из этих стран допускаются к хранению в отвалах только отбросы, предварительно прошедшие подобную обработку. Во Франции парк мусоросжигательных заводов — крупнейший из европейских: в 2007 году их было 134 и в них уничтожалось до 43% бытовых отходов. Общее количество таких заводов падает, но их размеры возрастают.

Рост озабоченности и сопротивления сжиганию мусора среди населения

Из труб первых заводов вырывались плотные столбы дыма, изобилующего вредными включениями. Чтобы уменьшить его вредоносность, газообразные продукты горения подвергали разнообразным воздействиям. Но ещё долго старые заводы продолжали засорять окрестности пылью, тяжёлыми металлами, диоксинами, соединениями соляной кислоты, окислами азота и двуокисью серы.

Процессы сжигания мусора подвергались всё более строгой регламентации. Были предприняты значительные усилия, чтобы улучшить его параметры и углубить очистку дымов. Совершенствовалась и конструкция фильтров, чтобы уменьшить пылевое загрязнение атмосферы. Однако многие предприниматели, занимавшиеся сжиганием мусора, не спешили подчиняться предписаниям европейских уложений 1989 года, что способствовало подрыву популярности этого вида уборки и стало причиной недовольства среди населения страны. И вот в 2000 году появилось ещё более строгое предписание, с которым пришлось считаться почти всем французским заводам. Причём более молодые предприятия успели обзавестись необходимым оборудованием, а безнадёжно устаревшие пришлось закрыть или переоборудовать согласно новейшим нормативам. С тех пор обработка дымов составляет до двух третей всех затрат на деятельность мусоросжигателей.

Обычно самому сжиганию отбросов предшествует их сортировка, что уменьшает вредоносность газообразных выделений. Кроме того, добиваются оптимального температурного режима, минимизирующего этот процесс. Так, двухсекундный нагрев до 850°C разрушает диоксины. Однако нежелательные реакции могут протекать и при остывании дымов, а также при технологических неполадках. Вот почему уцелевшие диоксины поглощаются активированным углём либо разлагаются при посредстве катализаторов. Также многократно уменьшается концентрация окиси азота и её производных. А фильтры улавливают почти все вредные для здоровья пылевые микрочастицы дымовой смеси.

Экологи бьют тревогу: строительство заводов по сжиганию мусора во всём мире признано неэффективным. В последнее время такие заводы закрывались во Франции, Голландии, Англии. Причина — отравление окружающей среды (во Франции произвели замеры молока коров, которые паслись неподалёку от завода, и количество диоксина в молоке было в три раза выше нормы (а мы знаем, что понятие нормы по отношению к диоксину — нечто условное: любое количество этого яда наносит вред организму, просто, если доза маленькая, это скажется на здоровье не сразу.
Укрощение мусора

Между тем диоксины продолжают терзать воображение проектировщиков. Ведь при их взаимодействии образуется целое семейство органических веществ, включающее в себя двести десять наименований. Эти производные стали знамениты после техногенного происшествия, имевшего место в итальянском городке Севезо в 1976 году. Потом в Европе наблюдалась целая череда подобных происшествий. В Савойе отравление диоксинами, содержавшимися в дымах мусоросжигательного завода, привело в 2001 году к забою 7000 голов скота. В Аллюине (на севере Франции) после того, как обнаружили повышенную концентрацию диоксинов в почве вокруг бывшего мусоросжигательного завода, закрытого в конце 1990 годов, коровы перестали быть обязательным элементом окрестного пейзажа.

Воздействие диоксинов на здоровье людей уже давно находится в центре полемики. Выводы двух испытаний, проводившихся экспертами в США и во Франции в 1994 году, не совпадают. В это время Комитет по применению законов при Французской академии наук утверждал, что единственным заболеванием, которое можно безоговорочно приписать именно такому воздействию, причём непременно длительному, является хлоракне (chloracné — угреподобное поражение кожи). Однако выводы Американского агентства по охране окружающей среды (EPA) гораздо более тревожны: воздействия слабых концентраций этих соединений связаны со значительным риском, прежде всего с опасностью поражения иммунной системы.

Попав в почву, диоксины очень слабо разлагаются, мало подвержены воздействию биологических соединений и, попадая в организм по пищевой цепочке, с течением времени накапливаются в мясных и рыбных продуктах, в молоке, а оттуда — и в жировых тканях человека. Открытие, что диоксины попадают из организмов животных в человеческий через молоко (а потом через него же и внутриутробно — от матери к младенцу), возбудили всеобщее негодование и кампании протеста. Подобное проникновение компрометирует материнское молоко как заведомо безопасный продукт. В Японии на одном из дизайнерских конкурсов 1998 года первого приза добился плакат, посвящённый переносу диоксина материнским молоком. Надпись на нём гласила: «Lots of love, lots of poison» («Исполнено любовью и полно яда»).

Результаты исследования Французского института санитарно-эпидемиологического надзора (INVS), опубликованные в ноябре 2006 года, констатировали превышение нормы онкологических заболеваний у населения, живущего под «дымовой шапкой» мусоросжигательных заводов. Однако эти выводы подверглись критике со стороны экспертов, указывавших, что они относятся к воздействию предприятий, сооружённых в семидесятых и восьмидесятых годах прошлого века, которые ныне закрыты. Эксперты подчёркивают, что нормативы, применяемые на современном заводе, уже с 1995 года значительно сократили выброс отравляющих веществ и особенно диоксинов (более чем на 97%). В настоящее время гораздо больше диоксинов выделяют другие производства, не говоря уже просто о его выделении при сжигании дров.

Что до частных предприятий по обработке отбросов, нынешние парламентарии и эксперты полагают, что здесь риски загрязнений (в частности, диоксинами) сведены к минимуму. Но их доводы не всегда успокаивают жителей, обитающих поблизости от проектируемых заводов. Опасения подогреваются данными прошлых лет, и потому доводы сторонников мусоросжигания не развеивают страхов тех, кто будет жить под новыми «дымовыми шапками», опасаясь микрочастиц, не уловленных новейшими фильтрами. Они наслышаны о вредных молекулах и целом коктейле химических соединений, распространяемых дымами. В эпоху, когда науку и технический прогресс уже не окружает аура непогрешимости, а эксперты опровергают друг друга на фоне множащихся скандалов, растёт всеобщее недоверие, глухое к увещеваниям.

Планы возведения новых мусоросжигательных заводов почти везде в мире встречают массированное сопротивление, особенно со стороны жителей, которым предстоит очутиться поблизости от их труб. Возникают сотни сообществ, объявивших им войну. Чаще всего их объединяет GAIA (Global Anti-Incinerator Alliance), Всемирный союз противников сжигания отбросов, действующий с 2000 года.

В США прочти все планы постройки заводов по тепловому уничтожению отбросов были остановлены после 1996 года из-за сопротивления жителей и превышения доли сжигаемых отходов выше порога в 15%. В ту антимусоросжигательную кампанию внесли свой вклад и врачи. Так, во Франции Координационный комитет медиков по мерам в области здравоохранения и окружающей среды (CNMSE, Comité nationale médicale santé-environnement), насчитывавший уже при своём основании в 2007 году шесть медицинских ассоциаций департамента Пюи-де-Дом или 472 врача, предложил мораторий на строительство новых мусоросжигательных предприятий. Независимый центр информации об отходах (CNIID, Centre national d’informa-tion indépendant sur les déchets), включающий две сотни локальных объединений, также активно предлагает способы утилизации отбросов, альтернативные их сжиганию.

Кроме всего прочего, противники этой технологии опасаются, что обилие дающей много тепла пластмассы неумолимо подтолкнёт технологов к её сжиганию, поскольку само строительство завода, «пылесоса отходов», подвигает всех заинтересованных находить для него достаточно сырья. Противники таких предприятий полагают, что сжигание отходов отодвигает на второй план решительные меры по сокращению их источников и затрудняет повторную утилизацию собираемых компонентов. Они констатируют, что в этой области Франция запаздывает в сравнении с остальной Европой: в ней повторная утилизация отходов застыла на 20%, в то время как не менее 60% органики и неорганических материалов можно было бы заново пустить в ход, не уничтожая огнём. То, что печи требуют постоянной загрузки, чтобы оправдать расходы на них, часто препятствует другим путям освоения отбросов.

Протесты и попытки утихомирить страсти

Власти всех уровней стремятся утихомирить тех, кто предвещает катастрофические последствия, и пригасить опасения граждан, подчёркивая технологические усовершенствования мусоросжигателей последнего поколения. Некоторые заводские менеджеры играют в открытость, регулярно представляя результаты анализов дымовой смеси местным комитетам по надзору. На Тайване каждая площадка для размещения отходов должна вывешивать в Интернете результаты контрольных обследований. В лондонском предместье Сэлч завод останавливается, если нормативы превышаются в течение четырёх часов и более. В Анжу дирекция завода «Ласс» решила ежедневно сообщать через Интернет данные эмиссий, включая пыль, хлор, сернистый ангидрид и другие загрязнители.

Понятно, что даже если миллион человек выйдет на улицы и уберёт мусор, то это совершенно не означает, что завтра он там не появится снова. Основная цель — ткнуть наших сограждан в мусор и сказать им, что так делать нехорошо, чтобы в следующий раз, когда они решат выбросить пустую бутылку из окна своего автомобиля, что-то кликнуло у них в мозге и они этого не сделали.
Блогер против мусора

Ради успокоения населения, проживающего вокруг заводов, их дирекция подчас прибегает к предосторожностям весьма изысканного свойства. Пускаются в ход проекты полной функциональной ревизии. Дизайнер и архитектор-эколог Хундертвассер способствовал кардинальной перестройке мусоросжигательного предприятия в Вене (Шпиттелау). Однако эстетические изыски не всегда способны унять оппозиционеров. Проект подобного завода в Витри-сюр-Сен, разрабатывавшийся знаменитым дизайнером Филиппом Старком, остался в стадии макета. Старк решился прикрыть доставляемые объёмы сырья коробом в форме эллипса. Однако то, что будет внутри проектируемого предприятия, он не продемонстрировал. Немудрено, что эта жемчужина индустриальной архитектуры в футуристическом духе отнюдь не воодушевила жителей Витри, и в 1999 году замысел был отвергнут.

Напротив, в конце 2007 года в Исси-ле-Мулино было открыто новое предприятие, получившее изящное имя «Иссеана». В него входят собственно мусоросжигатель и сортировочный центр, со всех сторон заботливо укрытые лесными насаждениями. Большая его часть схоронена под землёй, наивысшая точка отстоит от поверхности всего на 21 метр, перед фасадами и на крыше посажены деревья. Конструкторы поостереглись размещать вблизи от жилья здание, самый вид которого говорил бы о его вредоносности, и позаботились в разы уменьшить шум и неприятный запах. При всём том «Иссеана» призвана уничтожать отбросы более чем миллиона жителей. А выделяемая при сжигании энергия служит для отопления 79 000 жилищ и производства электричества для нужд 50 000 квартир. Прислушавшись к мнению экологов, администрация намеренно приняла для завода заниженные нормы выработки, чтобы побудить обитателей Иль-де-Франса сократить объёмы отбросов, прибегая к более полной предварительной сортировке ради увеличения объёмов вторично используемого сырья. Тому же способствует и сортировочный цех, приданный заводу.

В том, что касается отбросов, подготовка для обработки заранее выявленных компонентов — основная составляющая политики оповещения, которая способна привести к осуществлению проектов. Начиная с этого шага, мусоросжигательные заводы, отныне переименованные в «предприятия для использования отходов в качестве энергетического сырья», получают новый статус, даже если их главной целью остаётся уменьшение объёма и веса отходов с получением энергии в качестве дополнительной функции.

Наперекор многоречивым протестам недовольных сжигание мусора останется, видимо, тем способом его обработки, который сохранится наряду с прочими технологиями. Ведь, по существу, даже при самом решительном подходе, включающем предварительный разбор компонентов, повторное использование не-которых из них, извлечение метана и компостирование, от сжигания нельзя полностью устраниться при уничтожении неразлагаемых веществ, тем более что в силу разрастания городов территории потенциальных свалок сокращаются. Прежние противники сжигания мусора это уже усвоили и не отвергают подобные проекты все разом, особенно когда сталкиваются с комплексным подходом, учитывающим взаимодействие нескольких технологических процессов, в том числе хорошо разработанные предварительный разбор и сортировку. Так случилось в Германии, в Нидерландах, в Скандинавских странах, где политическим решением стали развёрнутая предварительная обработка, разбор и вторичное использование бытового мусора и отбросов, что значительно сокращает их объём. «»
http://www.chaskor.ru/article/istoriya_musora_ot_srednih_vekov_do_nashih_dnej_24230