... Сколько их было, внутренних Рубиконов,
но смотришь назад — равнина, и где те реки?

Молчи.
Ты не первый, кто кованым словом сломан.
Молчи.
Не последняя ночь из тех, что песочат веки,
уже подошла и застыла за стылой дверью.
Она голодна, как всё, что иного склада,
но если в меня ещё кто-то немного верит,
я выдержу холод пальцев и бездну взгляда.

Не нужно меня придумывать, я меняюсь,
но в хаотичности нынешней
корень логичный — хаос —
не станет в итоге ни злом, ни благом.
Моя усталость
(законное чадо тягучих бессонных пауз)
всего лишь этап беспросветного перехода
ещё одной речки без имени, дна и русла.

... Теряю пространство, в финал не ложится кода,
и всё, что осталось, — улечься в постель Прокруста;
поджав к животу коленки, упасть в ладони
бесцветного сна улиточным эмбрионом,
уже не боясь, что где-то в пути уронит.

Сколько их было, внутренних Рубиконов...



Уже Другая