Время густое разлучной хвори,
тёмное эхо, тягучий ток,
гулкое, вязкое, теневое,
смутью белеющий потолок.
Рваные фразы, чужие мысли,
пламя бессонницы, жаркий плен.

Бродит по небу Большая-гризли,
лапой цепляя рога антенн.
Город щетинится, огрызаясь.
В город, приученный не жалеть,
с робких окраин ползёт физалис,
светом негромким пугая мреть.

Время к рассвету густеет пуще,
но пробивают туман лучи.
С остервенением, им присущим,
в раннее утро кричат грачи.

Всё повторяется.
Бег по кругу — вон, даже звёзды
обречены.

Полнится силой отвар остуды
в душных объятиях тишины...



Уже Другая