7. Близкий человек.
Яркий солнечный луч разбудил Эйко на рассвете. Девушка поднялась с постели и вышла из спальни. Shiro Gami сидел на том же диване.
- Доброе утро. Как спалось? – с улыбкой произнесла Эйко.
- Доброе? – спросил парень с какой-то напряженностью в голосе. Он сидел спиной к комнате Эйко, и она не видела его лица.
- Что-то случилось? – подойдя ближе, спросила она.
Shiro Gami сидел, закрыв лицо руками:
- Нет. Ничего. Прости. Опять этот сон.
- Сон? Что за сон? – удивилась девушка, но потом, поняв, что это, возможно, не её дело – Может, ты хотел бы рассказать?
- Вряд ли тебе интересны мои проблемы – сказал еле слышно парень.
Немного промолчав, Эйко вдруг сказала:
- Знаешь, у меня ведь никогда не было, ни друзей, ни подруг. Я бы многое отдала только за то, чтобы какой-нибудь человек мне правда доверился.
Shiro Gami повернул голову в сторону девушки. Она подошла, села рядом на диван.
- И всё же, какое имя тебе дали? Как я могу тебя называть? – тихим голосом, произнесла Эйко.
Shiro Gami опустил голову и тихо сказал:
- Они дали мне имя Эпсилон.
У девушки в груди, что-то сжалось. «Это он, тот самый? – промелькнуло у неё в голове – «Почему же он так хотел убить его?»
Shiro Gami будто услышал её мысли, ответил:
- Этот твой директор, мой брат
- Как – на лице девушки выразился ужас. Неизвестно, что больше её шокировало: То, что директор – его брат, или то, что он узнал её мысли.
- Что он говорил тебе обо мне? – спокойным голосом спросил Эпсилон.
Эйко была шокирована и поэтому не могу произнести ни слова. Парень отвернулся и сказал еле слышно:
- Прости, я не хотел. Как же я ненавижу свои глаза.
- Ну, что ты, всё нормально, я просто не ожидала, что ты и есть – тот, кого мне приказали убить, - с улыбкой произнесла девушка, - а что с глазами?
Эпсилон снял повязку с глаз, но они оставались закрыты. Эйко вдруг вспомнила надпись в папке Эпсилона – «Всевидящий».
- Я ненавижу их. Они видят то, что я не должен видеть. Но я ничего не могу с этим поделать – отвернувшись, сказал Shiro Gami.
Девушка посмотрела на него. Лучи солнца мягко касались кожи Эпсилона, и его волос. Всем своим видом он выражала одиночество. Эйко закрыла глаза, и вдруг представила одинокого мотылька, летящего на огонёк свечи, ангела, готового вот-вот сделать шаг в пропасть. Девушка не произвольно схватила за руку Эпсилона.
- Ты чего? – спросил Эпсилон.
- Прости – сказал она, заметив, что сжимает руку Shiro Gami.
- Просто у меня никогда не было друзей. Хоть я тебя совсем плохо знаю, но я вижу в тебе нечто очень близкое мне, родное. Я всю жизнь ждала такого человека. И вот появился ты. Я не хочу тебе потерять, - тихо, с дрожью в голове сказала девушка, сильнее сжимая его руку, - Я хочу помочь тебе, сделать всё, что в моих силах.
Эпсилон отвернулся и подошёл к окну. Свет ещё никто не включал, поэтому, единственным источником света, было то самое окно. Мягкие солнечные лучи словно скользили по тёмному силуэту. Дымка тончайшей ткани, занавес лёгкой паутиной, бесшумно колыхались на непонятно откуда взявшемся сквозняке. Эпсилон стоял спиной к девушке, и лишь немного повернул голову в её сторону, затем стал неслышно шевелить губами. Он был подобен ангелу во всей этой картине… Нет… Богу.
Эйко была будто заворожена. Она сидела неподвижно, задержав дыхание, и не слышала того, что говорил Эпсилон. У девушки закружилась голова, и она пришла в себя.
- Ты меня не слышишь. Возможно это к лучшему – всё же донеслось до Эйко.
- Я слушаю – смутившись, сказала она.
- Эйко, я вижу многое. С этим сложно жить. Мне не нужно говорить с людьми – Я знаю, что они скажут. Мне стоит лишь взглянуть на человека, что бы понять, какой он. Так, скажи, зачем мне нужно общение? Как же я ненавижу свои глаза – Эпсилон закрыл руками лицо.
Эйко подошла к нему, положила ладонь на его руку, затем, нагнувшись к его уху, тихо прошептала:
- Не нужно закрывать глаза. Они – твой дар. Если они мешают тебе жить, так воспользуйся ими, во благо людей родных тебе. Многие отдали бы всё, что бы видеть справедливость. Тебе это дано. Не упусти свой шанс. Твоё предназначение – изменить судьбу человечества. Действуй! Я знаю, у тебя всё получится.
- Близкий человек, – еле слышно произнёс Эпсилон, - Я расскажу тебе.
­­
8. Прости меня.
- Сколько себя помню, я жил в Центре. Со мной общался лишь один человек. Я называл её мамой. Она, конечно, не была моей матерью, а лишь психологом, назначенным следить за мной, общаться, учить. Мама была милой женщиной. Я был рад, когда она приходила. Другие люди никогда ко мне не приходили, но я знал, что они есть. Я видел их в своих снах (Я так думал). Я… - Эпсилон вдруг замолчал.
- Что такое? – удивилась Эйко, - продолжай. Лицо Эпсилона вдруг наполнилось напряжением. Он упёрся обеими руками на подоконник, и наклонился к окну, коснувшись лбом стекла. Глаза его всё ещё были закрыты, но он как будто всматривался куда-то. Эйко тоже всмотрелась в окно. На лице почти не было народу. Только одинокие прохожие и автомобили пересекали её вдоль, и поперёк, словно дождевые капли на оконном стекле. Но Эпсилон напрягся ещё больше, будто ждал чего-то.
- Что-то не так? – шёпотом спросила девушка.
- Это Широ… - начал было, тихо парень.
- Где? Я ничего подобного не вижу! – воскликнула Эйко.
Эпсилон положил ладонь на стекло и замер. Эйко тоже всматривалась, пыталась увидеть некого Широ Гами.
- Да что же там?! – вдруг не выдержала девушка.
На лице Эпсилона вдруг выразился неописуемый ужас. Эйко испугалась одного только выражения лица и не могла произнести ни слова. Она лишь ждала, что же будет дальше. От напряжения, стекло под ладонью Эпсилона вдруг начало трескаться. Он стал бесшумно шевелить губами, будто заговаривая его. Затем он резко остановился и открыл глаза, но их скрывала белоснежная чёлка, из-за которой, девушка так и не увидела его взгляда.
- Я так и знал, – произнёс, еле слышно Эпсилон, - это Каппа.
- Кто? – в недоумении сказала Эйко.
Эпсилон коснулся рукой забинтованной раны, на своём теле:
- Тот самый Широ.
Девушка осторожно положила свою руку на плечо Эпсилона. Но парень резко повернулся и оттолкнул её. Эйко ударилась о стену и упала. На её глазах вдруг появились слёзы. Но она плакала не от боли. Эпсилон раздраженно сказал:
- Ты им всё рассказала.
Девушка в изумлении, хотела что-то произнести, но парень перебил её:
- Не смей появляться в моей жизни! – он выбежал из квартиры Эйко, даже не взяв свою рубашку.
Он знал, девушка здесь не причём: она ведь не могла этого сделать. Эпсилон видел её душу. Он просто хотел уберечь девушку. Он знал, что Геном убьёт Эйко, если узнают о том, что она просто знакома с таким как он. Но если бы Эпсилон взял её собой, Эйко оказалась бы ещё в большой опасности, чем сейчас в одиночестве. Эпсилон не был уверен в том, что сможет её защитить. Поэтому он просто ушёл, надеясь, что Эйко просто забудет его вскоре.
А девушка всё сидела в своей комнате, закрыв ладонями лицо, тихо плакала. Её ненавидит самый родной ей человек! Возможно, в самой глубине своего сердца, она догадывалась об истиной причине поступка. Она не хотела верить в то, что он ушёл навсегда, что потеряны всякие надежды, увидеть его снова, когда-нибудь.­­
9. Другой Shiro Gami.
Эпсилон долго бежал по городу, петляя между дворами, пересекая улицы. Он чувствовал присутствие другого: Того, кто послан забрать его жизнь. Точнее видел. Но его попытки запутать преследователи были напрасны. Ведь тот, другой, был зверем, предназначенным находить подобных себе и убивать. Но Эпсилон всё бежал. Он был уже очень далеко от дома Эйко, когда остановился посередине безлюдной улицы. Он гордо выпрямился и произнёс, не оборачиваясь:
- Каппа.
Но ничего не происходило. И тогда Эпсилон сжал кулаки и крикнул:
- Выходи! Я же знаю, что ты здесь!
Эпсилон боялся показать свой страх. Слёзы крупными каплями стали стекать по его щекам. Эпсилон хотел, что-то ещё сказать, как вдруг почувствовал на своём затылке холодное дыхание зверя, подобное дыханию самой Смерти. Вдруг тело Эпсилона пронзила резкая боль, он рухнул на асфальт. Повернув голову, он увидел нечто, лишь отдалёно напоминающее человека: в его взгляде, походке, было что-то дикое. Каппа склонился над беспомощным телом парня, стал одной рукой прижимать его к земле с такой силой, будто хотел раздавить его. Эпсилон слышал, как хрустят его рёбра, подобно спичкам, но он не кричал: лежал, стиснув зубы, ждал, когда Каппа закончит это. Он понимал, что с таким Широ Гами, ему не справиться. По крайней мере, в одиночку. Смерть была близка. Вдруг Эпсилон почувствовал, что Каппа остановился. Он обернулся, услышав резкие шаги, и вдруг увидел двух Широ Гами. Один из них нанёс сильный удар преследователю, которой, возможно, понял, что с тремя Широ, ему не справится. Он убежал, не покончив с Эпсилоном.
- Сколько мне ещё тебя спасать? – с усмешкой произнёс Широ Гами, нанёсший удар Каппе. Он подошёл к Эпсилону и помог ему встать, подав руку.
- Омикрон, Сигма, я не думал, что вы прейдёте – слабым голосом, говорил раненный Эпсилон. Он почти не держался на ногах и не мог идти – боль сковывала его тело.
- Ну, уж не надейся! – со злобным смехом произнёс Омикрон (тот, кто ударил Каппу), - Мы тебя не за что не оставим!
Эпсилон пытался улыбнуться, но дикая боль не давала ему это сделать. Из последних сил он сказал:
- А как же Тау?.. – с этими словами он упал на землю, потеряв сознание.
Омикрон взял раненного Эпсилона на руки и вместе с Сигмой она пошли по улице.­­
10. Больше, чем дружба.
Эти двое Shiro Gami, Сигма и Омикрон. Друзьями ли они были? Нет, это было нечто другое.
Существует мнение, что Широ Гами не способны чувствовать, любить. Любовь – это понятие, которое невозможно объяснить.
По сути, Сигма совсем не способен, что либо чувствовать. Но если бы не Омикрон, он наверно, стал бы таким же, как и Каппа, как Ро и другие Широ в Геном.
Действительно, у Сигмы была такая особенность – он, как зеркало, не способен чувствовать и переживать собственные эмоции, он лишь отражает чужие. Чем же Омикрон заставил его измениться? Расскажу подробнее об их встрече, и о них самих:
Сигма, внешне был очень красив, и немного похож на девушку. Его белоснежные волосы, спускались чуть ниже плеч, а прямая чёлка закрывала глаза. Сам он был худощавого телосложения.
Сигма напоминал существо, абсолютно не имевшее своих собственных эмоций. Лицо его никогда ничего не выражало. Он просто жил в Центре Геном, как и остальные Широ Гами, ни с кем не общался, да это ему было и не нужно. Если его не трогали, то и он никого не трогал. Он был изолирован от остальных Широ Гами, как Эпсилон или Ро. В общем-то, в Центре жизнь была не так и плоха. Это был своеобразный интернат для «Богов». Лишь некоторых из них изолировали. Остальные же, жили вполне обычной жизнью. Сигма не был скрытным. Ведь скрытный человек – это тот, кто скрывает свои чувства. А этот Широ Гами просто их не испытывал. Он мог часами сидеть на одном месте совершенно не подвижно.
Однажды к нему подошёл парень, тоже Широ Гами, сел рядом и спросил:
- Как тебя зовут?
Сигма бросил безразличный взгляд на него.
- Почему ты всегда один сидишь? У тебя, что, нет друзей? – искренни, удивился Широ.
Сигма молчал.
- Если хочешь, я буду твоим другом. Моё имя – Омикрон. А тебя как звать?
- Сигма – холодным голосом ответил тот – Мне не нужны друзья. И ты мне не нужен.
Омикрон спокойно выслушал его, затем тихо произнёс:
- Неужели! Всем нужны друзья! У тебя просто никогда их не было – захохотал Омикрон.
Многие смеялись над Сигмой ранее, но те, то был до Омикрона, издевались над ним. Хоть Сигма был к ним безразличен, но он все, же не могу терпеть издевательства над собой. Другие смеялись над тем, что Сигма не способен чувствовать, что он не человечен. Он их за это жестоко наказывал – заставлял их ощущать то, что они сами заставляли его чувствовать. Но Омикрон смеялся по другой причине: Он искренне не понимал того, что человек не способен чувствовать. Ему казалось, что Сигма шутит. А тот не видел разницы между Омикроном, и другими Широ Гами. Он только произнёс:
- Вы все одинаковые! Даже лишённый чувств, я оказался менее бесчувственным, чем вы все!
Услышав эти слова, Омикрон изменился в лице, теперь он был напряжён.
Сигма отвернулся и добавил:
- Пусть катится этот мир ко всем чертям! Здесь нет места для меня.
Омикрон схватил его за рубашку и стал кричать:
- Как ты можешь говорить такое?! Здесь есть место для всех!
Это прикосновение будто ударило Сигму током, что-то изменилось в нём самом.
Он резко оттолкнул руку Омикрона, тем самым отсёк её.
- Не смей ко мне прикасаться! – кричал он.
Это были не его собственные эмоции, а лишь отражение чувств того, кто к нему прикоснулся. Омикрон спокойно взглянул на оторванную конечность, затем на то, что от неё осталось, и лишь немного удивился. Взгляд Сигмы отражал ужас. И он был его собственный. Сигма не знал, что способен на такое, и Омикрон – первый, кто заставил его, что-либо чувствовать. Омикрон, похоже не чувствовал боли, он лишь был удивлён такой реакции. Сигма будто был погружён в оцепенение, но, вырвавшись, наконец, из ужаса, он бросился к Омикрону, обнял его.
- Прости – произнёс он тихим, и спокойным голосом, - Я не хотел.
Но Омикрон провёл своей второй рукой по его мягким волосам и с улыбкой произнёс:
- Вот видишь, а ты говорил, что не умеешь чувствовать.
С тех пор Омикрон всегда был для Сигмы чем-то вроде лекарства. Он – единственный, кого не боялся коснуться. Эти Широ Гами всегда были вместе, для обоих это – большее, чем дружба.­­
11. Воспоминания.
Очнулся Эпсилон в какой-то светлой комнате. Рядом никого не было. Широ Гами приподнялся и узнал это место. «Она» - хотел произнести он, но резкая боль не дала ему это сделать. Он почувствовал тепло ладони на своей щеке.
- Спокойно – прошептал мягкий приятный голос Эйко на ухо, - Не уходи больше пожалуйста.
- Как я тут оказался? – тихо спросил Эпсилон.
- Два человека, Широ Гами. Они сказали, что Тау…
- Тау? Они говорили про него? – Эпсилон перебил девушку.
- Что Тау тебя любит, - Эйко закрыла глаза, - расскажи мне о нём и о себе. Она положила голову Эпсилона к себе на колени и стала гладить бледной ладонью о его мягким волосам.
- Прости меня. Я просто боюсь, что они придут, и я не смогу тебя защитить.
- Не нужно меня защищать. Просто, не уходи больше ладно? – тихо произнесла Эйко, дрожащим голосом. На её глазах появились слёзы.
- Когда я был совсем ребёнком. Ко мне заходил только один человек. Всё своё детство я провёл в одной комнате. Мама, приносила мне разные книжки, мы с ней разговаривали. Разговаривали о многом. Она говорила, что когда-нибудь, я обязательно покину эту комнату. Мама рассказывала о разных красивых местах, где она была или мечтала побывать, о знаменитых людях: учёных, музыкантах, художниках. Она говорила такие интересные вещи, что мне хотелось скорей вырваться оттуда, из этого пустого белого мира, которым и являлась моя комната. Она говорила, что не все люди хорошие: есть холодные, жестокие и просто неприятные личности и что добрых людей гораздо тяжелее найти. Но тогда я не понимал этого. «А как отличить хорошего человека?» - однажды спросил я. Она погладила меня по голове, так же, как и ты, сейчас, и сказала со своей прекрасной улыбкой: «Просто открой глаза, и ты сам всё увидишь» - Эпсилон вдруг замолчал. Он будто переводил дух, прежде чем продолжить: Мне было одиннадцать. Мама всегда приходила в одно и то же время. Вроде бы всё как всегда, но я знал, что она идёт не одна. Дверь открылась. Хоть я и сидел задом, я знал, я видел, кто пришёл. Не знаю, как это объяснить. Я не видел раньше подобных себе, да и просто людей. Этот мальчик, он был Широ Гами. Он был немного старше меня, года на четыре. Его имя – Тау. Этот Широ был не на много больше меня, он был худощав. Его длинные волосы доходили до самых колен. А глаза – прекрасны. Мама сказала, что не могла больше видеть, как я скучаю. Она не могла сделать так, что бы я покинул то место. И решила привести кого-нибудь ко мне.
Тау был очень милым. Он стал ходить ко мне каждый день. С ним мы тоже могли разговаривать сутками напролёт. Меня затягивали его рассказы. Этот человек стал очень важной частью моей жизни. Не представляю, каким бы я был без него. Мне безумно понравился его голос, его взгляд, его красивые длинны волосы. Мне нравилось, когда он прикасался ко мне – Эпсилон снова замолчал, будто понял, что сказал что-то лишнее. Он чувствовал вину за свои слова.
- Продолжай – сказала Эйко, с болью в груди, у самого сердца.
- Я… - собирался с духом Эпсилон – Мне это безумно нравилось. Тау знал об этом. Наверно, он чувствовал тоже самое. Когда он однажды пришёл, он задал мне такой вопрос: «Эпсилон, а ты знаешь, что значит быть счастливым?». Я ответил, как ранее мне рассказывала мама. Мол, добиться всего в жизни, завести большую семью, быть независимым. Тау молча, улыбнулся. Но улыбка его была печальной. Он сел совсем близко ко мне и сказал тихо: «А я слышал, что быть счастливым, это любить. Видеть и касаться любимого человека, радоваться вместе с ним и грустить. Делиться с ним счастьем. Дарить любимому человеку прикосновения и поцелуи. Когда обоим хорошо». Тау обнял меня крепко-крепко и прошептал на ухо: «Я хочу быть счастливым, Эпсилон, я хочу дарить тебе счастье». Я тоже больше всего на свете, хотел, что бы Тау почувствовал то же, что и я. Я хотел, чтобы по его телу тоже проливалась приятное тепло от моих прикосновений.
- И ты до сих пор его любишь – девушка перебила рассказчика.
Эпсилон ничего не ответил. Он лежал, молча и неподвижно. Лишь потом добавил:
- Я только хочу, что бы он был счастлив. А если само соё существование причиняет ему столько боли, в таком случае, я не хочу жить.
- Не говори так! Своей смертью, ты причинишь мне ещё больше боли! – девушка заплакала, и слёзы её тонкими нитями текли по щекам, оставляя за собой еле заметный след.
Они падали прямо на губы и щёки Эпсилона. Он почувствовал вкус печали и грусти.
- Я хочу, что бы ты был счастлив! Я хочу увидеть твою улыбку – прошептала Эйко, коснувшись губами солёных от её слёз, губ Эпсилона.
Казалось, этот миг будет длиться вечно. По крайней мере, девушке этого хотелось бы. Она дарила парню прикосновения и поцелуи. Так, как рассказывал Тау. Эйко не хотела уничтожить то, что так дорого Эпсилону, она лишь хотела быть с ним.
- Я никогда не был с девушкой… - вдруг смущённо, сказал Эпсилон.
- Это не важно – ответила Эйко, перебив его поцелуи.­­
12. Утро.
Утро. Эйко открыла глаза и увидела знакомую фигуру, стоявшую напротив окна и облитую солнечными лучами. Он был подобен Богу в этот миг, хотя он всегда прекрасен. Девушка увидела этот одинокий силуэт, и в сердце вдруг защемило. Она была счастлива с этим человеком, уверена, что и ему хорошо с ней. Но она вдруг поняла, что, хотя и отдала ему всю себя, он ей не принадлежал. Он ищет, что-то далёкое, недосягаемое её взором и мыслями. Она, как глупец, простирающий руки к небу, хочет быть ближе к Богу. Хочет, но никогда не сможет приблизиться к нему, ни на шаг. Она никогда не сможет подарить ему то, что может дать Тау. Эйко не смогла сдержать слёз и тихо заплакала, уткнувшись в подушку. Эпсилон не оборачивался. Возможно, был погружён в какие-то свои мысли и просто не слышал, а быть может, понимал, что может сделать девушке ещё больнее, если опять уйдёт. Какой бы ни была причина, но он, молча, стоял, не зная, что ему теперь делать. Сердце рвалось к тому, далёкому созданию, которое, может быть проклинает его существование. Но он знал, что вернуться не может. И причиной этому была не только Эйко. Но и оставаться здесь тоже опасно. Вряд ли друзья в следующий раз будут рядом, да и Геном, скорее всего, уже знает об его связи с этой девушкой спасительницей, которая была, возможно, даже в большей опасности, чем сам Эпсилон.