Да, я всё та же, только стала
чуть мудрей…
Увы, мне мудрость не внушила
оптимизма.
Считай сие очередным моим
софизмом, Но только всё определяет
бытие. Вполне возможно, я
неправильно живу,
А потому сужу тебя
пристрастно, строго…
Но ведь у каждого из нас
своя дорога, И мало толку в нашем
позднем рандеву – Меня уже не переделать…
Видит Бог,
Что я когда-то проявляла
пониманье…
Не оттого ль, сто лет спустя,
моё вниманье Намного пристальней, чем ты
представить мог. И вижу я насквозь все омуты
твои,
Все раны сердца, не
зажившие с годами,
Не мне их врачевать. Ведь
то, что было с нами – Счастливые, но прожитые дни. Не осуждай, прошу: в
критичности моей
Не злость и ненависть, а
опыт жизни бренной.
Она идёт себе вполне
обыкновенно. Не трать напрасно пафосных
речей – Я не вернусь. Пусть мой
портрет случайным сном
На сердце ляжет, там, где
память отдыхает.
Воспоминание о прошлом тает,
тает… Так поздний снег смывает
ласковым дождём…