Жалость к Линде не оставляла его. Она приложит все усилия, чтобы вернуться в Нью-Йорк. Уж она постарается. Линде всегда удавалось забыть то, что она хотела забыть. И теперь ей покажется, что Нью-Йорк - это Эльдорадо. И пока он шёл под мягкими лучами летнего солнца, готовясь к неизбежной схватке, он был уже частично побеждён. Потому что до сих пор не научился ожесточать своё сердце против жены. И это было не только потому, что он ещё помнил, какой она была, или казалась ему в то время, когда он влюбился в неё; это не было даже смирением перед фактом, что он ей необходим, потому что, кроме него, ей не на кого опереться - ни семьи, ни настоящих друзей. Нет, важнее всего другое. Понимание, что она не может с собой справиться. Когда она лгала, и хвасталась, и обманывала себя, и даже в самые худшие моменты запоя, когда она так неудержимо старалась погубить его, он знал, что она испытывает муки обреченности. Она вовсе не хотела быть тем, что есть, она хотела быть такой, как раньше. Она хотела быть такой, какой с его помощью большинство людей её и считало - веселой, доброжелательной, любящей.

Сейчас, когда любовь к ней уже сменилась куда более сложным чувством, его приковывало к ней понимание её одиночества и страха. Он осознавал всю опасность своего положения, но делать было нечего...