Нас выставляют в витринах, и мы послушно следуем этим витринно-стекольным ритуалам: показываем себя, чтобы понравиться. Ни для чего иного. Одинокие манекены с живыми, жалобными, уставшими глазами. Там, за натянутыми на души стёклами, солнце плавит отшлифованные тяжелыми тенями булыжники мостовых, там, за стёклами, дожди рисуют небо на земле, там, за стёклами, звенит настоящая жизнь.... Мы сидим здесь и кутаемся в шелк наших ожиданий; пожимаем плечами; иногда - отворачиваемся и корчим рожицы кому-то, кого нет; или обнимаем, так отчаянно, так жадно обнимаем воздух руками(тоже воображение); выкуриваем в день по одной - завёрнутые в сигареты пыльные дни ни о чём; зажигаем и гасим свет в глазах, но там-то - в бездне наших одиноких взглядов - зачем свет? Мы в витринах, мы сами аморфны, динамичная статика спящих городов: танцевать за закрытыми глазами, жить сохранёнными файлами, умирать сожженными письмами, не сказанными словами, дышать всем миром не раскрывшимися лёгкими. Мы такие. Живые и почти мёртвые, когда сидим по одиночке, когда хотим нравиться, не зная зачем, просто хотим. Но даже когда.... Даже когда! Тогда эти скандальные, злые, чужие и ничьи голоса командуют: "Оцени! Сравни! Найди отличия! Присмотрись! Суди!.."

Затыкая уши, я пытаясь воспроизвести в голове музыку космоса, музыку далёкого дома. Закрывая глаза, в мыслях разбегаюсь и протягиваю руки вперёд, налетая на стекло шаблонов, разрезая пальцы об острые осколки страха и недоверия, пролетая сквозь... Ты поймаешь меня? Ты поймаешь. Возьмёшь за руку своей израненной рукой. И, не говоря ни слова, обнимешь. Или я обниму - какая разница? Станем одним целым на 25 часов из 24. И не отпустишь больше. Не отпустишь, правда?