Это самое страшное, самое нелепое и дикое, что может охватить моя фантазия. Я бы не назвал это жизнью, потому что слишком много света вложено в это слово. Здесь можно продавать себя и на это купить почти любого, да будет он тебе дорог; здесь, если ты рад людям, они отвечают на это презрением; здесь, когда ты с радостью отдаёшь последнее, тебя ненавидят, а когда не даёшь ничего, пресмыкаются перед тобой, и чем больше у тебя есть, тем больше тебя ценят. Но тем больше счастья здесь почувствовать крепкую – и случайную – руку помощи, тем слаще здесь наслаждаться внезапной и насмешливой победой, которая, как волна свежих искр, накрывает тебя с головой. Чувствовать силу смеяться в лицо, и видеть, как теряются те, кто холодно отвечал на твою улыбку. Только здесь можно идти своей дорогой, полностью ощущая каждый свой твёрдый шаг. Только здесь можно выбирать то, что тебе дорого и получать его по праву, оценив до конца и заплатив за него троекратную цену. Здесь никогда не была бы счастлива Татьяна, но сэр Ланселот, конечно, выкинув из своей головы порядочное количество бесполезного бреда, оценил бы этот мир по достоинству… этот мир можно пить до дна, как пьют до дна тугие струи воды во время грозы – презирая своё ничтожество и наслаждаясь отчаянием свободы.


… Я живу на берегу моря, я хожу по шершавым камням сквозь солёный ветер. Я владею мечом и языком птиц. Это моя родина - здесь нет ничего, кроме свободы, чести и моря. Здесь на мелких пляжах коврами растут под солёной водой головки белых тюльпанов.
И сюда нельзя никого пустить, и здесь ничего нельзя отдать…
В таких местах живут только те, кто готов платить болью за возможность не покупать мусор и не покрываться грязью, которую льют за способность терпеть боль.