Всё началось с того...

А началось всё с того, дорогие мои, что на форум, администратором которого я являлся, пришёл весьма очаровательный демон с изумительной манерой письма и не менее удивительной манерой разговора. Мне было тяжело его понимать, хотя чего греха таить?, тяжело и по сей день. Но это - второе. Главное, что демон этот пишет, как нкто другой, плавно и мягко. Напоминает то кота, на мягких лапах крадущегося за птицей, то бархатную летнюю ночь в моих краях, что долго-долго опускается на город, сначала дразня долгими сумерками, то тёплое сладковатое молоко, котороя мама давала в детстве, чтобы заснуть.

Ах да, я врал. Я очень много врал. Хотя бы в том, что меня абсолютно не трогает наш с ним отыгрыш. Но холодная маска не по годам взрослого ребёнка - разве должна она падать только оттого, что у меня, по ту сторону монитора, слишком чуткое и впечатлительное сердце?То самое, жадное до тепла и дрязнящих чувств, чуть подбитое и помятое, бэушное, некому не нужное, но всё-таки упрямо-живое.

 Я всегда любил читать. Сколько себя помню. Пусть даже ученик из меня не самый лучший - сказывается нежелание работать с тем, что неинтеренсно, но страсть к печатному слову всегда была одной из главных моих черт. В 13 лет я прочёл Ремарка. В 14 - Фрейда. К чему всё это, спросите вы. А к тому, что я, вольно или нет, но люблю людей пишущих, и пишущих красиво. Нужно ли говорить, что человек, попавшийся мне по стечению обстоятельств, умел писать и писать красиво, необычно? Конечно, умел. И то, что вышло из-под его пера, думаю, ещё не скоро покинет мои мысли и исчезнет из памяти.

К чему вся это? Ах да... С чего началось мы поняли. А сейчас? Сегодня это свершилось. Говорю, как о великом открытии, а на деле-то. Письмо. Письмо! Помятое, где-то даже дырявое, но такое желанное.

 На трёх тёмно-синих страницах притаилось счастье. Самое настоящее, честное, большое. До смеха на улице и непокрытой головы в облаках. А ещё счастье в рисунке - так грубо измятом, но полном чужого труда - рисунок этот занял почётное место над рабочим столом. Я так не умею. И годы в АХО мне не помогу. Оно прекрасно. Ах да, и в книге. На языке мне незнакомым, но разве есть большие преграды? Когда чего-то хочется, это делается. А мне, как должно быть, хочется.

На вопрос о том, что будет потом я отвечу словами прекрасной Гиппиус: "Лучше не скажу я, что потом".

 Потом - салатовая бумага и что-то... И что-то.