Собираю всё в общую копилку, чтобы больше не терять.

АВТОР: De Morgue 
НАЗВАНИЕ: у автора не хватило на это фантазии. Выслушаю ваши предложения.
РЕЙТИНГ: всё скромно PG-13
ЖАНР: хотелось Romance, что получилось – не знаю. Вполне возможен ООС
СТАТУС: закончено и в продолжении, думаю, не нуждается
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Себастьян\Сиель
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Яой. Лёгкий такой. Первый фик по «Дворецкому», до этого ничем подобным не занималась. Учтите при метании тяжёлых предметов.
ОПИСАНИЕ: Всем нам хотя бы раз в жизни хочется, чтобы даже такая бесчувственная вещь, как холодильник, проявила к нам нежность.
ОТ АВТОРА: Вообще, хотела написать что-то мягкое, нежное…а получилось с налётом меланхолии.

 

Серый лондонский дождь безустанно барабанил по крыше кареты. Он что-то пел, но, столкнувшись с чёрным деревом крыши, его песня обрывалась, а новые капли вновь начинали её. Песню дождя невозможно услышать до конца, она всегда обрывается на полуслове: где-то больше, а где-то меньше. Смотря где живительная влага встретит свою смерть.
Отодвинув шёлковую шторку, огораживающую пассажиров от неприглядного вида мокрого Лондона, Сиель всматривался в дождь. Капли безуспешно ударялись о стекло, старались что-то донести молодому графу, пели свою песню, но сталкивались с непроходимой преградой и стекали вниз, оставляя за собой бесцветную мокрую дорожку. Вниз, к изъезженной каменной мостовой, под копыта коней и колёса картежей, к матери-Темзе. Проводив одну из таких вот капель взглядом, юный вельможа наконец повернулся к собеседнику.
-Себастьян, - позвал он, - Тебе нравится дождь?
Хмурая погода навевает на всех тяжёлые мысли, и лишь беззаботные дети могут, смеясь, выбежать под дождь, правда скоро их всё равно заберут беспокойные матери, спрячут в теплых домах, причитая, и не выпустят до окончания ливня за порог. И детишки эти, взъерошенные и мокрые, словно воробьи, что шныряют по улочкам города, сядут у окна, держа в руках чашку согревающего чая, думая о том, как же это хорошо – когда беспокойная вода бежит по лицу и волосам, забегает под ворот и мочит ботинки.
Демон мимолётно посмотрел в окно, на промокший Лондон, после перевёл насмешливый взгляд на своего господина. Дьявол – не человек, и дождь не кажется ему чем-то, заслуживающим внимания.
-Если Вы считаете, что я должен его любить…
Граф досадливо отмахнулся, приказывая замолчать. Он не искал себе собеседника, но сидеть рядом с бесчувственным порождением Тартара было невыносимым. Демон не имел пристрастий и вкусов, не боялся и не желал, не умел ненавидеть и совсем не умел жалеть…
-Мой Лорд, Вы уверены, что нам нужно туда ехать? – Не в первый раз за поездку поинтересовался Михаэлис. Не возмутился, не удивился, а беспристрастно перепроверял информацию.
-Да.
«Зачем переливать из пустого в порожнее?» - без раздражения подумал Сиель и почти ужаснулся – он ведь становится таким же: холодным, трезвым, бесчувственным. Когда-то, возможно, он только об этом и мечтал – когда жизнь человека становится невыносимой, легче превратится во что-то отстранённое, но ведь когда-то нужно учиться снова жить?..
Карета остановилась, неприятно дёрнувшись. Хрупкое детское тело качнуло вперёд, но как всегда предусмотрительный дворецкий, подхватил его. Тонкая ладонь с длинными пальцами, что полезно иметь пианистам, поддерживала за грудь.
-Вы в порядке, мой Лорд?
Сиель лишь неприязненно дёрнул плечом. Прикосновения Демона всегда были для него испытанием, проверкой на прочность. И когда Бастиан был в перчатках, испытание это было пройти относительно легко: касания были сухими и субординированными.   
Над головой мальчика услужливо открылся зонт.
«Не хватало только брошенного под ноги фрака…» - с усмешкой заметил про себя мальчик, всматриваясь в карие глаза, с неприязнью рассматривающие тёмную табличку «Темира Пахмусс. Аптека.». Отправляясь сюда, Сиель знал априори, что слуга будет недоволен, но вслух, конечно, ничего не выскажет.
-Ну что же? Пойдём… - Сиель опустил дверную ручку, скользкую от капель дождя и первым вошёл внутрь.
Взору графа предстало небольшое помещение. Стены покрывали полосы какой-то тёплой породы  дерева, пол так же скрипел деревянными половицами, служащими скорее для декора. Стоял также прилавок, за которым, задумчиво постукивая длинными ногтями по дереву, сидела немолодая женщина, больше похожая на цыганку из преследуемого табора, чем на законопослушную жительницу современного Лондона.
-Леди Пахмусс? Сиель Фантомхайв. – Мальчик подошёл к прилавку, Себастьян – привычно бесшумной тенью – за ним. – Мне потребуется Ваша помощь.
Женщина поднялась с места. Пришитые к алой накидке золотые монетки, дружно зазвенели холодно и тихо.
-Чем же я могу Вам помочь, граф? – Темира усмехалась, обнажая желтоватые зубы. – Неужели кто-то болен?
Граф терпеливо промолчал. Если бы полиция знала, чем на самом деле занимается владелица аптеки, её лавочку уже давно прикрыли бы. И он, и она знали цель прибытия, но леди Пахмусс молчала, пока не доверяя цепному псу Королевы.
-Леди Пахмусс…Мне нужна помощь несколько иного рода.
Темира изобразила на смуглом лице целую пляску эмоций: здесь и недоумение, и возмущение, и искренне удивление, но в тёмных глазах играл смешок. Монетки-колокольчики вторили хозяйке на несколько тонов выше.
-Милый мой, да чем же я ещё помочь тебе смогу?
Фантомхайв пожал плечами. Разыгрывать спектакли было не в его вкусе. Даже в интересах следствия. Даже если это было остро необходимо.
-Себастьян…
Синхронно, догоняя движениями звуки, слуга оказался у стойки. На губах Демона блуждала мягкая улыбка, казалось, навсегда прилипшая к лицу и не сходящая с него ни на секунду. Две пары карих глаз встретились, началось столкновение двух разных стихий, которые, впрочем, являлись чем-то схожим. И они поняли друг друга.
-Пройдёмте, граф… Только этого – Она кивнула на слугу, - Лучше оставить здесь…
Сиель небрежно дёрнул головой, приказывая остаться среди стеллажей с ровными рядами различным препаратов.
-Можете присесть… - Темира, ехидно улыбаясь, указала на высокий деревянный стул с надломанной ножкой. Демон отрицательно покачал головой, не вступая в публичные пересуды. Однажды он уже победил, а мелкие восстания всегда быстро затухают.

-Что это? – Мальчик указал на стройные колонны карт.
Не популярные в то время карты итальянского типа с четырьмя мастями, игре в которых Фантомхайв был хорошо обучен, а другие – больше, с надписями на латыни и странными рисунками.
-Карты Таро, мой мальчик. Именно они ответят на любой твой вопрос.
Смуглая женщина в таинственной полутьме казалась тёмным и враждебным духом. На лице бегали тени от единственной зажженной свечи, монетки звенели уже не так явно и громко, словно боясь нарушить мягкую тишину, покрывалом накрывшую помещение. Пахло ладаном и воском.
«Дешёвое представление», - решил про себя граф. Когда заключался договор между ним и самим Дьяволом, никакой показухи не было и в помине. Даже наоборот – всё получилось слишком просто и банально, Сиель тайно ожидал большего.
Темира села прямо на пол на цветные подушки и жестом приказала посетителю сесть так же. Сложив руки, она шепотом молилась, а Фантомхайв усмехался, глядя на это. В Бога он верил, но понимал, что их пути разошлись. Его скорее забавляла та мысль, что сейчас за спиной Себастьян почти наверняка морщится, как от неприятной зубной боли. Закончив молитву, Темира взяла в руки карты, раскладывая их и приговаривая при этом:
-Сейчас, граф, я докажу Вам, что они никогда не врут. – В тёмных глазах гадалки отражался огонь и, казалось, зрачок впитывает его, питается им, как питается цветок солнечным светом.
На невысоком дубовом столе образовался целый парад карт: их цветные лица мельтешили и сбивали с мысли. Мальчику всё это казалось сродни иностранной грамоте – набор условных символов, несущих информацию и при разных сочетаниях скрывающие разный смысл.
-Итак… - Женщина победоносно указала пальцем с длинным ногтём, которому, пожалуй, позавидовал бы и Гробовщик, на карту, изображающую юношу, сидящего на пересечении дорог, и на двух противоположных – две одинаковые женщины. – Не бойтесь искушений, их всё равно не избежать… любовь – единственное спасение от Ваших страданий.
Сиель на секунду закрыл глаза, вслушиваясь в голос женщины, вдыхая дурманящий запах ладана, он отступал в воспоминания…

 

Ночь. Прекрасная, спокойная, нагая, украшенная драгоценностями звёзд, она призывала не спать, не тратить свою жизнь на сон и прочие ненужности. Весна! Любовь! Страсть!
И эти слова тревожили душу юному графу, только что вернувшегося с приёма у виконта. Он видел, как танцевали прекрасные пары и как джентльмены делали двусмысленные комплименты своим спутницам, а те в ответ кокетливо смеялись. Но все эти воспоминания были смазанными и скользящими, весь вечер Сиель не мог оторвать взгляда от своего спутника.
Время, когда мальчик был готов журить и бичевать себя за недозволительные религией и законом мысли, уже давно прошли, уступая место крепнущему желанию. Вот и сейчас Фантомхайв лишь тяжело выдохнул «Как глупо…», даже не пытая прогонять из воображения стройный силуэт своего дворецкого.
-Себастьян…
И демон услышал. Тяжёлые двери отварились и послышались мягкие шаги. В манере ходить, Михаэлис напоминал кошку, что держал во дворе. Он почти не отличался от тёплых и тёмных теней, заполонивших комнату и лишь глаза насмешливо сияли в темноте.
-Вы звали, мой господин?
Сколько насмешки в голосе! Конечно, он знал, обмануть демона было невозможным. Его забавила внутренняя борьба мальчика и он с интересом наблюдал за ней, пока не делая ставок. И вот сейчас, кажется, битва подошла к концу.
-Подойди ко мне! – Сиплый от долгого молчания голос звучал вольно и строго. Он не хотел сдаваться просто так.
-Да, мой Лорд.
Услужливая тень-дворецкий оказался рядом, приземлившись на большую кровать рядом с Сиелем. Руки в тонких перчатках покорно сложены на коленях, однако с губ не сходила победная улыбка, а лукавый прищур глаз становился всё уже.
-Поцелуй меня. Это приказ.
Не заставляя уточнять, Себастьян прильнул к губам мальчика. Губы дворецкого были горячими и сухими, вполне реальными, хотя первое время графу казалось, что всё происходит во сне. Оторвавшись от поцелуя, граф заглянул в глаза Себастьяну, желая понять, что сейчас испытывал демон. Стоит только увидеть в его глазах удовольствие… о, он рискнул бы исполнить даже самые смелые свои желания, сам двинулся бы навстречу, но…
В кофейных глазах слуги, казавшимся сейчас вдруг обретшим плоть миражом, отражалась та же усмешка и спортивный интерес – куда же зайдёт мальчишка? Пожалуй, это и стало решающим фактором.
-Уходи, - Ни голос, ни взгляд не дрогнул, и не важно, что внутри всё клокотало от ярости.
-Да, мой Лорд…
Ушёл он также незаметно, как и появился. Тяжёлые двери вновь закрылись, а ночь, казалось, уже не пела, пристыженная юным графом.

 

-А дальше… - Темира медленно перевернула следующую карту, - Смерть.
Граф невесело усмехнулся.
-Это что же, дурное предзнаменование?
-Отнюдь, - Гадалка, щурясь, всматривалась в изображение скелета, скашивающего головы на поле, - Что, в сущности, смерть?
-Конец…Конец всему, радостям и печалям. А значит, свобода.
О своей смерти Фантомхайв знал заранее. Также он знал, что будет после… Финал неизвестен только когда есть выбор, у него же выбора не было. Фатализм, но в самой извращённой своей форме.
-Ошибаетесь, граф! Смерть – это начало… смерть возможна даже при жизни, Вы не знали? В эти моменты умирает старый человек и рождается новый. Резкая смена взглядов…

 

Очередную жертву Потрошителя хоронили по-особенному. Скрыв белоснежным платьем искалеченное тело, спрятав под гримом гримасу смерти, она лежала в белом гробу, на белых лепестках роз.
Белый – не только цвет невинности и чистоты. Белый – это цвет смерти. Не даром в восточных странах раньше было заведено в трауре надевать белые, а не чёрные одежды.
Во всей церемонии было что-то неуловимое, щемящее сердце. Родственники погибшей (а такие, как ни странно, нашлись) стояли, смиренно сложив руки и опустив головы. Не играла музыка, не было даже привычного похоронного марша. Но и тишины здесь не было. В зелёных ветвях шелестел ветер, где-то очень далеко слышались слабые раскаты грома, дождь падал на траву и мраморные плиты. В воздухе витал невероятный запах кладбища, мокрой земли и природы.
Сиель стоял чуть поодаль, не приближаясь. Он должен был осмотреть девушку, пусть даже издалека. С недавних пор он стал посещать их похороны, пытаясь, возможно, найти человека, который оборвал их жизни. Слабая надежда на то, что убийца приходил сюда, ещё теплилась в груди. Сам он в это не верил, но надеялся.
-Как глупы люди… - Неожиданно произнёс за спиной Себастьян.
Прежде он стоял позади и молча усмехался, наблюдая за происходящим. Ему, как гипотетически бессмертному существу, похороны доставляли некоторое садистское удовольствие. А сейчас что-то задело.
-У них хватает наглости считать, что смерть – это конец, что потом уже ничего не будет. Идиоты! – Михаэлис почти шипел и показывал себя с какой-то новой, ещё неизвестной графу, стороны, - Миру безразлична их смерть, он будет существовать и без них. Их жизнь – всего лишь небольшой отрезок жизни Мироздания, а они придают ему слишком большое значение.
Сиель недоумённо обернулся, но Себастьян уже взял себя в руки, и его идеальное лицо не отражало никаких эмоций. Ещё раз окинув взором мужчину, оперевшегося плечом о дерево, граф поклялся себе, что никогда не станет таким и не позволит себе таких мыслей.

Стоит ли говорить, что сейчас он их понимал?..

-И самая важная для Вас карта… - Женщина перевернула ещё одну карту и улыбнулась, - Вам очень везёт, граф. Пятёрка Жезлов.
Фантомхайв впивался взглядом в пожелтевший от времени рисунок, надеясь, что ответ будет написан прямо на нём, но нет. Карта представляла собой пятерых юношей, державших в руках деревянные палки, с отросшими на них зелёными листами.
-И что она значит?
-Новые надежды, переворот… Просыпается желание что-то изменить, активность без цели. – Темира вглядывалась в лицо посетителя. В то, что её карты могли ошибиться, она не верила, но безучастное лицо графа вселяло смутные сомнения.
Наконец, лёд треснул. Сиель улыбнулся одними губами.
-Леди Пахмусс, надеюсь, Вы понимаете, что я пришёл не для этого, а по совсем другому делу?
Монетки снова зазвенели – женщина рассмеялась. Казалось сейчас в её глазах горел демонской огонь, что можно увидеть разве что в глазах Себастьяна.
-Граф, не обманывайте хотя бы себя. Вы пришли именно за этим. Поймать с моей помощью убийцу Вы и не надеялись, - Женщина сжала сухой тёмной ладонью тонкую руку мальчика, поглаживая запястье, - Не стыдитесь, все люди рано или поздно впускают в себя мысль переложить на кого-то груз ответственности. И вот тогда я и мои карты оказываемся как нельзя кстати, они сами подсказывают путь, а если что-то не сложится, всегда будет возможность обвинить меня.
-Но…убийца?
-Убийцу Вы скоро и без меня найдёте, я знаю. А теперь идите, Ваш демон волнуется.
Глаза мальчика на секунду расширились. Что же, и это ей карты нашептали? Но вступать в споры не время. Сейчас он выйдет из комнаты, заполненной церковными ароматами, глаза будут щурится от непривычно яркого света, хотя там, за дверью, скорее всего ещё идёт дождь, а у прилавка будет стоять личное горе Фантомхайва. Глаза снова будут скользить по неприлично-совершенному телу слуги, а гордость не позволит и слова сказать.
-Сколько с меня?
Темира опёрлась локтями о стол, сложив голову на ладони. Сейчас она напоминала сытого кота, приметившего птицу – и есть не хочется, и поиграть охота. Только сейчас Сиель заметил, что её смуглое лицо бороздят неглубокие морщинки.
-Для Вас интересно было гадать… Ваши деньги мне не нужны! – Она выполнила лёгкое движение плечом, словно сбрасывая надоевшую шаль, - Но Вы будете моим должником. Мало ли, что случается в жизни, Граф.

Дождь никак не хотел кончаться. Небо сбрасывало груз сотен взглядов и прошений, непосильный даже для такого могущества, коим оно обладало. Мир вдруг стал серым. Дороги, экипажи, дома, люди, небо – всё слилось воедино и приобрело безжизненно-серый оттенок.
-Убери зонт, - Приказал мальчик, выходя из здания аптеки, - И передай кучеру, что он может ехать домой.
На бесстрастном лице дворецкого на секунду отразилось недоумение. Что такого наговорила эта ведьма Господину? Однако ослушаться приказов невозможно, и над головой мальчика исчезла последняя защита от стихии.
Дождь, до сего момента казавшийся досадным препятствием, вдруг предстал спасителем. Крупные холодные капли били по щекам, по губам, по открытой шее. Сняв ненужный плащ и повязку, всегда скрывавшую глаз, мальчик уверенно пошёл вниз по улице. Наконец его нагнал Себастьян.
-Мой Лорд, Вы заболеете!
Сиель, не дожидаясь, пока слуга с видом курицы на насесте снимет с себя фрак и накинет ему на плечи, притянул его к себе.
-Замолчи.
Несмотря на холодный дождь, губы слуги снова были горячими, как в момент их первого поцелуя. Но теперь всё было по другому. Чтобы его сердце треснуло достаточно было одной лишь карты, вряд ли с демоном будет сложнее.
Сжав руку спутника, Сиель уверенно пошёл дальше, не имея конечной цели, просто преследуя дождь. Детское тело уже начинало дрожать. Хоть дух графа и был крепок, тщедушная субтильная внешность не обманывала – дождь быстро завладел им.
-Мой Лорд, - Голос Себастьяна гильотиной разорвал иллюзию невесомости, вернув на грешную землю, - Подождите.
На плечи опустился тёплый фрак, а сам демон, опустившись на корточки, прижал хрупкое тело к себе. От слуги несло теплом, медленно переходившим Сиелю.
-Я давал приказ греть меня?
-А всё ли я должен делать по приказу?
Повисло молчание. Не тянущееся и тяжёлое, а спокойное и желанное.
Не это ли счастье – когда, стоя под дождём, двум людям не обременительно молчать?

 

АВТОР: перед вами. de Morgue
НАЗВАНИЕ: Всё кончается сном
РЕЙТИНГ: R, наверное… Или ниже.
ЖАНР:  Flashback, OC (Госпожа де Морг), завуалированная drama?
СТАТУС: закончено
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Себастьян\Сиель, Иоланта
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Есть яой. Слабенький. А ещё смерть) 
ОПИСАНИЕ: О том, куда заводят нас наши сны.
ОТ АВТОРА: Строго не судить, автор и сам знает, что его уровень – женские романчики.

Использованы отрывки из стихотворения Дмитрия Мережсковского. На это не претендую.

 

 Всё кончается смертью, всё кончается сном.
Буйных надежд истощил я отвагу...
Что-то устал я... Ну-ка прилягу...
Всё кончается смертью, всё кончается сном.

 

Ночь снова опустилась на поместье, обитатели которого её, стоит отметить, даже не заметили. Ну ночь и ночь – что странного? Солнце и луна сменяют друг друга без опозданий и заминок, всегда появляются каждый со своей стороны горизонта, - своеобразные мерила, когда человеку пора в постель ложиться или с этой же постели вставать. Вышагивают ровной походочкой две сестрицы – вот фифы! И за что только им стихи и рассказы посвящают…
Сиель задремал над официальными бумагами, сложив голову на раскрытые ладони. Маленький гений, дело, раскрытое им в несколько дней на бумаге превращалось в долгий и занудный отчёт, в котором нельзя, как в реальном следствии, перепрыгнуть несколько шагов, сославшись на собственные умозаключения. О нет, бумажные дела так просто не делаются, они-де совершенно безразличны к доводам логики. Маленький граф досадовал, отчаянно зевал, но работу не откладывал. Конечно, можно было бы переложить это на железные плечи Себастьяна и отправиться отдыхать, но мальчик даже мыслить не желал о возможности прилечь. Однако утомлённое детское тело не будет спрашивать разрешения на отдых.
Ему снились сны. Не леденящие душу кошмары о пожаре в поместье, не сюрреалистические пейзажи воображаемого Ада, куда ему предстояло отправиться совсем-совсем скоро, не запутанные туманные истории, коих и в жизни хватало сполна. Ему снились жаркие, жадные, липкие сны. Иная реальность сковывала его мягкими прутьями, обсасывала, укачивала, ожидая момента, когда обмякшую добычу можно будет проглотить, - у неё, несчастной, совсем не было зубов, а молодой граф казался чрезмерно крепким лакомством. Ему снились тёплые руки, чуть мокрые от пота на ладонях, снились обнажённые плечи и тёплое дыхание на шее. А ещё сдавленные вздохи и стоны, стук двух сердец в ушах – своего и кого-то неведомого, но до боли знакомого и, главное, властного.
Тяжёлые двери тихонько отворились. С мягкой поступью кошки дворецкий пересёк комнату до стола, одним выдохом окончательно потушив едва тлеющий огарок, оставшийся на столе, и укоризненно покачал головой.
-Мой господин, Вы можете испортить спину, - Едва слышным шорохом прозвучали слова демона, уже поднявшего невесомое по его меркам тело ребёнка, - Вам не стоит так утомляться.
Сиель не соизволил проснуться даже тогда, когда его спины коснулась холодная белоснежная простынь. Он снова метался в бреду, горячий, со спутавшимися волосами, хрипло выдыхая через едва приоткрытые губы. Под закрытыми веками уже не было дремотной темноты, Себастьян пришёл как раз в тот момент, когда жаркий сон приближался к финалу, чтобы на время отступить, но прийти следующей ночью с новой порцией мучительно-сладких фантазий. Снова.
Накрыв и без того горячее тело одеялом, Себастьян на миг обернулся, с долей осуждения всматриваясь в дальний угол комнаты. Конечно, молодой граф не мог заметить дразнящего запаха того, что ангелы называют скверной, и тем более, не смог бы понять, откуда он исходит. Демон осуждающе покачал головой, хоть темнота в углу никак не откликнулась на его немой укор.

 

«И долго ещё я буду терпеть её в своём доме?!»
Граф злился, сжимая тонкую ручку белоснежной чашки так сильно, что костяшки детских пальчиков побелели от напряжения. Женщина в кресле напротив злила его одними только молчаливыми взглядами и осторожным звуком нетерпеливых постукиваний по кожаным подлокотникам. А шелест длинного платье при ходьбе?! О нет, Сиель не желал терпеть всю эту обходительную вежливость сквозь издевательскую улыбку, ложную кротость волчицы, лишь для приличия едва накинувшей на себя шкуру ягнёнка.
Она появилась здесь совсем недавно, не далее, чем позавчера. Мадам Азнавур… Да, кажется так. Имя было похоже на обманчиво-мягкие рюши чёрного платья, которое она так любила. Представилась вдовой, желающей исполнить последнюю волю мужа, и осталась, благодаря уговорам Себастьяна. Зачем демону пригодилась лишняя приживалка в доме, он не понимал.
Да и мог он понять, что за фасадом вежливых слов, за масками вежливых улыбок, скрывается совсем другое, более глубокое чувство? Ни демон, ни суккуб не подавали вида, не открывались ни словом, ни взглядом, дожидаясь ночи, момента, когда граф отойдёт ко сну и они лишатся главного надзирателя, который мог бы обвинить их в излишней привязанности. Счастье, что демонам не так уж необходим сон…
Себастьян привычно встал на своё место – позади кресла господина. Сколько покорности в этом жесте, сколько смирения, сколько… власти. Он – слуга, он в тени, но ведь выступающими на сцене куклами всегда управляет скрытый в тени кукловод. Нужно лишь немного подождать, чтобы эгоистичный мальчишка понял, наконец, кто здесь хозяин, а кто – раб.
Демон улыбался, едва приподняв уголки губ. Сиель всегда отличался от остальных людей. Умом, силой духа, уверенностью, рвением. Иногда Себастьян даже забывал, что имеет дело с обычным живым человеком, ведь в изумительно-глубоких глазах горел совсем другой свет – обречённый, а потому гораздо более яркий. И сейчас, мальчик показал себя как нельзя лучше: пока внутри всё клокочет от бессильной злости, он может спокойно улыбаться и даже вести разговор о каких-то неважных мелочах, вроде последних событий в городе. Были бы свободны руки, возможно, даже зааплодировал.
А Иоланта… Взгляд на неё вызывал уколы животной ревности. Даже к золотой каёмке, бегущей по краям фарфоровой чашки, ведь как часто она, недостойная, получала касания её совершенных губ. Иногда Себастьян задумывался, почему суккубам – низшим демонам в иерархии – всегда доставалась совершенная внешность? Некоторые из них не умели даже внятно разговаривать, но более совершенных линий, чем в них, нельзя было найти ни в одном живом существе. Вечная ирония природы, как и молодой граф.
-И что же, mon cheri, произошло дальше? Прошу, расскажите мне историю целиком…
«Как же мне надоел этот голос…»

 

Иоланта трудилась, не покладая рук. Уже пятнадцать минут она стояла на коленях у изголовья кровати графа и смешивала воздух над ним замысловатыми пассами. Воздух бесцветен, а если бы наоборот, можно было бы увидеть, как он постепенно алеет, сгущается, даже нагревается. Когда он становился похожим на горячую свежую кровь, суккуб направляла его взмахом руки к лицу Фантомхайва, который вдыхал его и насыщался сумбурными сновидениями…

У него на плечах ямочки, как у девушки, а кожа у ключиц такая тонкая-тонкая, что я вижу паутинки вен, вижу, как по ним плывут маленькие рыбки. Его руки беспорядочно, но, несомненно, приятно, блуждают по моему телу, затрагивая самые потаённые и живые места, будто нет между нами преград из кожи. Это его дыхание туманно-белыми змейками проникает ко мне в лёгкие. Его волосы, так похожие на корицу, я чувствую во рту. Он ловкий, как рыжая лисица, и зубы у него такие же – мелкие, острые, они впиваются в запястья.
Я настолько глуп, что не могу даже отдаться мужчине. Мои движения неритмичны, я то и дело сбиваюсь, но он поправляет меня. Его руки жгут мне бедра, пока мне приходиться кусать подушку от боли. Подушка, к слову, пахнет сеном и я уже не могу понять, куда пропала моя кровать, что парой минут назад была под нами. Но не важно.
Я слышу хриплое дыхание, а ещё слышу, что кто-то кричит. Потом понимаю, что кричит не кто-то, а я сам. Кричу, задыхаясь, то и дело срывая голос, а он лишь чуть сильнее впивается ногтями в нежную кожу. Я не вижу его, но чувствую, что это Себастьян. Пахнет им.
Поскорее бы это кончилось.
Лишь бы это не кончалось никогда.
Наконец, суккуб поднялась с колен, довольно улыбаясь. Она любила насылать мороки на графа – он так смешно морщился от стыда каждой утро, стоило только дворецкому появиться в дверях его комнаты. К сожалению, Сиеля нельзя было убить так, как других людей. Нельзя было аккуратно и красиво вогнать кинжал под лопатку, ведь не успеет лезвие коснуться вожделенной кожи жертвы, как рядом окажется дьявольски хороший дворецкий. И отравить нельзя. И подстроить пару роковых случайностей.
Да и всё это было слишком низко для гордой Иоланты. Чем убивать, она предпочла долгие обстоятельные пытки. Она приходила сюда каждую ночь и насылала самые жаркие сны, на какие только была способна, дразнила ими, и управляла графом в нереальности как хотела. Сиель сам изводил себя укорами самому себе, бессонницами, подозрениями и страхами перед последним паданием. Странный ребёнок, продав душу, он не желал продавать тело и крайне этого боялся. Стоит ли говорить, что это обстоятельство крайне веселило де Морг и давало, хоть и небольшой, а всё-таки козырь в её руки.
-Ты снова здесь? – Себастьян умел появляться тихо. Так тихо, что увлечённая почти свершившейся победой Иоланта не заметила его.
-Знаешь, что ему сниться? – Иоланта хищно улыбнулась, исподлобья разглядывая господина. Раба не имеет права язвить хозяину. Почти.
-Уходи.

 

Когда все фигуры сброшены с доски, игра кажется нелепой и пустой, правила – абсурдными, а игроки – великими вершителями, которым, после сотворения мира, уже просто нечего делать. Уставшие, никому ненужные в век модернизации боги, чьи храмы разрушены, а кровавых жертв ещё хочется.
Маленький мальчик в окружении белоснежных цветов казался ещё красивей, чем раньше. Матово-белая кожа, печальная линия рта… А главное, нет повязки. Покой и безмятежность, красота жизни, которая, хоть и покинула тело, всё ещё вьётся где-то рядом. Смерть – пожалуй, единственное, что Сиель принял без боя. Ведь сам того не замечая, он устал от жизни. А теперь, после исполненного договора, он, наконец, сможет от неё отдохнуть, для этого у него есть собственная вечность в деревянном ящике с дорогой обивкой.
-Всё-таки жаль, что он умер…
Себастьян недоумённо поднял брови. Его любовница никогда не отличалась особой добротой и способностью сострадать.
-…ведь мёртвым не сняться сны.

 

Гроб — колыбель... теперь и потом...
Было и будет, будет и было...
Сердце любило, сердце забыло...
Всё кончается смертью всё кончается сном.
(с) Дмитрий Мережковский

 

 

АВТОР: de Morgue (оно же Хабба Хэн)
НАЗВАНИЕ: Как всегда, фантазии не хватило)
РЕЙТИНГ: G
ЖАНР: Songfic (за вхохновение спасибо Deine Lakaien "winter is coming..."), V, драббл (178 слова)
СТАТУС: закончено
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Себастьян, Сиель.
ОПИСАНИЕ: Зима. Чай. И тепло.
ОТ АВТОРА: Автор малость сбит с толку написанным, но всё равно желает Вам приятного прочтения.

 

Зима в этом году пришла с опозданием и, чтобы наверстать упущенное, вывалила на город половину годового запаса снега за один день.
Весь день юный граф не вставал с кресла, повернутого к большим окнам, и молча наблюдал за снегопадом. Испарялась одна чашка чая, вторая, третья… И так до дурной бесконечности. Мальчик сильнее сжимал тонкую ручку кружки с удовольствием отмечая, как тепло здесь, за стеклом, с чаем и сладостями, и как холодно там – падает снег и сад – его сад! – кутается в снежное одеяло и закрывает глаза, напевая самому себе колыбельную.
За спиной, не слышно дыша, стоял дворецкий. Прищурив глаза на манер сытой кошки, он улыбался одними губами, вслушиваясь в тишину, лишь изредка прерываемую стуком чашки о блюдце и почти неслышными вздохами мальчика. Демон любил такие моменты редкой передышки. Спокойствие разливалось по комнате, затопляя её обитателей. Можно было закрыть глаза. Простительный жест вольности, когда звуки ласкают кожу и весь мир кажется куда более ярким. Вздохнуть и немного улыбнуться.
Рука в белой перчатке легка на плечо юного графа, задержавшись там куда как дольше, чем можно было.
Они оба любили зиму… за тепло.