Мальчишка, весело и нахально глядящий из отражения лужи, скорчил дикую глумливую рожу, и я, опомнившись, распрямилась. Быстро оглянувшись по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не обратил внимания, как я, наклонившись, стояла над лужей, я пошла по мокрому асфальту в первом попавшемся направлении, просто чтобы пойти.
Кажется, я уже перестаю себя контролировать на людях, - досадливо подумалось мне, и я нахмурилась и еще раз оглянулась. Наверное, со стороны не очень-то это нормально выглядело, - вполне взрослая тетя смотрится в лужу и корчит гримасы. Главное, я даже не почувствовала, как состроила такую рожу, как уж тут проконтролируешь!.. Мне ужасно захотелось скорчить еще одну, и, закрыв лицо ладонями, я втихаря сморщила лицо, высунула насколько смогла язык и скосила глаза к переносице. Ощущение было очень приятным, с ним не хотелось расставаться, но пришлось, потому что идти с закрытым лицом было очень трудно и опасно.
Я убрала от лица руки, и очень вовремя это сделала, потому что уже подходила к высоченному бордюру, и это чревато было бы падением, если б я его не заметила. С облегчением вздохнув, я развернулась и быстро пошла вдоль бордюра, специально ударяясь об него правой ногой, но мысль, ударившая меня изнутри в черепную коробку, заставила меня сменить темп на более медленный и в конце концов остановиться.
Я встала как вкопанная около бордюра. Бесполезные в данный момент руки плетьми повисли вдоль расслабленного и сгорбившегося тела, которое я опять забыла проконтролировать. Вспомнив о нем, я естественно выпрямилась, но груз мысли был столь тяжел, что плечи опять незаметно опустились ниже положенного.
Мысль была следующего содержания: корчить-то я в лужу морду корчила, а отражалась-то там не я!
Может, я так выгляжу в данный момент?.. Это глупое предположение было сразу же отвергнуто, потому что волосы у меня до плеч и, как некоторые говорят, темно русые. Мне, правда, кажется, что я шатенка, но со мной об этом спорят. А, может, это вообще одно и то же?.. Но дело, разумеется, не в этом. А дело в том, что парень, который мне показывал свой длинный язык, почти брюнет, да еще и стриженный. Только сзади видны были колечки волос. Наверное, кудрявый. Да и вообще он был в бейсболке.
Я неуверенно провела рукой по голове, в надежде обнаружить там бейсболку, хотя никогда я подобного головного убора не носила, потому что сроду у меня не было ни одной бейсболки. Рука, временно задействованная, ничего кроме моих темно-русых или шатенистых волос до плеч на голове не обнаружила и снова вернулась в висячее положение.
Я довольно далеко уже отошла от того места, где была эта дурацкая лужа. Повернувшись в ту сторону, я насупленно поглядела вдаль, о чем-то думая. О чем, я даже не знала, но думала точно, потому что не думать я не могу. Хотя много раз пыталась не думать. И мне даже казалось вначале, что я не думаю, но тут же я осознавала, что сижу (иду, лежу) и как раз думаю о том, что о! да я не думаю!.
И вообще этого не может никто. И совсем недавно я поняла, почему. Дело в том, что если я перестану думать хотя бы на секундочку, то больше мысль ко мне не вернется никогда. Просто потому, что я не смогу захотеть думать снова, и именно из-за того, что ни единой мысли в голове не будет. И вот поэтому мы все время думаем.
Я шла, с трудом передвигая ноги, потому что возвращаться очень не хотелось, и снова прокручивала этот вывод о думании в голове. Мне было интересно, догадался ли кто-нибудь до этого раньше меня, или мне первой пришло это в голову. И еще меня осенило, что есть и другой вариант. На самом деле мы периодически не думаем, но об этом не знаем, потому что не можем об этом помнить...
Тут от слова думать меня начало тошнить, и я перенесла мысли на другое. А именно - на лужу и на отражение, в ней увиденное мною. Было совсем непонятно, когда я успела так подробно разглядеть этого парня, тем более, что мне казалось, что это вообще я. Снова представив себе образ этой лужи, я дополнительно вспомнила, что парень, маячивший в ней, был очень даже симпатичный. Это потом он уже искривил лицо, а вначале просто смотрел. А вот когда мне пришло в голову наклониться над лужей и посмотреть в нее, и вообще зачем я это сделала, - этого я припомнить не могла.
Я шла еле-еле, крошечными шажками, уже не обращая внимание на людей, которым и это могло показаться странным. Какая мне вообще разница, что кажется странным им, когда тут я сама увидела вещь гораздо удивительнее? Но почему-то мне больше эту удивительную вещь видеть совершенно не хотелось, и я оказавшись метрах в трех от злополучной лужи, остановилась. Мне вдруг подумалось, что сейчас из лужи высунется рука или что-нибудь еще. Но лужа поблескивала под тускловатым заоблачным солнцем, и ничто в ней не подавало признаков жизни.
Набрав побольше в легкие воздуху, я шагнула по направлению к луже, потом сделала еще шаг, и еще. Шаги давались мне с трудом, хотя, по сути дела, ничего неприятного меня ожидать не могло.
Наконец, я подошла к луже и, нагнувшись, как в прошлый раз, посмотрелась в темную водяную гладь. Сердце болезненно сжалось, и я вдруг поняла, почему я так не хотела сюда возвращаться и чего я боялась. Я предчувствовала, что я могу увидеть в отражении. И я это увидела, и мне пришлось крепко сжать зубы и зажмуриться, чтобы мое состояние не пролилось слезами. В луже отражалась я.

продолжение следует...