13 ПРОЯВИМ НЕМНОГО ЭНТУЗИАЗМА
Сыграв лишь четыре матча в предыдущем сезоне, я по-настоящему заиграл в сезоне 1990-91 годов. У нас в составе появились несколько новых игроков, и Сергей Фёдоров был чуть ли не самым младшим из пришедших. Он пытался найти свою дорогу. Представьте себе обратную ситуацию – вы приехали жить в Россию, и не зная языка, становитесь там суперзвездой. Он был великолепным хоккеистом, но ему было очень сложно влиться в наше общество и быть постоянно у всех на виду. В нашей команде было немало характерных игроков, и Сергей, определенно, был одним из них.
Нашим новым тренером стал Брайан Мюррей. В прошлом году его уволили из Capitals, взяв ему на смену его брата Тэрри. Я был давно знаком с Брайаном. Команда охотно играла за него.
В начале сезона, 4 октября, у меня произошла стычка с Троем Краудером из New Jersey. Все началось с того, что я с клюшечкой хитанул Клода Лемье, вернув ему должок. Клод славился своими дерьмовыми провокациями. У Краудера было всего три боя за плечами. Несмотря на это, он выскочил ко мне со скамейки, и я принял его вызов.
Если вы посмотрите запись боя между мной и Краудером, то увидите, что мы весь бой кружились и кружились. Я схватил его за сетку и левой рукой пытался наносить удары. Мы раскачивались, толкали и тянули друг друга, но особо не сближались. Умение держать равновесие на коньках является частью бойцовского мастерства на льду. Чтобы достойно драться, необходимо уметь хорошо держать равновесие. Большинство бойцов стараются хорошенько схватить тебя за сетку одной рукой, а другой наносить удары. Мне нравилось, когда с меня быстро стягивали сетку, потому что если нет сетки, то за что будет тебя хватать противник? Ему не за что будет ухватиться. Хватайся, за что ухватишься. Краудер был не из мелких, достаточно сильный. У нас был примерно одинаковый рост и вес, но он не был столь искушен в драках, так что я подумал, что все закончится очень быстро. Наши клюшки валялись на льду, и одна оказалась у меня промеж коньков, так что я случайно наступил на неё левым коньком. Я оказался в полоборота к нему, и вдобавок нога скользила вместе с клюшкой. Я не мог нормально балансировать. Я стоял на одной ноге, пытаясь выпрямиться и наносить удары. На переднем плане видно, как я пытаюсь слезть с клюшки, и в этот момент он бодбил мне левый глаз. Бывает, что иногда пропускаешь всего один серьезный удар, и противник рассекает тебя. Со мной такое случалось не часто, так что ему, как новичку в лиге, этот бой создал хорошую репутацию. Парни стали доверять ему, и он понял, что сделал нечто большее, чем просто защитил одноклубника. Это очень сильно поспособствовало началу его карьеры. Это был огромный скачок.
10 октября у нас в гостях были Calgary Flames. Игра перешла в овертайм, где Flames оставили меня в одиночестве перед своими воротами. Я сделал нехитрый финт и положил шайбу в ворота. Я был очень счастлив, и этот гол помог нам с Мюрреем настроиться на дружескую волну. Ему нравился мой стиль игры, и однажды, после моего боя с Джеем Миллером из L.A. Kings, он сказал команде: "Если хоть кто-то бьётся за эту команду, черт побери, то почему бы и остальным не проявить немного энтузиазма ради него?"
Это произвело нужный эффект, потому что боев ждали многие. У нас было кому поучавствовать в них, но часто они просто-напросто сидели, сложа руки, и ждали, пока я не выйду и не решу их проблемы. Я считаю, что если ты не ссышь дать отпор кому-то, не взирая на то, выбьет он из тебя дерьмо или нет, но ты не уклоняешься, то этот поступок показывает остальным игрокам, что ты жаждешь добиться победы так сильно, что выходишь на лед и подставляешь под удар свою задницу. Айзерман никогда не отступался.
Вопросы депортации съели немало моих нервных клеток. Первая игра на территории Канады проходила в Торонто 13 октября, и я получил извещение о запрете на пересечение гранцы. Служба иммиграции и натурализации США настаивала на моем возвращении в тюрьму, вплоть до решения суда. Вобщем, слушание с федеральным судьей Гилмором Хорасом состоялось 22 октября. Я не находил себе места, ведь если суд примет их сторону, то меня либо посадят, либо навсегда выдворят из Соединенных Штатов.
Через три дня судья вынес свое решение. Wings постоянно поддерживали меня. Мюррей предлагал отправить всю команду на вынесение вердикта, но я любезно отказался. Я не хотел впутывать в дискуссии с журналистами своих напарников по команде. Судья Гилмор постановил, что попытки СИН засадить меня в тюрьму являются неконституционными, и разрешил мне продолжать работать в Штатах.
На время моего девяностодневного пребывания в Federal Medical Center в Рочестере, штат Миннесота, судья выдал мне так называемую JRAD – судебную рекомендацию против депортации. По-сути, эта бумага означала, что меня не могут выдворить из страны за наркоту. Однако, в ноябре 1990 закон об иммиграции изменился, и все JRAD были аннулированы, включая мою. Мои адвокаты снова засели за письменный стол. Они собирались подать апилляцию, поскольку врачи называли причиной моего злоупотребления спиртным СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивности, а при лечении подобного рода психических расстройств, правительство не может запрещать въезд в страну. Короче говоря, мне разрешили спокойно играть, не выезжая за пределы страны.
Накануне матча против New Jersey 28 января масс-медиа подняли шумиху из-за прошлого боя между мной и Краудером. Об этом говорили в новостях, на улицах, в газетах, и меня это напрягало. Краудеру было как-то пофигу на происходящее. Он не стал подливать масла в огонь, не проронив ни слова. Реально крутой чувак. Я собирался подраться с ним снова, потому что сам хотел этого, а не по чьей-то указке. Я не собирался драться ради ебаных журналистов.
У Краудера не было недостатка спарринг партнеров перед нашим с ним следующим боем. К моменту нашей повторной встречи он провел уже порядка пятнадцати боев. Многие его соперники считали, что, побив Краудера, смогут высоко подняться в рейтинге. Вдобавок ко всему, у Краудса был тренер, любивший провоцировать соперников на драки. он встречался перед матчем с тренером соперника и говорил: "Мой парень собирается сегодня хлопнуть твоего," – ну а дальше вы понимаете, к чему это приводило.
Большинство боев, проведенных Краудсом, состоялись по причине того, что кто-нибудь пытался хлопнуть его, либо приходилось заступаться за одноклубника. Осознание предстоящего боя очень сильно заставляло его нервничать. У них был отличный капитан – Кирк Мюллер. Вечером, предшествующим нашей встрече, Мюллер решил позвать всю команду слегка выпустить пар. Выпив, они немного расслабились. Ему совсем не хотелось оставлять Краудса в номере наедине с мыслями о предстоящем бое. Это очень помогло ему отвлечься.
В первом периоде наши смены не совпадали. И вот, во втором периоде, мы оба вышли на лед, и я пригласил его: "Ну что, давай." Он схватил меня за рукав и за майку, стараясь прижаться ко мне вплотную, но я наклонился вперед, и майка с меня слетела. Он схватил меня за воротник, так что я освободил правую руку. Я слегка отъехал от него, чтобы хорошенько попасть. Я ударил его пару раз, и он упал.
Немного погодя, он сам вызвал меня. Во втором бое он пару раз попал мне по шлему и по наплечнику. Он не мог дотянуться до моей головы, так что я скинул с себя майку и слегка прижался к нему. Ему не за что было ухватиться, так что он просто пытался удержать равновесие. Я начал злиться все сильнее и сильнее. Мы были прижаты друг к другу очень близко, так что он решил, насколько возможно, максимально отодвинуться от меня, и изо-всех сил ударить меня в подбородок. Позже, Краудс признался, о чем думал в тот момент: "Боже, этот удар должен был просто вырубить его!" когда вы посмотрите запись боя, то увидите, как моя голова дернулась назад и вернулась обратно. Помню, как сильно меня это взбесило, и я стал толкать его вперед. Краудс сказал, что был словно в замедленной съемке. Он был просто в шоке от того, что я не упал: "Матерь Божия! Не могу поверить, что только что я нанес ему жесточайший удар, и теперь он просто вытряхнет меня из коньков." Краудс признался, что его охватили сомнение, растерянность и страх. Я ударил его, но он успел увернуться, и удар пришелся по шлему, он потерял равновесие и упал.
Боями со мной Краудер вытянул себе счастливый билет. На следующий год Detroit подписал с ним контракт на $400,000.