Глубокие вертикальные морщины перерезали его лоб.
— Ну иди, — сказал Игорь. — Развел я тут мирную беседу. Сейчас гудок.
На лестнице Игоря нагнал Петя Воскобойников.
— Что я буду среди тебя разъяснительную работу вести,— сказал Петр, поднимаясь с ним на третий этаж.— Я тебе не генерал, ты мне не ефрейтор. Сам все знаешь. Сдается мне, сволочь этот Новый. Кабы не слышимость, я б его сегодня крепко пустил. Слушай! Мне завтра в горком ехать. Захряпин вот материал в газету накатал про эту Вишневскую. Такого развел — хоть стой, хоть падай. Ты с народом не говорил? Вообще-то это дело стоящее?
— И с народом говорил, и эскиз видел. Совершенно стоящее дело!
— Ну добро, — успокоенно сказал Петр, — отвезу. Я потому спросил, ты ж лучше меня можешь разобраться.
Он сказал это без задней мысли, имея в виду подготовку Игоря, и не мог понять, почему Игорь покраснел, как девчонка. Но сегодня Петру Воскобойникову было не до Игоря. Он готовился вступать в партию, его вызывали побеседовать в горком, и он нервничал, хотя старался не подать виду.