Настроение сейчас - Безразличное

Он наблюдал за его игрой уже давно. У этого человека не было известного ему имени, поэтому Он просто назвал его Кукловодом. В Кукловоде, помимо Неизвестного Никому Имени, было еще достаточно странностей. Его возраст трудно было угадать даже приблизительно: лицо обгорело во время пожара в передвижном цирке, когда Кукловод был еще ребенком и помогал дяде делать игрушечных куколок для представлений.
Всегда молчаливый, он улыбался лишь в те моменты, когда делал марионеток, набивал их соломой, красил, шил для них костюмы. Кукловод говорил только по делу и только от лица своей куклы-рыцаря, пришитой к сюртуку. Рыцарь сидел на плече и выплевывал сгустки злобы на оробевших зрителей, не заботясь о канонах жанра. Кукловода в такие моменты никто не замечал, и кривая усмешка, не таясь, искажала обезображенные рубцами губы.
… В ночь когда случился пожар, он мирно спал, пока его не разбудил дядя и не потащил за собой. Загорелась одна из печек их передвижного цирка, огонь прыгал с одного шатра на другой. Когда Дядю Кукловода разбудил запах дыма, горело уже три четверти шатра, служившего им гримерной, мастерской, складом и спальней. Дядя схватил сонного кукловода и поволок к выходу. Одна из опорных деревянных балок строения надломилась и обрушилась на пол, перекрыв путь к спасению. Огонь пожирал стены, из старого шкафа, в котором хранился весь скромный скарб кукольного мастера и отжившие свой театральный век куклы, валили клубы дыма и сыпались искры. Вдруг из-под рабочего стола, заваленного тряпьем и нитками, в шатер ворвался свежий воздух: материя, обтягивающая деревянный остов, хоть и была плотной, но все же сгорала быстрее. Дядя Кукловода понял, что спастись ему не удастся: пламя, раздуваемое ветром, как мехами в кузне, вот-вот должно было закрыть и эту малюсенькую лазейку. Вся жизнь промелькнула перед его глазами. Последними, что он увидел, как наяву, перед тем, как подтолкнуть племянника к спасительному выходу, были два покосившихся креста на могилах родителей мальчика. И, пока тот пробирался сквозь огонь, закрывая ручонками лицо от нестерпимого жара, губы мастера повторяли слова клятвы: «Я присмотрю за ним. Он не умрет так, как умерли его родные!» …
Он снова сыграет сцену Темного принца и Принцессы, которую так любил смотреть маленьким мальчиком. И все будет, как прежде, разве что рыцарь в его сказках был светлым рыцарем, и, наверное, убивал драконов и спасал принцесс. Но кто прошлое помянет… Его Рыцарь ночь напролет будет издеваться над принцессами, гоняя их до изнеможения по темным улицам городов. Да, так лучше. Гораздо лучше.
Смеялся Кукловод, смеялся Рыцарь на плече, плакали и кричали принцессы. Он никогда не убивал их – зачем? – этого не было в его сценарии, но они часто сходили с ума: смех Темного Рыцаря, горький, как ветер с пожарищ, трепал натянутые нервы. Может, не стоит хотеть превратиться в Принцессу, а, маленькие хорошенькие девочки?
Засветло цирк уезжал к следующему городку, который на один вечер переставал быть городом, а позже, на следующее утро, переставал быть театром с одним единственным заинтересованным зрителем. Я говорил, что наблюдаю за ним давно?
Я разгадал его тайну, я начертил достаточно крестов на его пути. Я даже знаю, почему он до сих пор не умирает. Будьте осторожны, дорогие родственники, жертвуя собой во имя клятвы, тем самым обрекая заклейменных на безмерно долгие поиски одной единственной двери, на которой будет написано: «твой личный выход». Кукловод никогда не повторит судьбу своих родственников: мать умерла от болезни, отец умер от старости, дядя сгорел в пожаре, тетю отравили ядом, деду отрубили голову, бабка повесилась на дереве....
И по сей день я наблюдаю за Кукловодом, за цирком одного человека на улицах шумных городов...