https://echo.msk.ru/programs/odin/2591068-echo/
Если говорить по существу, то мне совершенно непонятно (это такой парадокс) абсолютное раболепие одних и тех же людей, когда они обсуждают разговор Путина с ТАССом и довольно дерзко хамят Колесникову, который на мой взгляд в этом интервью как раз троллил и троллил довольно остроумно. Он ИМИТИРОВАЛ ( ???? да он такой по жизни) такого туповатого пропагандиста, экал и мекал, измывался. Знаете, надо же совсем не знать Колесникова, чтобы предполагать в нем искренность этой манеры. Из всех комментаторов один журналист Сергей Ерженков резонно предположил, что это такое продолжение колесниковского стиля другими средствами. Ведь колесниковская стилистика в путинских его репортажах тоже, прямо сказать, откровенно придурковатая, издевательская. «Владимир Путин сказал то-то. Вероятно, он имел в виду то-то». И дальше повторит дословно, что сказал Путин. Это такая имитация путинского стиля, стиля глубокомыслия при отсутствии мыслей, сенсационности при отсутствии новостей. В общем, мы уже по дну скребем, потому что личность явно неглубока. Она трагична по-своему, но она совершенно неглубока, это плоское явление.

И мне кажется, что поведение Колесникова в этом разговоре вполне совпадало с его стилистикой в прессе и с его несколько издевательским вогнуто-недоуменным выражением лица, каким он обычно отвечает на вопросы коллег. Зная Колесникова не первый год и считая его честно совершенно, наверное, журналистом номер один сегодня (по крайней мере, в смысле той пользы гигантской, которую он приносит, всячески десакрализуя власть), я категорически не согласен с людьми, которые не умеют и десятой доли того, что делает он, и при этом обвиняют его в притворном шутовстве. Я понимаю, что такое – защищать сегодня коллег. Тут же посыплются, наверное, упреки в корысти. Я, слава богу, от Колесникова не завишу ни в чем. Не будет он меня печатать в «Русском пионере», ну и ничего. МНЕ КАК-ТО ЕСТЬ ГДЕ НАПИСАТЬ ЭССЕ . (НЕ ЖУРЫСЬ ХЛОПЧЕ, БОЛТАЙСЯ ДАЛЬШЕ)
Проблема не в этом, проблема в том, что я сталкиваюсь сейчас, по-моему, с очередным проявлением рабства. Потому что не в силах что-то сделать с Путиным, как-то его сместить, переместить или, наконец, десакрализовать (если уж нельзя все остальное), люди оттягиваются на журналисте из кремлевского пула, оттаптываются на нем, и это довольно рабская история. Понимаете, это как сводить счеты с Хрущевым после того, как вы, засунув языки известно куда, сидели тридцать лет при Сталине. Это все равно что сводить счеты с Годуновым после того, как вы тридцать лет сидели в таком же положении при Грозном. Сидите вы при Путине, смотрите вы на Путина, вы готовы обсуждать как откровение, всерьез толковать, как авгуры, брошенные им обмолвки насчет того, что Мишустина ему никто не предлагал, что было четыре кандидатуры, а он выбрал пятую. Кому это интересно, помилуй бог! Можно подумать, что в разговоре с Ванденко сказать что-то новое и сенсационное.

Мне показалось, что когда одни и те же люди оттаптываются на Колесникове и всерьез разбирают путинские откровения, – это даже не стокгольмский синдром, я даже не знаю, как это назвать. Видимо, пока ненависть концентрированная к средоточию центральной российской власти рассредоточивается на менее опасных, менее травматичных элементах его окружения – его придворных журналистах (я совершенно не возражаю против термина «придворный», поскольку у нас именно монархия. Это и ненависть к чиновничеству. Мне точно так же не нравилось, когда оттаптывались на Медведеве, безусловно имея в виду Путина, но не дерзая Путина упомянуть. Вот это, мне кажется, тоже довольно плоское явление.

Значит, еще просят меня высказаться по поводу беседы Жукова с Соловьем, беседы очень профессиональной, с обеих сторон. Жуков набирает уверенность и, я бы сказал, эрудиции на глазах буквально. Во всяком случае, объем и разнообразие цитируемых им источников говорит о том, что он явно не ограничивался программой Вышки в своем самообразовании. Разговор с Соловьем интересный как всегда, по-настоящему интересен по-моему там не вброс аккуратный о том, что окно возможностей закроется 10 марта, и что после 10 марта, если не будет внешней войны, то можно выдохнуть. Это интересная информация, но она немножко тоже похожа на такую манипуляцию. А вот что мне показалось более серьезным – это разговор о том, что образа будущего нет ни у оппозиции, ни у власти. Это тоже выученная беспомощность. (ЗАМУТИЛ ТАК ЗАПУТИЛ)

(М-ДА! СКОЛЬЗКО ВСЕ СТАЛО У БЫКОВА, ОТСТАЛ ОТ ЖИЗНИ ВМЕСТЕ С ВВП) Но тем не менее недостаток образа будущего действительно есть, и у оппозиции, и у власти. В связи с этим есть такая определенная жажда зацепиться за фигуру Путина как за последний крюк. Это довольно часто упоминаемый образ. Путин – последний президент России, обладающий ХОТЬ КАКОЙ-ТО - (СЕЛЕДКА ВТОРОЙ СВЕЖЕСТИ) легитимностью. Следующему президенту придется брать власть или в результате совершенно нежелательных событий вроде общественных волнений, чего совсем не хочется. Они у нас всегда принимают формат, довольно травматичный для общества. Либо в результате сговора верхов, что еще менее легитимно. Возникает естественный вопрос: а откуда такое сложное отношение к Путину, которое я наблюдаю у оппозиции в том числе? Даже те, кто его ненавидит, они испытывают к нему очень странное и здесь уже стокгольмское чувство: он для них родной. Он для них действительно сегодня олицетворение России. Когда Володин говорил, что если нет Путина, то нет России (понятное дело, что это было холопским таким, вассальным преувеличением), но трагедия в ином: трагедия в том, что у России сегодня (здесь нельзя не согласиться с Олегом Сенцовым( С ЧЕГО ЭТО СОГЛАШАТЬСЯ, РАДИ СОГЛАШАТЕЛЬСТВА?)) действительно лицо Путина.