Это цитата сообщения igorinna Оригинальное сообщение
Борис Барский
Родителям моим, давным-давно, еще в прошлом тысячелетии, для полной гармонии в семье неожиданно понадобилась дочка, девочка. Так что процесс таинства зачатия был строг и целенаправлен на конкретную установку. И имя этой установке было заранее предопределено — Наташа. А родился — я. 22.09.1959.
Это яркое событие перемешало все карты в колоде производителей и в какой-то степени сдвинуло хрупкую психику малыша, мальчика — меня. Но «дареному коню в зубы не смотрят» тут же решили взрослые, и незамедлительно принялись меня любить, за что я им, по сей день, очень благодарен. По-видимому, из того же чув-ства благодарности я и жену со временем выбрал с редким по тем временам именем — Наташа.
Не могу сказать, что рос я мягким и пушистым, и детство мое было светлым и без-облачным. Периодически природа давала сбои. Обычно, трижды в неделю, маму вызывали в школу по поводу моего недоброкачественного поведения. Трижды пытались выгонять из пионерских лагерей практически ни за что. Формулировки были смешны и нелепы: «Раздразнил осла в зоопарке», «Капнул одеколоном „Шипр“ в ноздрю спящего дебильного пионера», «Сделал директора пионерского лагеря — помазанником божьим» Последнее, не скрою, было одним из самых веселых и дерзких приключений моей обезбашеной юности. Терпеливо нагреть
до температуры тела флакончик зеленки и глубокой ночью храбро пробраться
в комнату спящего директора. А там отважно перелить и размазать содержимое флакона по его полированной временем голове. Проснувшись, он так и не смог отстирать под краном зелень со своей башки. Это послужило поводом тщательного расследования пионервожатыми всех отрядов на утренней линейке. Я бы молчал даже под пытками, но выдали испачканные зеленкой пальцы.
И верх педагогической бестактности советской образовательной системы — учительнице сказать во всеуслышанье моей маме, что я — «тугодум и умственно отсталый ребенок».
Пришлось, я просто был вынужден, на долгие годы затаиться и уйти в андеграунд. Жизнь заставила. Это уже гораздо позже учителя той же школы приходили ко мне с просьбой дать фотографию известного клоуна и поэта — меня, с целью повесить ее на доску почета, чтобы ученики, проходя мимо, могли гордиться и равняться
на известную и всенародно любимую личность. Не дал.
В 1976 году со средним образованием было покончено раз и навсегда. Процесс полового созревания бил ключом, а тут из моря, вся в капельках и пупырышках, длинноногая и упругая выходит и к тетрадочкам на полотенечко укладывается. Абитуриентка. Вот так капельки и пупырышки привели меня на факультет Атомной энергетики Одесского политехнического института.
И вновь пять лет андеграунда, яркого и насыщенного студией пантомимы дворца студентов. Знакомства и дружбы с Жориком Делиевым и Вовкой Комаровым.
И звездопад эстрадных звезд: Жеромский, Елизаров, ансамбль пластической драмы Гедрюса Мацкявичюса, Конгрессы Дураков Славы Полунина, Лицедеи.
А где-то там, далеко в другой жизни — диплом и протирание штанов в дозиметри-ческой лаборатории Южного центра стандартизации и метрологии. В 1984 году пружина лопнула, судьба развернулась ко мне лицом и, улыбаясь, привела
в Одесскую филармонию. И тут-то все и началось: артист оригинального жанра, «Маски». Через год — Фестиваль молодежи и студентов в Москве и ворох дипломов фестиваля. Затем — ГИТТИС им. Луначарского. «Маски» — лауреаты всесоюзного фестиваля эстрады. Фестивали в Корее, Колумбии. Гастроли
в Германии, Дании, Японии, США. И друзья, и почетное звание Заслуженного артиста Украина, и теплое рукопожатие президента страны Леонида Кучмы,
и кандидатство в депутатство, и т. д. и т. п.
ЗВАНИЯ И РЕГАЛИИ
Борис Барский:
— народный артист Украины (указ Президента Украины 619/2009);
— академик международной «Академии дураков» и обладатель почетного титула
«Старый дурак» (присвоил звание Слава Полунин);
— член Союза Кинематографистов;
— член Союза Театральных деятелей Украины;
— Головокружитель слов, гуманист и просветитель, посвящён в общество
Одиноких ЛОХов (Людей Очень Хороших)
Иронические стихи
Ты горящих румянец щек
И душистость дождя лесная,
Ты шампанского сладкий глоток,
И глоток горячего чая.
Ты мурашки, за шиворот снежки,
Дым в полоске яркого света,
И грибы еще ты, сыроежки,
И мальборовая сигарета.
Кружишь голову, как наркотик,
Вот в висках у меня застучало,
Но едва отрываешь ротик -
Тут же думаю: Лучше б молчала
Я совет бесценный дам:
Если хочешь долго жить -
Накати в себя сто грамм
И на всех начни ложить...
Мне вчера вдруг стало себя жаль,
Ничего поделать я не мог,
На меня обрушилась печаль,
Да такая, что я просто занемог.
Я безумно тер свои виски,
Я буквально даже постарел
От щемящих лап гипертоски.
Беспричинно как-то я грустил
И печаль из глаз моих текла,
Нос повесил, руки опустил
И смотрел на отражение стекла.
А сегодня, лишь глаза открыв,
Я печаль, как сон смахну рукой
И подумал: Как же я красив,
Господи, а умница какой!
Я люблю Ваших глаз овальчики,
Я в нокауте в первом же раунде,
Ваши тонкие, в кольцах, пальчики
Крепко держат меня за "Баунти",
А от пальчиков Ваших
Веет морозом,
Я очень прошу Вас
Так крепко - не надо:
Там нежная, сочная мякоть кокоса
И тонкий - тонкий
Слой шоколада!
Я сижу с бокалом в баре
И ужасно скучно мне,
Я мечтаю о пожаре
И о девушке в окне.
Как ее, собой рискуя,
Я спасаю из огня,
И как нежно поцелует,
Скажет:" На, возьми меня!"
Я возьму, дрожащий нервно,
Год пройдет - и вот итог:
Думаю, что эту стерву
Я б собственноручно сжег.
Вы лежали в гамаке
С сигаретою в руке
И невольно искривляли
Тело где-то в позвонке.
Вы лежали у реки
Ни близки, ни далеки,
И губами выдували
Слюни, словно пузырьки,
Я хотел быть ветерком,
Я хотел быть гамаком,
Грудь Вам лапками царапать
Легкокрылым мотыльком.
Я хотел бы быть рекой,
Гладить Вас своей рукой,
Гладить волосы и тело -
Вот я ласковый какой:
Я хотел быть ветерком,
Я хотел быть мотыльком,
Только на хрен Вы мне сдались
С искривленным позвонком.
Ты садистски меня погубила,
Неужели ни капли не жалко?
Неожиданно мне залепила
По загривку от теста скалкой
А потом как собака взбесилась,
И царапалась, и кусалась,
То за мной с молотком носилась,
То с ножом на меня бросалась.
Говорила, что я убогий,
Что тупее трусливого зайца,
Обещала сломать мне ноги
И грозила отрезать пальцы
Удивлялся я, видя такую
В ослепительном гнева потоке
Лишь за то, что случайно другую
Незаметно погладил по жопе.
Вы – глаза, я – глаз сетчатка,
Вы – гроза, а я – взрывчатка,
Вы – ботинок, я – нога,
Я – рука, а Вы – перчатка,
Я – монетка, Вы – копилка,
Вы – розетка, а я – вилка,
Вы – стандарт, я – эталон,
Вы – Союз, я – Аполлон:
Мы так долго друг другом любуемся,
Так когда ж мы, наконец, состыкуемся?
Ничего не понимая,
Я почувствовал тревогу -
Острым каблуком, в трамвае,
Встали Вы на мою ногу.
Замер, вижу началось,
Мы к друг другу припотели,
Чувствую шампунь волос
И пупырышки на теле.
Что со мною - я не знаю,
Вы, как ангел Вы, как кукла,
Я всем телом осязаю,
Как Вы выпукла и впукла.
Думать так наверно низость,
Я как газовый баллончик,
Я за нашу с вами близость
Прокусил бы Ваш талончик.
Но с трамвая лишь сошли,
И прошла любви отрава,
Я пошел, и Вы пошли,
Я - налево, Вы - направо.
Глаза отводишь ты напрасно,
Напрасно, мы с тобой одни.
Ты знаешь - и тупому ясно,
Что у тебя больные дни.
Я счастлив прямо паралично,
Я отдохну теперь дней пять,
А ты не будешь неприлично
Ко мне все время приставать.
Мне радостно, и я ликую,
А отчего? Хотите знать?
Да от того, что в отпуску я,
Один раз в месяц дней на пять
Я горю сигаретой мальборово
И пускаю колечки бездумно,
Я лежу, и лежать так здорово,
Поэтично и остроумно,
Я дымлю сигаретой мальборово,
О, как мне элитарно дымить,
Верно, думаю, так же здорово,
Как жирафа с ладони кормить.
Я лежу в поэтическом жанре
И в блаженстве щипаю брови,
И вдруг - ты, да еще в пенюаре,
Вся прозрачная, с чашечкой кофе.
И внутри у меня как жахнет,
Заурчит, застучит, затрещит,
Тут не я, тут и мумия ахнет,
Нет, не ахнет, а заверещит!
Я как будто в хмельном угаре,
Только слышу: чего ты трясешься?
Но ведь кофе в постель, в пенюаре -
Черта с два от тебя дождешься.
Любовь аналитически
Познал я вплоть до тактики,
Познал теоретически,
Мне не хватает практики.
Промчатся куда-то годы
И скажут, меня читая:
Он с детства любил природу
И женщин родного края.
Я мечтал в голубой лагуне,
Где, как зубы, коралловость рифов,
И на рифах уснула шхуна,
И кружатся тучи москитов.
Где бурлит перламутрово пена,
Разбиваясь о гребни утесов,
Небо там, где необыкновенно,
А на пальмах растут кокосы,
Замереть как-то благовейно
Там, где тучи царапают горы
А потом зафигачить "Портвейна'
И заесть его помидором:
Бывают женщины разные,
Бывают, как вина, искристые,
Белые или красные,
Бродящие и игристые.
Десертные вина, крепленые,
Или ликеры сладкие,
Бывают они округленные,
И наоборот - гладкие.
Бывают, как лед,
И бывают, как мед,
Грог или коктейля
Холодная взвесь:
Коньяк ли? Шампанское?
Кто их поймет?
Хотя, говорят,
Даже умные есть!