Это цитата сообщения ЗДОРОВЬЕ_РОССИИ Оригинальное сообщение

КАК Я ДЕЛАЛА АБОРТ

[589x465]У меня уже подрастали двое детей, и вдруг оказалось, что я беременна в третий раз. Но я должна была прервать его жизнь. Другого выхода у меня не было. Поверьте, такое бывает.

Оказалось, что аборт - платная услуга. И стоит весьма прилично. Конечно, многие женщины рассуждают иначе: операция избавляет их от проблем, и за это действительно можно заплатить. Но мне это почему-то показалось парадоксальным.

Все же я пришла туда, в гинекологическое отделение больницы. Несколько лет назад я лежала здесь с первой дочкой, на сохранении. Я помню, как с другими будущими мамочками мы обсуждали «абортниц». Мы говорили, что некоторым из нас сложно даже забеременеть, кто-то не может выносить ребенка, но не теряет надежды, а они… Да чтобы мы… Да никогда! И вот теперь это «никогда» случилось со мной.

Обычно абортницы ждут операции в особой палате, отдельно от «мамочек». Так спокойнее для всех. И в этот раз нас, таких, было в палате четыре человека. И в соседней - трое. Итого - семеро. Я тогда попыталась посчитать: операции делаются каждый рабочий день. Предположим, в году двести таких дней. Сколько же человек убивают в одном этом отделении? А сколько по всей стране? Одно дело читать статистику, а другое - понять на собственном опыте.

Моими соседками по палате оказались женщина лет тридцати пяти, еще одна чуть моложе и совсем молоденькая, лет двадцати, девушка. Процедура откладывалась, и мы разговорились. Оказалось, что у всех были свои, на их взгляд весьма веские причины прийти сюда. У первой (назовем ее Лариса) уже был ребенок, мальчик пяти лет. И она больше не хотела детей. «Как бы этого еще вырастить, выкормить», – говорила она. Но почему-то она не показалась мне бедной, напротив, она была хорошо одета, на ней были дорогие украшения, и вообще она выглядела весьма элегантно. У второй (пусть будет Света) первый ребенок родился совсем недавно, меньше года назад, поэтому второго, по ее словам, пока «рожать рановато». Третья, молоденькая (пускай Наташа), шла на аборт уже второй раз. Детей у нее пока не было. Они с мужем совсем недавно купили себе квартиру, но не успели еще сделать в ней ремонт. И только из-за этого она «пока» не хотела рожать.

Мы сидели на кроватях, разговаривали, даже смеялись. Но меня не покидало ощущение дикости, абсурдности происходящего. Вот четыре молодые женщины. У каждой свои причины, на их взгляд, очень важные. Но это не отменяет того, что мы намереваемся совершить убийство. И мы можем при этом смеяться. Человек вообще странное существо, полное противоречий и контрастов.

Пришла врач, рассказала про операцию, про то, какие лекарства пить после нее, и об осложнениях. Она была спокойна и деловита. Для нее это был еще один рабочий день. Потом вошла санитарка, пожилая женщина, простая и несколько грубоватая. Она велела нам заправить кровати так, чтобы потом было удобнее перекладывать нас бесчувственных, не отошедших от наркоза, с каталки, и рассказала, в каком виде мы должны явиться в операционную. Было заметно, что для нее это тоже дело привычное, вполне обыкновенное. Если она и осуждала нас, то только за «неосторожность», из-за которой мы оказались в абортарии. Ее волновала бытовая сторона вопроса, а не нравственная.

Потом нас снова оставили одних. Ждать было очень тяжело. И дело даже не в том, что из-за предстоящего наркоза мы с утра ничего не ели, а в том, что хотелось уже поскорее разделаться со всем этим. Чтобы занять время, я разговорилась с Наташей, молоденькой. Оказалось, что на самом деле ей бы, пожалуй, и хотелось иметь ребенка. Они с мужем женаты уже полгода, но второй раз откладывают, потому что пока еще все не время, пока еще есть другие дела. Родителям своим она даже не рассказала ни о чем, потому что они заставили бы ее сохранить беременность. Но уж раз они с мужем решили, то решили. И еще она много говорила, как будто себя уговаривала. Я попыталась объяснить ей, что ремонт – это не та причина, чтобы делать аборт, но я понимала, что не имею морального права переубеждать ее: чем я была лучше? А ведь прояви я тогда немного настойчивости, и одна жизнь была бы сохранена.

Но вот началось. Сначала оперировали женщин из другой палаты. Мы только слышали, как ездит по коридору каталка. И тут я поразилась еще раз. Все происходило очень быстро. Звук колес по кафелю раздавался через каждые пять минут, если не чаще. То есть получалось, что на саму процедуру требуется всего две-три минуты. Что это по сравнению с целой жизнью, которую мог бы прожить этот не рожденный человек.

Вот стали вызывать из нашей палаты. Я видела, как уходили женщины и как их привозили обратно, как их перекладывали на кровать, клали им на живот пакет со льдом, накрывали одеялом, и во мне поднимался ужас. Нет, это был не страх боли или чего-то другого, а именно ужас, от того, что совершалось на моих глазах.

Позвали меня. Я перешла коридор, зашла в операционную, легла на стол. Врач отвернулась, она готовила инструмент. Медсестра подошла, чтобы сделать мне наркоз. И тут меня затрясло, я задрожала всем телом, так, что это стало заметно. Медсестра спросила, что со мной. Ей было некогда долго разговаривать, но не спросить она не могла. И тут я поняла, я все поняла. Я поняла, что никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах, как бы плохи они не были, не смогу убить своего ребенка. Это выше моих сил. Это невозможно. «Я не хочу», – вот и все, что я смогла сказать. Я знала: еще мгновение, мне сделают наркоз, и я уже ничего не смогу изменить. Но я успела, я его спасла.

Я вернулась в палату и разрыдалась. Плакала от счастья, что мой ребенок со мной, он тут, я знаю, что он во мне и что он мне благодарен. И я плакала обо всех тех, кто не смог спасти своего. О тех женщинах, что были вместе со мной и тех, что были раньше меня и будут здесь, на этой кровати, потом.

И тут закричала Наташа. Наркоз проходил, и она уже была в сознании, но пока еще не полностью. И прорвалось то, что она пыталась скрыть от самой себя. Она умоляла вернуть ей ее ребенка, она металась по кровати, порывалась встать и идти за ним. И это, наверное, было самое страшное, что я видела в своей жизни. Плач матери по убитому ею ребенку. Он был нужен ей, но, подчинившись ложным представлениям о том, что правильно, а что неправильно в этой жизни, что важно, а что может подождать, она лишилась его. И не могла себе этого простить.

А моему малышу уже четыре месяца. Он умеет переворачиваться со спины на живот и тянется садиться. Если это кажется вам слишком простым, то должна вас уверить, для такого малыша это серьезные достижения. И, наверное, я люблю его немного больше остальных моих детей, потому что он – выстраданный.

Сохраните жизнь своим детям!

Источник ЖивЗдоров

Дорогие мужчины и женщины
Сейчас живущие на земле,
Вы - наши создатели,
Мы,еще не рожденные,
Умоляем вас, пригласите нас
На эту землю,
Полную мирриадов чудес
И тогда мы родимся,
Чтобы любить и быть любимыми...
сложные вопросы...


Кукла Саша
пряник на полке много веков пылится,
линия жизни высечена плетьми.
кем после смерти становятся самоубийцы?
может быть,
неродившимися детьми?


© Copyright: Кукла Саша, 2013
Свидетельство о публикации №113050800102

***Кто- то сказал: "Аборт не решает проблему беременности. Женщина всё равно становится матерью вечного младенца, которого она никогда не увидит и никогда не забудет!"
К этим словам нечего добавить...
***Женщина становится матерью не вечного младенца, а мертвого!
Читала и плакала, вспомнила себя! К сожалению, действительность такова,
что многие идут на это не от хорошей жизни.
***Аборт это трагический результат нашей жизни. До беременности не задумываемся, после беременности кусаем локти.
***Это очень больная тема...Может быть Я слишком Вас загружу,ведь Вы-Мама Малыша и времени в обрез...Но молчать не могу.Я очень люблю стихи,поэтому мои чувства,мысли,переживания собраны именно в стихах...
Она могла бы...


Пусть Буду


Она могла стать смешной и чуточку рыжей..
С насупленным,удивлённым личиком.
Могла б, как кошка,сидеть на помятой крыше,
Остротами бить обидчиков..

Она могла бы часами гулять по скверикам,
Уехать к морю и строить песчаные башни.
Жить в Туле, Лондоне, Токио иль Америке!
Послать всех к чёрту!а лучше- как можно дальше.

Она могла бы тонуть в утончённой нежности,
И засыпать под шепот уставшей ночи.
Заметить ложь, (забыв о своей нечестности),
И вместо паузы ставить точки.

Могла б любить и кричать об этом на улицах!-
Делиться с прохожими своим счастьем..
Рыдать и злиться, когда ОН хмурится-
И говорить, что это- Н-е-н-а-с-т-о-я-щ-е-е..

Она могла бы вполголоса петь сонеты..
Играть на скрипке, не хуже чем Паганини.
Любить весну, и кажется, ещё лето..
Ловить улыбки -на удочки и на спиннинг...

Могла б казаться дикой, слегка безумной,
Весёлой, искренней, синей, бездомной птицей..
Смешная.. рыжая.. тень-бесшумная,
Которой мама не даст родиться..

© Copyright: Пусть Буду, 2010
Свидетельство о публикации №110030307341
***Меня бы назвали Лиской...


Кесслер Оксана


Привет. Меня зовут Лиска. Ну...меня бы назвали Лиской. Ну я так думаю. Конечно, мама с папой наверное записали бы под меня красивым именем Елизавета, но потом , когда бы я подросла и стала похожа на рыжую лисичку из - за веснушек на носу( совсем как у папы ), меня бы непременно стали звать Лиской!
Я бы росла быстро, не плакала бы по ночам и почти совсем - совсем бы не болела. Ну если только чуть - чуть, иногда. Но потом обязательно бы выздоравливала, что бы не расстраивать маму - она у меня такая волнительная! Ну...то есть волнующая.. ой, волновательная! ..Ну, в общем она очень за меня переживала бы . Потому что она бы меня любила.
И я её люблю.
И вот когда бы я выросла немножко и научилась бы писать буквы, я бы маме это написала красным фломастером на новых обоях в зале - получилось бы красиво:
"МАМА! Я ТИБЯ ЛУБЛЮ!" А потом бы конечно приписала бы "И ПАПАЧКУ! ".Потому что папочка бы обиделся, если я про него бы забыла.Он вообще очень обидчивый.
Вот недавно обиделся на маму за то, что она ему обо мне не сказала...А я поселилась у мамы в животике без спроса и росла. А мама молчала. А у папы кредиты и ещё он учится и ему надо платить за учебу. Он у меня вообще очень умный! Но пока работы нет и квартиры нет. И поэтому для меня время ещё не настало. Потому что детей надо кормить и одевать - так папа сказал. Но мама с ним сначала не соглашалась и громко ругалась, а потом всю ночь плакала на кухне и курила. Мне было не приятно и душно - невкусный этот дым ....
А потом...мы куда - то ехали. Потом долго чего - то ждали. Потом чьи - то пальцы пытались до меня добраться, но я хитрая - затаилась.
А потом...маме сделали какой - то укол. Она молчала. И даже не испугалась. Она у меня храбрая.
А потом мне стало очень больно. Стало трудно дышать и заболело в животе. Больно - это плохо. Мне хотелось плакать. И я наверное плакала. Но я не помню, потому что вдруг стало тесно и кто - то начал выталкивать меня. Я хотела крикнуть, что ещё рано, что мне ещё нельзя, но ведь я ещё не умела говорить - потому что маленькая.
А потом меня достали. И положили в железную тарелку. Она мне не понравилась, эта тарелка.
А ещё я увидела её - мою маму. Она на меня почему - то не смотрела, а я помахала ей рукой. Но только совсем чуть - чуть. Никто не заметил. И наверное поэтому меня завернули в пакет. Стало темно.
Вот так я не родилась....
...Привет. Меня зовут Лиска. Ну...меня бы назвали Лиской...

© Copyright: Кесслер Оксана, 2008
Свидетельство о публикации №1811254908