XXXVIII

Знаете, я порой даже передать не могу, как рад тому, что все мысли остаются в нашей голове. В том смысле, что кроме нас их никто не слышит, если, конечно, мы сами не осмеливаемся преобразовать их в слова. Это хорошо, ведь, в противном случае, каждую минуту помимо нескольких человек, указанных в статистике, умирал бы еще один, от чьих-то идиотских рассуждений. По звучанию это бы наверняка напоминало вечно работающий бур. Не знающий препятствий, не ведающий пощады, и, разумеется, не имеющий ни малейшего представления о том, что такое тишина. Да я просто поклясться готов, вы бы все из ума выжили в таких обстоятельствах. Даже самые сильные и стойкие из вас. Даже такие, как Рэнт. И потому сейчас я был благодарен всем существующим вероятностям и обстоятельствам за то, что мысли мои по-прежнему при мне, а Рэнт  ничего из этого не слышит. Впрочем, я бы мог ничего не говорить и вам, но вы всё еще слушаете мою историю с невероятным терпением. Подобное заслуживает уважения, да? И, видимо, как раз его мне и придется проявить. 
Вы, должно быть, еще никогда так долго не слушали о том, как парень преодолевает несколько футов в направлении грузовика, но, уверяю вас, осталось совсем недолго. Та мысль, из-за которой я завел всю эту болтовню, она до ужаса абсурдна, но, несмотря на это, представить что-либо иное я не мог. "У меня вопрос не менее интересный" - говорит Рэнт. И воображение со скоростью уличного карикатуриста рисует мне забившихся в грузовик кабана в бейсбольной кепке и тигра с этим его ножом. Да, вопрос и вправду интересный, Рэнт. Хочешь спросить, что в грузовике делает тигр? Или, быть может, почему у него нож? Или, постой... Может, зачем вообще тигру нож? Я, если честно, понятия не имею. Но вопрос, как ты сказал, интересный.
- Ты решил победить меня молчанием? - послышался вдруг голос Рэнта, и я даже решил, что мне понадобится придумать ответ, но обращался он, как оказалось, не ко мне. И, конечно же, не к тигру или кабану.
В грузовике был мужик. Крупный, но не толстый. Заметно похудевший, если судить по рабочему комбинезону, крепко подвязанному широким кожаным поясом. Пояс стягивал жесткую ткань в области живота и заставлял ту сбегаться огромным количеством складок. Обе штанины были заправлены в ботинки с высокой подошвой и потертыми носками. Чуть выше левого колена, там, где ткань истончилась наибольшим образом, красовалась средних габаритов дыра. Сквозь отверстие в ткани проглядывала грязная исцарапанная кожа, точь-в-точь такая же, что и на руках. 
- Вот такое, - огласил Рэнт, - принято называть казусной ситуацией. 
Приложив руку к затылку, парень в комбинезоне резко скривился, а затем одернул её обратно. Пальцы, на секунду прильнувшие к тыльной части безволосой головы, теперь растирали отпечатавшуюся на них кровь. 
- Могли бы и разбудить, - с досадой проговорил он. - Куда мы едем?
- Ладно, - губы Рэнта снова изобразили его фирменную ухмылку, - по-настоящему казусная ситуация сложилась только сейчас. 
- Почему он не кричал? - спросил я зачем-то полушепотом, как будто ждал, что парень в грузовике не сможет меня услышать.
- Я в своем грузовике, - возразил тип в комбинезоне, снова принявшись потирать ушибленный затылок, - с чего мне кричать?
- Сразу его обрадуем или подождем? - Колдфилд вскинул бровь, от чего та обрела сходство с одним из десятка изогнутых проводов, свисающих с телефонного столба.
- Мы угнали ваш грузовик, - мгновенно выдал я, и уставился на мужика в комбезе.
- Это, - заговорил он тогда, как веки его активно заходили вверх-вниз, - грузовик компании. Я простой рабочий. 
- Вряд ли им по вкусу такие новости придутся, а? - казалось, Рэнт сам до конца не мог понять, забавляет его ситуация или выводит из себя. 
- Я не хочу проблем, - замотал головой мужик в грузовике. - Но мне, правда, нужен ночлег. Я не хочу на улицу! Уж я-то знаю, как оно, оказаться на улице. Я... Я могу выполнять работу для вас. Если вы оставите мне ночлег. 
- А если нет? - хмыкнул Рэнт. 
- Я не уйду, - ответил мужик на полном серьёзе, и выпятил подбородок так, как делают обычно герои приключенческих саг на кануне судьбоносной битвы.
- Как тебя зовут? - спросил Колдфилд после недолгой паузы. 
- Бертрам. 
Ну да, подумал я, если лысый и полный, то обязательно Бертрам. Как будто родители, выбирая тебе имя, уже знают, что всю свою жизнь ты будешь сражаться с избытком веса и нехваткой волос.
- Сколько тебе лет? - продолжал тем временем Колдфилд. 
- Сорок пять. Почти сорок шесть, но... 
- Сорок пять, - кивнул Рэнт. - Что ты умеешь делать? 
- Делать? - удивленно переспросил мужик в комбезе. - Разгружать вещи, загружать вещи. Сколько себя помню, всегда этим занимался. 
- Ну вот. Если напишешь это на бумажке, а потом всучишь эту бумажку нужному человеку, найдешь работу. Деньги, ночлег - тебе же это нужно?
- А, вот вы, значит, как? Слыхал я такое, слыхал... А что я получил? Видали? 
- Слушай, мы бы рады с тобой поболтать, но нам нужно ехать дальше. Это, можно сказать, дело срочное. Так что если ты не хочешь уходить...
- Не хочу, - снова выпятил подбородок Бертрам. 
- Тогда я вижу только одно решение.
И одновременно толкнув обе дверцы грузового отсека, Колдфилд исполнил заветное желание мужика в комбинезоне. 
Место и человек снова слились воедино. Разве не романтично, мистер Эйкли?
- Ты это серьёзно? - спросил я Рэнта скорее из желания отделаться от голоса, нежели из любопытства. 
- Он сказал, что не уйдет, - пожал плечами, Колдфилд. - А если оставим всё открытым, он, скорее всего, сам выпадет по дороге. 
- Очень конструктивно, - согласился я, следуя за Рэнтом к носовой части грузовика. - А вот, к примеру, ты не думал, что... 
- Что нас будет разыскивать полиция? 
- Ну, со мной-то всё ясно, - пальцами я забарабанил по окошку, в которое упиралась голова Марка. - Но если он не совсем болван, то запомнит и вас.
- Ты забыл, что он не хочет уходить. 
Когда грузовик снова пришел в движение, Марк принялся расспрашивать Колдфилда о том, что мы видели.
- Эта штука, - задумчиво протянул тот, - не грузовик, а трейлер. Место для ночлега. Жилая площадь на колесах, приятель. 
- О... 
Взгляд парня явственно свидетельствовал о том, что из всего сказанного Рэнтом, он не усвоил ни слова. То есть, усвоил каждое слово по отдельности, но никак не вместе, не в составе предложений. Трейлеры, грузовики - это всё было слишком. И это еще без упоминания о том, что в грузовом отсеке человек. 
- Так в чем состоит твой план? - Рэнт на секунду оторвал взгляд от дороги и поглядел на меня.
- Добраться до Аттик Сити. Наверное. 
- Да-да, это я помню. А дальше? Думаешь, этот убийца, или как вы его называете, выбежит тебе на встречу и заключит тебя в объятия?
- Объятий я, в общем-то, и не жажду. Мне просто нужно проследить, чтобы кое-кто не пострадал. 
- А, - Колдфилд хлопнул в ладоши так громко, что Марк схватился за голову, - так это моя любимая история. "Я твой персональный страж, и я буду сторожить тебя до конца твоих дней". В болезни и в здравии...
- Я и сам понимаю, насколько бредово это может звучать. 
- Ну, о том, что осознание болезни первый шаг на пути к её лечению, я тебе не скажу. На меня за такое большая часть онкобольных ополчится. Скажу то, что уже говорил. Даже деятельность маньяка навредила бы тебе гораздо меньше. 
- Посмотрим. Может, ты еще окажешься прав. 
- Послушай, - отстраненный голос Рэнта с обязательными для него нотками безразличия зазвучал на удивление серьёзно, - вся моя деятельность сводится к сделкам. Обмен. Услуга за услугу, и всё тому подобное. Ну, ты, наверное, уже понял. Я как бы вольнонаёмный рабочий, и, пока не найду ничего лучше, поработаю с тобой. Думаю, что из тебя вытрясти, я точно придумаю. Ох, еще и в каком количестве! Тебе нужна помощь. Много помощи. Это, в свою очередь, предполагает много сделок... Ладно, это, думаю, ты тоже понял. Но в чем подвох? Я не хочу заниматься бесполезной работой. А то, что ты собираешься делать, это не то, что бесполезно, это самый медленный способ самоубийства, о котором я вообще знаю. 
- Да, парни из новостей вроде бы тоже говорили, что встреча с маньяками из Аттик Сити может закончиться плохо. 
Хорошая попытка, Томми. Чувство юмора - это очень хорошо. Оно, как там говорят, разряжает обстановку. Вот по Марку сразу видно, что он твои шутки любит. Не понимает, но любит. Какая ужасная ирония, да? А вот Колдфилд... Ну, он их вскоре тоже полюбит. Правда, придется ему это еще пару раз объяснить. 
- Вот скажи, - продолжал Рэнт не менее серьёзно, и я уже обеспокоился, что пропустил часть слов мимо ушей, - откуда ты вообще знаешь, что этот псих-убийца будет нападать на твое бесценное сокровище?
- У него есть предпочтения. И я о них знаю. 
- А еще, наверное, знаешь, где и в котором часу он решит провести эту свою расправу. Может, у тебя и пригласительное заодно есть?
- Говорю же, мне нужно просто проследить, чтобы он не...
- Не убил? И сколько ты планируешь этим заниматься? Всю оставшуюся жизнь? Будешь вечно блюсти свою вахту и всё такое? Или ты из тех, которые, ну, это, над пропастью во ржи? Будешь бегать туда-сюда, ловить и ловить... - Громко кашлянув, Рэнт продолжил, - Слушай, это, конечно, отличный план на жизнь. Но он, понимаешь, по определению провальный. Тебе бы прямо сейчас другой план выбрать, пока тебя самого не швырнуло в пропасть, над которой ты собираешься кого-то ловить. 
А он прав, мистер Эйкли. Представляете, прав! Вы, конечно, не подумайте, что я с ним во всём солидарен, но рациональное зерно здесь точно есть. Преграды нужно устранять, а не обходить. Иначе они никуда не денутся. Да и подумайте о себе. Неужели вы сможете быть уверены, что Ли в безопасности?
- Ты мне тоже устранять преграды предлагаешь? - спросил я Рэнта. 
- Тоже? - озадачено откликнулся тот. - Лично я предлагаю тебе не лезть к маньякам и их жертвам. Это всё как-то не по-христиански, понимаю. И святым тебя за это не сделают. Но зато проблем на твою задницу заметно поубавится. 
Не знаю, понимал ли Колдфилд, как это трудно - отговорить кого-то от идеи, вцепившейся в голову мертвой хваткой. Должен был понимать. Но если по какой-то причине этого всё же не происходило, думаю, объяснять толку не было. "Я устроил побег, чтобы спасти от маньяка того, кто считает маньяком меня". Такими словами только приветственную речь на собрании анонимных психов начинать. И Рэнт, он, конечно, крутой мужик, но он не поймет. Винить его в этом нельзя, да и он, по правде, высказал много хороших мыслей. Знаете, действительно интересных. Просто единственная и главная проблема состояла в том, что ни одна из этих мыслей не подходила мне. Признавать это по-своему досадно, но, вероятно, каждая из выдвинутых Рэнтом идей была отвергнута мной лишь потому, что не предполагала желаемого для меня исхода. Это, если хотите, нагляднейший пример предвзятости...
- Эй, это он нам машет? - Колдфилд толкнул меня в плечо, а затем указал куда-то вперед.
Посреди дороги, как раз там, где белые полосы краски разбивали её на две равных части, стоял человек. Худой и старый, как казалось на расстоянии пятнадцати с лишним ярдов, но уж точно поживее и здоровее того скелетообразного француза. Черное одеяние скрывало все его тело за исключением головы, а каждый взмах его рук заставлял это самое одеяние развиваться на ветру с некой пугающей грацией.
- Он так и продолжит там стоять? – поинтересовался я, пытаясь разглядеть человека в черном сквозь лобовое стекло.
- Есть только один способ проверить, но…
Грузовик начал тормозить. Сбавляя скорость, стальной здоровяк принялся сопеть и скрежетать, проклиная каждый проделанный дюйм на своем пути. Вслушиваясь в какофонию недовольства старого авто, в какой-то момент я даже решил, что начинаю разбирать слова. Слышать что-то вроде настойчивого «нет-нет-нет» и «хватит-хватит-хватит». «Слова» всё повторялись и повторялись, а потом наступила тишина. То есть, тишина относительная, нарушаемая мирным посапыванием Марка (парень, должно быть, отключился в процессе нашего с Рэнтом диалога) и хриплым дыханием Колдфилда.
- Всё еще машет, - проговорил с каким-то сомнением Колдфилд.
- Ты же не планируешь закрывать его в грузовом отсеке? – спросил я скорее шутливо, чем всерьёз.

- Нельзя, - фыркнул Рэнт. - Теперь уже нельзя. Мы сказали мальчишке, что это трейлер. А так – это будет передвижной мотель.

- Я не хочу ему махать, - глаза мои уже устали от резких взмахов черной материи, оказавшейся подобием рясы. – Мне кажется, я не смогу остановиться, как он. И мы будем махать друг другу вечно, как два придурка из зациклившегося рекламного ролика.

- Твое воображение, - ответил Колдфилд, - парень, погубит тебя даже быстрее, чем тот маньяк из Аттик Сити.
И, толкнув перед собой дверцу салона, Рэнт выбрался наружу. Незнакомец в рясе, сделав еще несколько взмахов руками (скорее всего, непроизвольных), резко наклонился и подхватил теснящийся у ног чемодан. Когда же кладь оказалась у него в руках, человек поспешно направился к Колдфилду.  Вылинявшая от частых стирок ряса едва ли не контрастировала с новеньким чемоданом. Тот, черный, с большой наклейкой на одной из сторон, поблескивал в солнечных лучах. Не блестела разве что сама наклейка. Серая, с изображенным на ней силуэтом сигнальной вышки и надписью «Полусвет».