Сегодня, 12 января 2015 года скончалась великая певица
Елена Васильевна ОБРАЗЦОВА
Ей было всего 75 лет.
Ее имя для меня всегда стояло как-то особняком. И когда она пела в Большом театре, и когда она всего год была музыкальным руководителем Михайловского театра, и когда она руководила жюри конкурса "Большая опера".
Вообще читать ее интервью было очень интересно и слушать, как она говорит - тоже - этот глубокий красивый голос и умение донести свои мысли до зрителя.
О социальной несправедливости
Жуткое расслоение в России! Тем, у кого деньги есть, ещё больше их хочется. Как остальные существуют, их не волнует. Когда видишь, как живут простые люди, жалость чувствуешь и обиду за них, страдает сердце... Я смотрела как-то телепередачу: репортёр ездил по стране и разговаривал со старушками, которые живут на пенсию. «Ну как, вам достаточно денег?» И все бабки в один голос говорили: «Да, да, нам хорошо. У нас огородик». «Но вы же ничего не можете купить», — удивлялся корреспондент. «У нас всё уже есть, мы донашиваем», — отвечали они. А к одной бабушке журналист пристал намертво: «А если всё-таки прибавить к пенсии, сколько бы вы хотели?» «Ну, рублика три». Ой, я ревела, долго не могла прийти в себя... Три рубля надо добавить старушке, чтобы могла нормально существовать... Как живут наши люди!
Страшно! Давно надо подумать правительству: пенсии должны быть такими, чтобы на них можно было хотя бы питаться и лекарства купить. А ещё ужасно: у нас люди даже боятся сказать, что им не хватает на жизнь. Это рабство — у нас в крови. Лучше промолчать, потерпеть. Страх людям вдолблен в головы на генетическом уровне...
О новаторстве в опере (Образцова говорит об этом в каждом интервью и везде жестко критикует современные трактовки)
А из-за чего вы не без скандала покинули нашумевшую постановку Дмитрия Чернякова оперы "Руслан и Людмила" Глинки?
А что мне оставалось? Прихожу на репетицию - Боже мой! По сцене бегают голые тётки… Моему возмущению не было границ, и, конечно, я отказалась. Современные режиссеры, думаю, часто просто не знают, как привлечь внимание к своим скромным персонам, вот и норовят устроить из театра бордель.
Я считаю, то, что сейчас делается в опере, — преступление против оперы. Это все равно что пририсовывать какие–то детали к классическим картинам. Это дикость. Если хочется что–то осовременить, пусть напишут современную оперу и ставят как хотят. Все это идет от бездарности, от бескультурья. Современные ребята очень мало читают, мало знают, мало видят, мало ездят. Надо познать мир, чтобы стать дирижером. Сейчас в опере отвратительно все идет и в Германии, и в Испании. Во многих театрах какие–то современные выверты. Но я считаю, что это от бескультурья и от бездарности.
Как у нас было, в наше время - тоже гадостью начинали такой заниматься. Но мы просто не пели. Я приехала в Италию, и вышел просто в красных трусах Эскамильо (тореадор из оперы Бизе «Кармен» - Авт.). Он делал вид, что он боксер. Я сказала: «Спасибо, до свиданья!» И уехала.
О личной жизни
— Сильно личная жизнь певицы влияет на оперную?
— Конечно. Я пела хуже, когда разводилась с моим первым мужем (физик-теоретик Вячеслав Макаров. — Ред.). Я влюбилась в Альгиса (дирижёр ГАБТа Альгис Жюрайтис. — Ред.) , любовь как ножом в грудь ударила. Но два года страдала и металась — боялась испортить жизнь дочке. Мучилась страшно, но ждала, когда Ленка закончит школу и поступит в институт. Батюшка мне говорил: «Надо терпеть, семью сохранять». «А разве это по-божески, если я каждый день живу с человеком, которого не люблю, а думаю о другом?»
Он согласился со мной: «Ладно, можешь разводиться. Зачем обманывать?» И тогда свершилось — я вышла замуж за дирижёра Альгиса Жюрайтиса. Просто парила оттого, что соединились творчество и любовь в нашей паре. Мы много работали вместе. Я как режиссёр в Большом театре ставила «Вертера», а он оперой дирижировал. Это была такая радость: я пою на сцене и вижу его лицо и любимые ручки. Один из счастливых моментов в нашей жизни! Я пела с ним и «Аиду», и «Кармен», и много чего. А когда Альгис умер, составила своё расписание выступлений так, чтобы как можно реже бывать дома...
О жизнелюбии
— Чем дольше живёшь, тем больше мудреешь и ценишь вещи, которых в молодости не замечаешь. Я счастливый человек — Господь мне ещё даёт возможность петь, мы вместе с дочерью Леной даём концерты. Я всегда говорю: живите каждый день! Ежедневно Господь даёт нам задания и смотрит, как мы реагируем. Отец меня научил: каждый вечер, когда ложишься спать, всегда думай, что ты за день сделала: кого обидела, перед кем надо извиниться, чтобы завтра уже плохого не совершить. С детства так и делаю. Надо ложиться спать с чистой совестью. И вообще, в жизни после себя надо оставить обязательно добро...
О музыке и карьере
Оперное искусство не умирает?
- Нет, что вы! Не мы же его придумали, поэтому не нам его и хоронить…
- Недавно по ТВ прошел проект «Голос», не знаю, смотрели вы его или нет...
- Кусочками, кусочками.
- Там арию Далилы, которая мне известна с детства в вашем исполнении, исполнял молодой мужчина из Владивостока. Как вы считаете, таким образом оперную музыку популяризировать стоит или нет?
- Я считаю, что не надо. Вот был у нас дружочек из Франции Роберт Экспер, у него тоже голос контртенор. И очень смешно было, когда у меня было какое-то 100-летие очередное, в Питере объявили, что прозвучит дуэт Самсона и Далилы. Мы вышли с Экспером, и он пел Далилу, а я Самсона. Это было очень смешно...
Считается, что в области точных наук и машиностроения Россия отстала от остального мира навсегда. А в музыке?
Нет. В свое время у нас были очень хорошие певцы, которые выходили на международный уровень. И сейчас такие певцы есть: Нетребко, Хворостовский, Чернов, Галузин. Много певцов, которые занимают очень большое положение в мире оперы. А то, что они выступают на Западе, а не здесь, — это вина нашего правительства, которое не понимает, что нужно платить деньги оперным певцам, чтобы они пели здесь.
Нас–то при советской власти заставляли тут петь, потому что мы везде пели бесплатно. Те большие гонорары, которые мы получали за рубежом, мы все отдавали. Нормально, что люди, которые хотят заработать, поют на Западе, потому что здесь ничего не платят.
Почему, на ваш взгляд, нынешнее поколение звезд держится три-пять лет от силы, а ваше поколение царствовало десятилетиями?
Мы не мечтали о славе. Мы хотели лишь заниматься любимым делом. К тому же наше поколение войны, я считаю, очень рано сложилось эмоционально. Мы уже знали цену жизни, радости и счастья. Для счастья нам было нужно совсем немного. Я помню, загоняла коров и всяких баранов, за это мне кто-то давал яичко, кто-то - пирожок какой-то. Притом, что корова знала, куда идти лучше, чем я. И вдруг, мне дали ветку жасмина. Я прибежала домой: "Мама, мама, мне подарили ветку жасмина". Она говорит - "Дурочка, лучше бы пирожок".
А для меня это было счастье. И это были первые цветы, которые мне подарили. И еще одна, думаю, ключевая вещь. Мое поколение очень много читало книг, просто в запой. Когда я поступила в консерваторию, мне надо было уже учить какие-то партии. Но я до 26 лет прожила в девушках. И понимание того, что такое любовь, и эмоции с ней связанные, черпала исключительно из литературы. А сегодня люди даже редко разговаривают друг с другом. Это ужасно. Человеческая душа жестко отформатирована аккаунтами в соцсетях и "СМСками".
Раньше мы делали карьеру своими силами. Звезд было очень немного. А сейчас собаке негде пописать: на каждом углу — «звезды», и все — «великие». Но я считаю, что это «дутые» фигуры, сделанные при помощи СМИ. У Баскова такой пиар, а стал он лучше петь?! У него есть данные, чтобы СТАТЬ хорошим певцом. Но он же не занимается! Когда Басков берет уроки у Кабалье, к концу занятий он начинает петь более-менее прилично. Так рассказывала мне Монтсеррат — мы с ней давние подруги. Но потом он опять начинает свою «звездную деятельность», и все — коту под хвост! У Коли все как-то несерьезно. Мне его жалко, из него мог бы получиться хороший тенор. Но не более того. Великий певец — это Карузо. А из моего поколения — только Паваротти и Доминго.
Все ваши героини всегда становились запоминающимися, страстными образами. И все Кармен и Графини стоят особняком. А кто был лучшим вашим Хозе и Германом?
Один Пласидо Доминго. С ним в дуэте рождались самые невероятные импровизации. Моя Графиня танцевала в порыве предсмертной страсти, моя Кармен мечтала принять гибель от его любви. Помню, я за него стала бороться, чтобы он меня убил, чтобы он стал настоящим бандитом. Потому, что для Кармен мужчина - это бандит, который может убить. Я провоцировала его на эту смерть. Он это понял. С публикой творилось что-то неописуемое.
О машинах:-)
- Автомобиль вы водите сами?
- Да, вожу.
- Какая марка любимая, какая сейчас?
- Всю жизнь были «Мерседесы», сейчас мне подарили «Порше». Но на нем я еще не ездила, боюсь.
- Вы лихачка?
- Да, да, безумная просто, сумасшедшая, ненормальная...
Вот такой осталась в памяти Елена Васильевна Образцова. Царство ей небесное!