Вильгельм Телль – честь и слава швейцарской нации, альпийский горец, превыше всего ценивший свободу, ради которой готов был рискнуть жизнью собственного сына.
Невелик кантон Ури в швейцарских Альпах – но именно здесь, на берегах Фирвальдштетского озера (нем.: Vierwaldstдttersee, озеро четырёх лесных кантонов, франц.: Lac des quatre cantons, озеро четырех кантонов) зародилась идея швейцарской независимости. Само название кантона происходит от кельтского слова «ure», что означает «бык», либо от старонемецкого слова «aurochs». В гербе кантона до сих пор изображена могучая бычья голова. Да и обитатели кантона поддерживали на протяжении веков правду о своем легендарном «прародителе»: урийцы славились своим неукротимым, свободолюбивым нравом. Император Восточно-Франкского королевства Людовик II Немецкий даровал в 853 году земли кантона цюрихскому монастырю Фраумюнстер, основанному королем по просьбе его дочери Хильдегарды. Недолго альпийские горцы терпели над собой власть немецких принцев: в 1291 году была подписана федеративная хартия, первоначальный документ, оформивший военный союз трех кантонов – Ури, Швица и Унтервальдена, и заложивший, таким образом, основы Швейцарской Конфедерации. Заключение военного пакта оборонительного характера еще не означало формальную независимость швейцарцев, которые все еще продолжали оставаться под гнетом Священной римской империи. Де-факто гельветы получили свободу в 1499 году после заключения Базельского договора, а де-юре – только в 1648 году - при подписании Вестфальского мира.

[600x399]

Но в конце XIII века никто еще не помышлял о полноценной свободе на альпийских просторах. Тогда, на заре швейцарской демократии, гельветы лишь подумывали, как бы объединиться для защиты своих общинных вольностей. В те времена и прославилась в Швейцарии целая плеяда борцов за независимость. И самым знаменитым стал без сомнения уроженец города Бюрглена в кантоне Ури Вильгельм Телль. Акт о рождении Телля не сохранился. Официальные архивы кантона Ури сгорели при опустошительном пожаре в городе Альтдорф в 1440. Телль женился на дочери Вальтера Фюрста, того самого швейцарца, который в ноябре 1307 года поклялся вместе с Арнольдом Мельхталем и Вернером де Стауффахером освободить свою родину от австрийского засилья. Как видим, родственники Телля были весьма патриотически настроены.

Здесь умолкает история и начинается легенда. Расскажем о подвигах Вильгельма Телля так, как рассказывали о них поколения швейцарцев при свете очага в уединенных шале. В те далекие времена (конец XIII века), три швейцарских территории, расположенные в центре Гельвеции – Ури, Швиц и Унтервальден, прозванные по-немецки «Waldstätten», то есть «лесные кантоны» - пользовались определенной независимостью. Их жители получили значительные привилегии в награду за мужество, проявленное на службе в армии короля Германии Рудольфа I Габсбургского (1218-1273). Своим указом император даровал им право на самоуправление и избрание своего правителя, Landamman, который подчинялся напрямую имперским властям. То были благословенные времена мирного существования славных гельветов в границах Германской империи.

Но с приходом к власти в 1291 году сына императора Рудольфа Альбрехта, прозванного Черным герцогом, все предыдущие мирные договоренности преданы забвению. Амбициозный, жестокий правитель, он считал, что народ понимает лишь язык кнута, а потому все слезливые вольности покойного монарха следует вычеркнуть навсегда из памяти альпийских горцев. С этой целью он решил заменить председателей швейцарских самоуправлений австрийскими чиновниками - бальи. Королевские наместники быстро утратили всякий стыд и совесть и своими бесчинствами заслужили недобрую славу в альпийском краю. Один из них, по имени Гесслер, проявлял особо изощренную жестокость. Из своей крепости в городе Альтдорфе он посылал своих приспешников, наводивших ужас на местный люд.

- Я сниму стружку с этих пастухов, они подчинятся моей плетке, если не захотят внять голосу разума, - пообещал он Черному герцогу.

А в народе и в самом деле зрел бунт. Жители кантонов Ури, Швица и Унтервальдена не смирились с нарушением своих договоров с королем Рудольфом и надеялись вновь обрести вожделенную свободу.

решил прощупать настроения жителей, проверить, кто открыто заявит о своей неприязни к австрийской власти.

- Завтра рыночный день, - обратился он к своим людям. – Поставьте на площади высокий столб, а на его вершине установите герцогскую шляпу, как символ нашей власти. И объявите, что каждый прохожий обязан поклониться столбу в знак покорности. Посмотрим, кто посмеет воспротивиться моему приказу.

Рынок Альтдорфа славился по всей округе. Сюда свозили крестьяне на продажу лучшие сыры, мешки с зерном, капусту, корзины красных яблок, румяные лепешки, птицу, молочных поросят, копченую форель... Но в тот день притихли продавцы и посетители рынка. Все с недоумением уставились на черную шляпу с золотыми галунами и павлиньими перьями, повешенную на вершине высокого столба. И время от времени глашатай возвещал, что не подчинившийся приказу герцогского наместника будет предан смерти.

Устрашаемые лучниками, швейцарцы, стиснув зубы, вынуждены были склониться перед столбом. Но в полдень к Гесслеру примчался начальник лучников и выпалил:

- Монсеньор! Один человек не захотел выполнить ваш приказ. Его сопровождал маленький мальчик, его сын. Дерзкий швейцарец заявил, что он свободный человек и ничем не обязан герцогу Австрийскому. Я его, конечно же, арестовал.

- Как его зовут?

- Вильгельм Телль.

- Опять он! Ну что ж, воздадим ему по заслугам!

На рыночной площади Гесслер тотчас же заприметил здоровенного молодчика, арестованного его гвардейцами. А вокруг уже теснилась разгоряченная толпа. Хорошо же, что бальи привел с собой охрану…
- А вот и бунтовщик! Почему ты отказываешься поклониться шляпе своего повелителя? Ты разве не считаешь его своим законным властелином?

- Мы свободные люди, и страна наша свободная. Мы заслужили эту свободу, дарованную императором Рудольфом!
- Император умер! Ты должен признать власть герцога Австрийского. 
- Но наши договоры живы! Кто их сегодня признает?
- Замолчи! Ты заслужил смерть!
- Я знаю, что вы щедры на смертные приговоры... Я не боюсь смерти.

Напряжение достигло своего апогея. В народе послышался возмущенный шепот. Гесслер понял, что действовать следовало осторожно.

- Ты дерзок, но смел. Мне понравилось твое мужество, а еще я наслышан о твоем мастерстве лучника. Было бы обидно лишить страну такого стрелка. Мы сохраним тебе жизнь…

В толпе раздались крики радости. Но Гесслер продолжил с коварной улыбкой:

- … если ты сумеешь попасть в яблоко со ста шагов. 
- Я уже попадал в цель с такой дистанции, - признался Телль. - И не прочь вновь попробовать.
- А чтобы было еще интереснее, мы поставим яблоко на голову твоему сыну!
- Монсеньор! – взмолился Телль, оборотившись к Гесслеру. – Вы сказали, что я заслужил смерть – так убейте же меня, но не заставляйте рисковать жизнью родного сына. Выстрелить со ста шагов в яблоко на голове у своего ребенка - не под силу ни одному отцу. Моя рука дрогнет, взгляд помутится, и я стану убийцей сына. Подумайте о моем горе, о горе его матери. У вас ведь тоже была мать, Монсеньор… Помилосердствуйте в воспоминание о ней!
- Ты сделаешь так, как я велел! Иначе я велю одному из своих лучников выстрелить вместо тебя. Хочешь? Довольно сетовать. Выбирай!

В это мгновение маленький Вальтер бросился в объятия отца:

- Делай, что он тебе говорит. Я не боюсь! Я знаю, что ты всегда попадаешь в цель.

Вильгельм Телль гордо выпрямился:
- Верните мне мой арбалет. Я сам выберу стрелу: от ее качества зависит точность выстрела. Ваши лучники знают не хуже меня: если арбалетная стрела плохо оперена, она отклонится от цели. А если железное острие чересчур тяжело, стрела ударит слишком низко и пронзит лоб моему сыну.

Все стихло на площади Альтдорфа.  Гробовое молчание воцарилось среди народа, даже спутники Гесслера замерли в ожидании жуткой развязки. Ребенку завязали глаза, поставили его перед злополучным столбом, на котором красовалась герцогская шляпа. На голову Вальтеру положили красное яблоко, выбранное на прилавке местного торговца. Затем лучник бальи отсчитал сто шагов.

Вскинув на плечо арбалет, Вильгельм Телль долго прицеливался. В воздухе со свистом пронеслась стрела… и пронзила красное яблочко в самую серединку, пригвоздив его к ненавистному столбу. Вильгельм Телль победил! Плевок в лицо презренному оккупанту! Гесслер побелел от бешенства:

- Поздравляю. Но когда ты только что выбирал стрелу из колчана, я заметил, что вторую ты спрятал  в складках камзола. С какой целью?
- Если бы я попал в голову своему сыну, то вторая уж точно угодила бы в вашу! – гордо ответил Телль. 
Это безумно-дерзкое признание привело Гесслера в звериную ярость:
- Я помиловал тебя ввиду сегодняшнего преступления. Но твои мятежные настроения заслуживают примерного наказания. Ты помог скрыться убийце моего гвардейца и его жене...
- Конрад, - прошептал Вильгельм Телль.
- … в ожидании моего решения ты будешь находиться в заключении в тюрьме замка Альтдорф.

[300x450]

Этот памятник поставили более 100 лет назад в Альтдорфе

А в народе мятеж все назревал. Вильгельму Теллю удалось бежать от жестокого бальи. За его голову была назначена цена: тот, кто выдаст беглеца, получит пятьдесят золотых марок и пожизненное освобождение от уплаты налогов. С таким же успехом Гесслер мог бы предложить швейцарцам все сокровища Австрии: предатели среди них не водятся.

Вынашивая планы мести, Гесслер отправился верхом в сопровождении своей гвардии в замок Кюсснахт. Их путь вдоль берега Фирвальдштетского озера проходил через овраг, здесь дорога сужалась, и двигаться приходилось гуськом. Тут Гесслера осенила дьявольски изощренная мысль, он поделился ею со своим щитоносцем Никлаусом:

- Мы посадим в тюрьму жену беглеца и его четырех детей. Каждую неделю будем казнить одного из них. Начнем с маленького Вальтера, а закончим супругой… Но я уверен, что гораздо раньше к нам заявится сам Телль освобождать свою возлюбленную семью. Вот и попался смельчак!

И Гесслер разразился гомерическим хохотом, который гулким эхом отразился на склонах мшистых скал, что нависали над озером. Смеркалось. Вечернюю тишину пронзил свист арбалетной стрелы, которая угодила Гесслеру прямо между глаз. Вильгельм Телль, горделиво потряс арбалетом из своей засады в овраге: швейцарцы умеют сражаться за свою свободу.
 

История – или народная молва, как вам будет угодно, - доносит до нас весьма скупые сведения о жизни Телля после свершения героических подвигов во славу отчизны. Он сражался под родными знаменами в битве при Моргартене в 1315 году. В преклонном возрасте, когда он не мог уже ни скот выпасать, ни воевать, стал казначеем в церкви в Бингене. Его жизнь оборвалась в 1354 году (свидетельство о смерти также не сохранилось до наших дней). Как жил, так и умер – героем. Спасал ребенка, упавшего в ледяной поток, да и сам утонул. Через несколько месяцев после его смерти Народное собрание Ури приняло решение ежегодно отмечать память Вильгельма Телля в его доме на берегу Фирвальдштетского озера. А в 1582 году на этом месте выстроили часовню – чтобы в церковных молитвах помянуть славного гражданина, «основоположника швейцарской свободы».

Эта легенда воодушевила великого Дж.Россини написать одну из лучших опер, которую он так и назвал "Вильгельм Тель".

Опера в четырех действиях. (Первоначально написанная в пяти действиях, опера впоследствии была сокращена автором до трех посредством изъятия всего третьего и сжатия двух последних действий. В настоящее время опера дается с восстановленным третьим действием, но с сохранением купюры четвертого и пятого, превращаясь, таким образом, в четырехактное представление.) Джоаккино Россини на либретто (по-французски) Виктора Жозефа Этьена де Жуй и Ипполита Луиса Флорена Би (со значительным участием композитора, а также Армана Марраса), основанное на одноименной драме Фридриха Шиллера.

Действующие лица:

ВИЛЬГЕЛЬМ ТЕЛЛЬ, швейцарский патриот (баритон)
ГЕДВИГА, его жена (сопрано)
ДЖЕММИ, их сын (сопрано)
ГЕССЛЕР, наместник кайзера в Швейцарии и Ури (бас)
МАТИЛЬДА, его дочь (сопрано)
АРНОЛЬД, швейцарский патриот (тенор)
МЕЛЬХТАЛЬ, его отец (бас)
ВАЛЬТЕР ФЮРСТ, другой швейцарский патриот (6ас)
РУДОЛЬФ, офицер гвардии Гесслера (тенор)
ЛЕЙТХОЛЬД, пастух (бас)

Время действия: XIV век.
Место действия: Швейцария.
Первое исполнение: Париж, 3 августа 1829 года.

«Вильгельм Телль» — самая длинная опера Россини. Это его последнее оперное творение. Быть может, именно написание такого длинного произведения (первое исполнение оперы длилось шесть часов) послужило причиной его охлаждения к сочинительству. Как бы то ни было, при том, что «Вильгельм Телль» имел огромный успех у критики, Россини не писал больше опер, хотя прожил еще почти сорок лет. Россини собственноручно сократил оперу и создал авторизованную версию из трех, вместо пяти, действий. А в Париже одно время существовала даже традиция давать из оперы одно только второе действие, соединяя его с какой-нибудь другой оперой, чтобы заполнить театральную программу. Известна история, как однажды директор парижской Гранд-опера сказал композитору, что вечером в программе объявлено второе действие «Вильгельма Телля». «Что? — воскликнул рассерженный Россини. — Все второе действие?»

Долгие годы считалось, что имя композитора сохранилось в репертуаре крупнейших оперных театров лишь благодаря «Севильскому цирюльнику» и «Вильгельму Теллю». Что касается последней, то либо из-за ее продолжительности, либо из-за невероятных требований, предъявляемых исполнителю теноровой партии Арнольда, она больше не может причисляться к традиционному, если не сказать стандартному, набору опер, идущих в оперных театрах. Постановки других россиниевских опер, таких, как «Золушка» и «Итальянка в Алжире», возобновляются гораздо чаще. Что касается либретто, то оно, безусловно, лучше у «Севильского цирюльника». Сюжет «Вильгельма Телля» сколочен достаточно прочно, но, конечно, он не столь хорош.

В период политических волнений 1830-х годов эта опера в некоторых странах считалась опасной ввиду своего революционного духа. Соответственно, при ее постановках тогда в либретто вносились изменения. Это касалось, в частности, ее названия. Так, в Милане опера называлась «Гульельмо Валлаце» (то есть шотландец Уильям Воллэйс), в Риме — «Родольфо ди Стерлинга», в Лондоне и Берлине — «Андреас Хофер», а в Петербурге — «Карл Смелый». Кажется странным, что цензоры были более обеспокоены именем почти совершенно мифического революционера, нежели именами, которые были реальными прототипами других персонажей оперы. Но многое, что делают цензоры, кажется странным.

УВЕРТЮРА

Увертюра к «Вильгельму Теллю» — наиболее известная оркестровая музыка из всей, что включается в программы симфонических концертов, когда хотят исполнить симфонические отрывки из опер; конкурировать с ней может разве что интермеццо из «Сельской чести» Масканьи. Она сохранилась в чувствах публики, а быть может, даже и выросла из этих чувств, что подтверждается ее использованием в одном из мультфильмов Диснея. Она очень смело начинается — с соло виолончелей; тремоло литавр рисует одну из россиниевских картин бури, здесь композитор очень натурально, используя характерный тембр флейты-пикколо, изображает капли дождя; затем следует пасторальный раздел, основанный на швейцарской мелодии альпийского горна, исполняемой на французском рожке; и наконец, после блестящей фанфары, исполняемой трубами, звучит знаменитый галоп, который при хорошем исполнении контролирует свой стремительный бег, несмотря на многие юмористические ассоциации — приличные и неприличные, которые теперь с ним связаны.

ДЕЙСТВИЕ I

Сюжет этой оперы связан с именем легендарного швейцарского патриота XIV века. Страна находится под игом австрийского наместника Гесслера, который ведет себя как тиран. Высоко в Альпах, в родной деревне Телля швейцарцы празднуют свой национальный праздник. Старый пастух Мельхталь (он старейшина, глава одного из кантонов) благословляет три пары, которые собираются пожениться. Два серьезных голоса звучат несколько не в тон общему веселью. Один из них — голос Телля, который сокрушается о судьбе своей страны; другой — Арнольда, сына Мельхталя, он страдает от безнадежной, запретной любви к принцессе Матильде, дочери заклятого врага Швейцарии (из-за этой любви он даже стал солдатом войска австрийских захватчиков).

Звучит длинный дуэт («Ou va-tu? Quel transport t`agite» - «Что с тобой? Куда бежишь в смятеньи?»), в котором Телль убеждает Арнольда бороться за свободу своей страны, но Арнольд поначалу колеблется из-за любви к Матильде. Издалека доносятся звуки охотничьих рогов — это охотятся люди Гесслера, наместника австрийского императора, они уже недалеко.

Праздник продолжается («Hymenee, ta journee» — «Брак священный»). Сначала все танцуют, затем в начавшихся играх юный сын Телля, Джемми, демонстрирует, что он такой же хороший стрелок, как и его отец. Все его славят («Honneur au fils de Tell» — «Слава сыну Телля»). Празднество прерывается появлением пастуха Лейтхольда, швейцарца, сбежавшего от отряда Гесслера; он убил одного из гесслеровских солдат, пытавшегося похитить его дочь, и теперь те его преследуют. Телль спасает его, переправив в своей лодке на другой берег озера, несмотря на сильные волны.

Когда появляется отряд Гесслера под командованием Рудольфа, никто из местных жителей не выдает Телля, и тогда в отместку Рудольф арестовывает старика Мельхталя, а всю деревню поджигает.

ДЕЙСТВИЕ II

Второе действие начинается с речитатива и блестящей колоратурной арии «Sombre foret, desert, triste» («Темного леса таинственный кров»), которую поет Матильда, дочь австрийского тирана Гесслера, в которой она признается в любви к Арнольду. Он встречает ее на альпийском лугу среди лесов, где она его ждет, и они поют чудесный любовный дуэт. Заслышав приближающихся Вильгельма Телля и Вальтера Вюрста, Матильда стремительно убегает. Эти люди пришли, чтобы убедить Арнольда присоединиться к ним в их восстании против Гесслера, но они обеспокоены тем, что застали его с Матильдой. Они сообщают ему трагические новости: Гесслер казнил его отца, старого пастуха Мельхталя. Арнольд потрясен. Никаким сомнениям больше нет места: он будет мстить (терцет «Quand l`Helvetie est un camp de supplice» — «В тяжкой борьбе край родной погибает»). Завершается этот великолепный терцет клятвой трех этих швейцарцев освободить свою страну.

Одна за другой прибывают группы людей из швейцарских кантонов — Унтервальд, Швиц и Ури. Телль обращается к ним с патетической речью, и действие завершается торжественной патриотической клятвой, которую дают все присутствующие («Des profondeurs du bois immense» — «Слышишь? Из темной чащи бора»).

ДЕЙСТВИЕ III

На рыночной площади в Альтдорфе перед резиденцией Гесслера идет празднование столетия власти австрийцев. Тиран Гесслер выставляет герб Австрии и свой собственный шлем, чтобы каждый швейцарец, проходя, кланялся им. Вильгельм Телль отказывается это сделать, и тут же гвардейцы Гесслера арестовывают его и его сына. Гесслер заявляет, что Телль должен продемонстрировать свое искусство стрельбы из лука попаданием в яблоко, положенное на голову его сына. Телль отказывается это делать, и тогда Гесслер приказывает казнить мальчика. Теперь у Телля нет выбора. Мальчик Джемми выражает бесстрашную уверенность в искусстве Телля. И Телль выстрелом разбивает яблоко пополам.

Но из колчана Телля выпадает вторая стрела. И когда Гесслер требует ответа, для чего она предназначена, патриот отвечает, что, если бы мальчик погиб, эта вторая стрела была бы пущена в его, Гесслера, сердце. Взбешенный Гесслер приказывает арестовать Телля. Телль, прежде чем его уводят, успевает передать с сыном наказ жене. «Передай Гедвиге, — говорит Вильгельм, — что зажжение огней в горах будет сигналом для восстания кантонов». Дочь Гесслера, Матильда, убегает вместе с маленьким Джемми, чтобы передать это послание.

ДЕЙСТВИЕ IV

Сцена 1 представлена главным образом арией, которую поет Арнольд («Asile hereditaire» — «Приют мирный родимый»). Он вернулся домой, и мысль о смерти его отца в плену у Гесслера продолжает угнетать его. Группа швейцарских патриотов сообщает ему об аресте Вильгельма Телля, и, побуждаемый к действию, он в конце концов отправляется во главе отряда швейцарцев, чтобы освободить своего предводителя (кабалетта с хором «Amis, amis, secondez ma vengeance»; «Друзья, друзья, за отца отомстим»).

Сцена 2 происходит в скалистой местности у Фирвальдшетского озера (озера Четырех Кантонов), неподалеку от родного дома Телля. Джемми в сопровождении Матильды вбегает к своей матери Гедвиге (их терцет: «Je rends a votre amour un fils» — «Вот сын вам возвращен»). Маленький мальчик полон надежды, что Телль спасется в лодке, несмотря на шторм, который разразился на озере. Он вдруг вспоминает о послании своего отца. Он поджигает отцовский дом, что служит сигналом для кантонов к восстанию. Пока шторм бушует, они все молятся о спасении Телля. Неожиданно герой сам появляется из лодки. За ним гонятся его преследователи, в том числе Гесслер. Но Телль берет свой лук и стрелы у Джемми, который успел вынести их из горящего дома. Телль точно попадает в цель — Гесслер замертво падает в озеро. В этот момент входит та часть швейцарских патриотов, которой руководит молодой Арнольд, они объявляют, что укрепленные замки австрийцев взяты повстанцами. Опера завершается весельем всех тех, кто теперь на стороне швейцарцев. Матильда покинула стан врагов и согласилась стать женой Арнольда.

Можете посмотреть фильм-оперу из театра Ла Скала.
Дирижер Р.Мути. Главную партию поет великолепный баритон Джорджо Дзанканаро

Смотрите спектакль из миланской Ла Скалы. Фильм длится почти 4 часа. Но музыка волшебная! Не пожалеете.

http://classic-online.ru/ru/listen/2545 А можно послушать оперу в фоновом режиме.

Послушайте эту величайшую оперу!

Эта опера была последней. Нет, маэстро еще напишет, но уже не так как раньше. Композитор сдает. Россини чувствует что все- «финал!»» Он перестает смеяться. Россини думает о серьезной драме. Он разжирел. Обрюзг. Голова совершенно облысела. Где ты тот юный Россини, вскруживший «голову» всей Италии своим юмором, смехом и не подряжаемой громоподобной музыкой!? Россини не смеется..! О чем он думает?. Наверное о «финале». Слава его меркнет. «Хватит смеяться. Пора написать что-то серьезное. Нет, не «Моисея»!». Еще выше! Его внутренняя природа видимо чувствовала надвигающийся конец; уход с музыкального олимпа был делом времени, поэтому собрав все силы «он», и направил всю энергию на создание оперы под названием «Вильгельм Телль», которая навсегда обессмертит имя Россини, и станет лебединой песней в творчестве «Принца оперы». После «Телля» уже такого не будет никогда. И это была не легкая задача. Так как уже была создан (в 1828году) «Вильгельм Телль» Пиксерекуром. А так же комическая опера «Вильгельм Телль» подготовленная Гретри, на стихи Седена. 
Ничего удивительного тут и не было. Обостренный интерес к швейцарскому герою был велик, так как двадцатилетие наполеоновской диктатуры переполнили чашу терпения народных масс.

Все хотели свобод. В 1821 году в Италии волнения. В Польше жуткие беспорядки. В Германии бьют витрины и громят магазины, восстание в Пьемонте, заговоры тайных обществ в Венеции, и Ломбардии, . Романтизм со своими нравами и представлениями ввалился в эпоху музыки, и не только в нее. Романтизм вошел даже в политику, в одежду, в философию. Классицизм умирал. А железный дядька к «романтизм» стучал в ворота своим изящным мощным кулаком в каждую душу способную воспринимать жизнь, способную мыслить, творить!. Все хотели свобод и его нес романтизм. Ну а пока, романтизм что-то там нес, Россини преспокойно закончил свой шедевр.
Они пришли вместе: «Вильгельм Телль» и Романтизм.

Да! Это было время профессионалов. И свое право на «лучшего» надо было доказать «шедевром»- не меньше! Россини во Франции находился в среде, где уже был поставлен спектакль Эрнани Гюго; на спектакле присутствовал молодой Теофиль Готье. Гюго так же ставит «Венецианского мавра». Шедевр за шедевром. Для уставшего Россини задача не легкая. Слишком много сил отдано. Слишком много пережито. Молодые наступают на пятки. Да Россини не смеется. Он пишет своего «Телля»!. Пожалуй это был единственный раз в жизни Россини, когда за пять месяцев каторжной работы, маэстро не улыбнулся. «Вильгельм Телль»-это не привычный Россини. Это драматичный, динамичный Россини!

Порою в опере есть такие места…буквально опережающие свое время, как минимум лет на пятьдесят. В опере столько потрясающей музыки! Столько силы и фактурной мощи. Так гениально и глубоко вылеплены дуэты, терцеты, мощные сценические ситуации, профессиональна инструментовка и так далее… ,что все, кто знал Россини в этот период творчества, постоянно то и дело обнимали его Россини так и говорил: : «У меня от постоянных объятий плечи болят! Ну.. может хватит!?»
Уже увертюра отдельное самостоятельное произведение, которое цепляет, затягивает не отпускает. Очень лиричная разнообразная.
В первом акте после «шедевральной» увертюры сразу же идет «quell jour serein le ciel presaje!» Маэстро с первых минут очаровывает. Первый акт важен. Так как по нему будут судить всю оперу. Поэтому вкладывается во всю. Много новой музыки! Как не узнаваем Россини! Ни одно повтора. Все новое.
В середине первого акта звучит потрясающая танцевальная, как я ее называю еще одна «увертюра»- «Pas de six» без слов… связывающая весь первый акт; расставляющая акценты и в тоже врем подготавливающая мощь хорового исполнения выраженного с такой силой и чувством ,что не будь «Pas de six» вряд ли бы можно было добиться более сильного впечатления на слушателя в «Gloire, Honneur»…. Маэстро шедеврит. Пишет легко, играя, забавляясь формой.
Он серьезен, толст, лыс, безобразен, и не склонен играть в игры. Он пишет свой последний шедевр! Знал ли он сам об этом. Наверное да! Внутренний Россини готовится уйти. А внешний продолжает жить. Но уже не будет того Россини. «Вильгельм Телль» разломил судьбу маэстро на до «Телля» и после «Телля». Это был уже другой человек. А уходить надо красиво. Он это понимал. «Телль» пишется на французском. 
Начинается второй акт и здесь, когда доходишь до терцета «Ses jour qu ils onto se proscrire?»… Потрясающий,, красивый! Это все! Что сказать.? Можно слушать только «Ses jour» и уже насытится. Думаю что и сам Пуччини позавидовал бы такому размаху. Нет, ничего подобного я не услышу ни у кого. Ни в каких операх. Такое рождается только однажды. И Создал это Россини! Опера идет почти четыре час, и не удивительно. Академик Де Жуи и начинающий поэт Иполит Бис создали либретто на шесть тысяч стихов. Пришлось прибегать к помощи «хирурга». Сокращать, убирать.
Когда все улеглось друг банкир Агуадо предложил маэстро писать оперу в его загородном доме в в Пти-Буре. Там вся работа и создана. Маэстро не мог сочинят в одиночестве и поэтому по пятницам Агуадо запускал в дом кучу друзей и поклонниц. И вот однажды, когда Россини занимался инструментовкой к нему пришли Бас Левассер и тенор Нурри, которым предстояло исполнить партии Вальтера, и Арнольда. Он попросил их спеть этот знаменитый терцет. После исполнения у всех стояли слезы на глазах, все поздравляли маэстро. Левассер предложил еще раз исполнить терцет. Но Нури не смог. 

И Вот 3 августа, 1829 года состоялась премьера Вильгельма Телля.

Успеха не было. Россини не выходит на поклоны. Его настойчиво требуют на выход. Но он не умолим. Вежливые аплодисменты его не устраивают. Опера не понята. Слишком сильна мощь, слишком непривычен Россини. От него такого никто не ожидал. Россини ли это! Джоаккино так и не вышел. Сказав: «А ладно! Не поняли французы, ну и хрен с ними. Поймут потом. А я пожалуй поеду в Италию. Домой, домой на родину. Устал!». 
Россини выходит из ложи. Рядом идет знаменитая Изабелла Кольбран- его жена. Обладавшая редкостным голосам, диапазон которого охватывал почти три октавы( от соль малой октавы, до ми третей). Голос отличался ровностью силой и красотой. Чего не скажешь про ее характер. Она спускала деньги в рулетку и карты быстрее, чем Россини их успевал зарабатывать. Он покидает театр. Он спокоен. Он знает, что создал шедевр. А публика!? Так она всегда отставала. Наступит время и история расставит все на места. А теперь Россини уезжает. Да! Возможности гения нельзя измерить, Россини разный, Непредсказуемый. Кто ж ожидал такое!
Пожалуй самый знаменитый «поп- композитор» своего времени уходил в «Вильгельме Телле». Удивительная харизма. Смех, обаяние, все это было таким сильным, щедрым, лилось из души Россини на всех. Каждый мог искупаться в лучах его улыбки. Но теперь Россини показал, что его улыбка была выстрадана в серьезном отношении к искусству и самоотреченой работе. И это было не принято французами. Россини уходит. Его грузное тело так изменилось. Хорошо, что хоть парик скрывает его лысину. Остались только глаза, в которых еще видна жизнь. Его ждут друзья. Его обнимают. Чествуют! Но Россини грустен…

Россини приезжает в Италию и попадает прямо на оперу «Пират» поставленную молодым композитором Винченцо Беллини. Маэстро сидит в ложе. Не показывается. 

-А знаете почему маэстро не показывается!? Потому что у него вот такой вот живот, мешки под глазами и он совсем лысый!.

Заслуга Россини была в том что он упразднил в опере-серия речитативы и открыл путь для мелодичных напевных, патетических речитативов., оперяющихся на оркестровую партию. Благодаря этому нововведению стал доступны условия для целостного и сквозного музыкального произведения. Еще было новшеством то что все вокальные партии были выписаны с такой тщательность о всеми виртуозными пассажами и украшениями, что это позволило требовать от певцов строго отношения к нотам. Ни какой импровизации. 

[показать]