Мы в [показать]чера открыли для себя новый театр сатиры на Васильевском. Здание театра было построено в конце XIX века на средства известной петербургской благотворительницы В.Н. фон Дервиз в качестве Народного дома. В первом этажа здания размещались: читальня, библиотека и музыкальные комнаты с роялями для беднейших учащихся консерватории, во втором этаже - небольшой зал, в третьем - Школа живописи. Уютное и прекрасно отделанное здание с хорошим театральным залом стало привлекать многие театральные антрепризы. Среди них : оперное товарищество, труппы актеров Василеостровского театра и берлинского Модерн-театра, Театр Искусств, Музыкально - Драматический театр и пр.
После революции здесь работал Передвижной музыкальный театр, Областной ТЮЗ. А уже после войны здание было отдано Клубу табачной фабрики им.Урицкого и почти пятьдесят лет в прекрасном театральном зале крутили кино. И лишь в 1993 году после капитальной реконструкции и ремонта всего помещения, зданию был возвращен его исторический статус - открылся Государственный Театр Сатиры на Васильевском. Он находится на Среднем проспекте между 10 и 11 линиями.

В золотом фонде театра пьеса 3 спектакля, удостоенных театральных премий.

Спектакль Мухиной ТАНЯ-ТАНЯ. Это пьеса о счастье. Каждый мечтает о счастье. Почему же счастья нет? Почему то, что кажется таким простым, оказывается трагически несбыточным?

Премию "Золотой софит" получил спектакль по пьесе Улицкой " Русское варенье" Людмилы Улицкой, написавшей смешной, но не жесткий текст, сварившая варенье из шума культуры, рифм, из остроумно вывернутых чеховских цитат, все смешав и кинув в вишневое варенье дохлую мышь – и по сюжету (мышь в тазу с вареньем находит Маканя), и символически (вот вам ваш «Вишневый сад» сегодня: мышь в варенье, забытый вместо Фирса кот…). Бубень, с холодностью нездешней, европейской, польской, какой угодно, но точно – с холодностью и отстраняясь, ставит саркастический диагноз русской интеллигенции.

И третий спектакль из золотого фонда тоже по книге Людмилы Улицкой "ДАНИЭЛЬ ШТАЙН, ПЕРЕВОДЧИК". Мы пошли на этот спектакль с некоторым трепетом и с интересом, так как книга нам очень понравилась. В романе Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн,переводчик», образ еврейского народа как коллективного Иова, сидящего на пепелище, лишившегося детей, здоровья, имущества и смысла существования. Роман, на мой взгляд,  — лучшее, что написано в начале этого века о проблеме еврейской идентификации.

Главный режиссер театра Анджей Бубень в национальные проблемы углубляться не стал. Евреи в его спектакле — частный случай человечества. Герои помещены в идеальное пространство между небытием, из которого вышли, и пеплом, с которым в итоге смешаются. Модель мироздания окутана тягучей медитативной музыкой, чтобы звуки улицы не нарушили чистоты эксперимента. Словом, это анти-«новая драма», попытка чисто интеллектуального театра.
Те конструкции, что каждому из героев соорудила художник Елена Дмитракова, — это вещи, которых избранным шести героям (в романе их несколько десятков) не хватало для полного счастья. У молодой женщины Эвы (Татьяна Калашникова), рожденной в гетто и воспитывавшейся в приюте, — уголок с зеркальцем, косметикой, полочками для приятных аксессуаров. Ее мать, заслуженная коммунистка Рита Ковач (Наталья Кутасова), сидевшая при всех режимах, теперь имеет мягкое кресло под японским фонариком, на створках которого — ее немеркнущие идеалы: Маркс, Энгельс и Ленин. Фанатичный Гершон Шимес (Михаил Николаев), отсидевший в советском лагере «за самиздат», обитает среди книжных башен. Авигдор Штайн (Игорь Николаев) — взрослый ребенок с мастеровитыми руками — получил универсальный верстак. Самолюбивый литовец Ефим Довитас (Артем Цыпин) обрел грезившийся ему православный приход — его «угол» сконструирован из церковных подсвечников. А сердобольная внучка офицера Третьего рейха Хильда (Елена Мартыненко) живет среди фотографий евреев, которых она спасла тем или иным способом.

[346x230]

В этом благородном безыскусном и прекрасно сыгранном спектакле со сцены к сердцам зрителей незаметно доходит послание. Какое? Сколько бы ни била тебя жизнь, сколько бы ты ни страдал и ни плакал – придёт момент, когда ты встретишь на дороге того, кто согреет твои озябшие руки и поможет разжечь огонёк. Остальное зависит от тебя...

Почитайте книгу Людмилы Евгеньевны Улицкой "Дэниэль Штайн.Переводчик" Любопытная книга. Вы увидите мир Израиля. Спектакль интересен, но книга глубже окунает вас в проблемы этой страны, этого мира. Вы увидите  мудрую старуху, обитающую среди книг и молчания. Озлобленную коммунистку, доживающую свой век в израильском приюте. Сорокалетнюю американку – якобы благополучную, но искалеченную воспоминаниями. Немку, ради искупления вины своего народа работающую в христианской общине под Хайфой. Католическую монахиню, ставшую православной попадьей. Израильского радикала неуравновешенного подростка, грустного араба-христианина. А в центре этого разрозненного и все же отчаянно единого мира – еврей, бывший «крот» в гестапо, бывший партизан, ныне – католический священник. Человек, чья жизнь объясняет, как люди живы до сих пор, как не утопили себя в ненависти и боли. Роман Людмилы Улицкой – о странствиях духа во мраке мира, о том, как всякий ищет и находит свет вокруг и в себе. О Даниэле Руфайзене – человеке, с чьей жизнью не способна соперничать никакая литература. О человеке, который до последнего дня оставался милосердным солдатом.

Когда я начинал читать роман Улицкой, то боялся разочарования, а его нет. Дело в том, что это роман о реальном человеке Освальде Руфайзене.

[250x280]
Еще при жизни он стал легендой. Кто в Израиле не знает о том, как во время 2-й мировой войны еврейский юноша, свободно владеющий несколькими языками, выдавая себя за польского немца, поступил на службу в немецкую жандармерию и спас сотни жизней своих соплеменников, передавая подпольщикам гетто информацию и оружие, а затем дезорганизовал акцию по ликвидации гетто в местечке Мир под Новогрудком (Белоруссия)!

Кто не слышал о том, как он же после войны, будучи кармелитским монахом, судился за право считаться евреем и Израильским гражданином, дошел до Верховного Суда Израиля, защищая права крещеных евреев считать себя частью своего народа, полноценными гражданами своей страны!

Многие слышали о его встрече с Папой Иоанном Павлом II в 1985 году, когда он в течении полутора часов излагал Папе свою концепцию возрождения в Израиле древней, первоначальной формы христианства, восходящей прямо к апостольской традиции, призывал Святейший Престол к установлению дипломатических отношений с Израилем. Знают в Израиле и о его роли в создании в г. Нагарии дома престарелых для "праведников мира" - людей, которые во время 2-й мировой войны спасали евреев. Имя его было на слуху. Об Освальде Руфайзене - брате Даниэле слышали все, но очень мало кто знал о главном подвиге его жизни - подвиге повседневной самоотдачи.

Он свободно говорил и писал на 8-ми языках, и на всех этих языках он служил мессы, произносил проповеди, проводил экскурсии, писал письма. Ежедневно он отдавал свое время и силы десяткам людей, израильтянам и паломникам со всех концов земли, пытаясь со всеми поделиться той беспредельной любовью, которая горела в его сердце - любовью к ближним и дальним, своим и чужим, к христианам, мусульманам, иудеям, к Израилю и ко всему миру.

Ему часто приходилось совершать обряд отпевания. Из разных концов страны к нему обращались в тех случаях, когда из-за несовершенства израильского законодательства или из-за внутрицерковных разногласий возникали проблемы с погребением. Верный Духу, а не букве, он всегда находил возможность помочь людям.

Он безмерно любил Израиль и не любил словосочетания "Святая Земля".

Он говорил: "Земля сама по себе не может быть святой или грешной. Только если мы будем святы, будет свята и земля, на которой мы живем."

Он не одобрял показное благочестие. "Не путайте, - говорил он, - Обязанность христианина - нести свой крест, а не носить свой крестик."

Он объединил вокруг себя выходцев из разных стран, носителей разных культур и традиций. К нему приходили люди, которые в странах исхода были католиками, униатами, православными, протестантами. Он не считал, что все его прихожане автоматически становятся римо-католиками.

Он говорил: "Здесь мы находимся у истоков христианства, здесь нет места разделениям."

Пропасть, разделяющую сегодня иудеев и христиан, он переживал как личную трагедию. Он говорил с Церковью от лица евреев, он говорил с Израилем от лица Церкви!

Тема эта любопытная и много ценного я получил из библиотеки священника Якова Кротова о религии, о сути христианства.

Закончить свое эссе я бы хотел словами соего самого любимого писателя А. де Сент-Экзюпери. Хорошо он сказал в своей книге «Цитадель»: «Люди нередко ошибаются, требуя защиты своих прав, – я озабочен правами Господа в человеке»