Филонов считал, что современные ему художники - и кубисты, и реалисты - узко и однобоко взаимодействуют с природой, фиксируют только два ее свойства - цвет и форму, тогда как любое явление имеет неисчислимое количество не менее ценных свойств. Он писал: “Так как я знаю, вижу, интуирую, что в любом объекте не два предиката, форма да цвет, а целый мир видимых или невидимых явлений, их эманаций, реакций, включений, генезиса, бытия, известных или тайных свойств, имеющих, в свою очередь, иногда бесчисленные предикаты, - то я отрицаю вероучение современного реализма “двух предикатов” и все его право-левые секты, как ненаучные и мертвые, - начисто” .

Поэтому Филонову “реформация” Пикассо представляется “схоластически формальною и лишенною революционного значения” [там же], так как у него, как и у Репина, написаны лишь форма и цвет “периферии объектов” плюс или минус “орфография школы, народа, племени или мастера”. С этой позиции “даже Пикассо с его скрипкой - реалист»: «скрипка цела, кувшин целый; скрипка, кувшин - разбитые в куски и искусственно размещенные на картине”.

Я “вижу”, “знаю”, “интуирую” - вот три творческих метода, отмеченных Филоновым, которыми располагает художник. Реалист пишет по видению. Он оперирует цветом и формой. Его живопись тоже передает невидимое: психологическое состояние, черты внутреннего мира человека. Незримое через видимое. Кубист пишет не только по видению, но и по знанию: кувшин Пикассо, написанный одновременно с разных сторон и изнутри. Он тоже передает незримое через зримые, изображаемые аспекты явления. Кубисты рисовали невидимое в данный момент, в данном ракурсе (обратная сторона предмета), но в принципе зримое. Филонов воспроизводит принципиально незримое (“Формула петроградского пролетариата”, “Победа над вечностью” и т.п.). Он передает незримое не через видимое, как реалисты или кубисты, а находит для этого другие пластические решения. В этом качественный перелом, в этом уникальность Филонова. Недаром А. Е. Крученых назвал его “очевидцем незримого”.

Художник разработал положения о “глазе видящем” и “глазе знающем”. Первый из них ведает передачей формы и цвета, с помощью второго, “глаза знающего”, художник, опираясь на интуицию, воспроизводит процессы незримые, скрытые. Вот как Филонов пишет об этом: “Всякий видит под известным углом зрения, с одной стороны и до известной степени, либо спину, либо лицо объекта, всегда часть того, на что смотрит, - дальше этого не берет самый зоркий видящий глаз, но знающий глаз исследователя-изобретателя - мастера аналитического искусства - стремится к исчерпывающему видению, поскольку это возможно для человека; он смотрит своим анализом и мозгом и им видит там, где вообще не берет глаз художника. Так, например, видя только ствол, ветви, листья и цветы, допустим, яблони, в то же время знать или, анализируя, стремиться узнать, как берут и поглощают усики корней соки почвы, как эти соки бегут по клеточкам древесины вверх, как они распределяются в постоянной реакции на свет и тепло, перерабатываются и превращаются в атомистическую структуру ствола и ветвей, в зеленые листья, в белые с красным цветы, в зелено-желто-розовые яблоки и в грубую кору дерева. Именно это должно интересовать мастера, а не внешность яблони. Не так интересны штаны, сапоги, пиджак или лицо человека, как интересно явление мышления с его процессами в голове этого человека” .(c)