Это цитата сообщения Байкалочка_10 Оригинальное сообщение
- Съешь шляпку. Не бойся. Мухомор - большой и добрый. Как медведь. Главное, с уважением к нему относиться, и он никогда тебе не навредит.
На огромной репродукции корчатся босховские чудовища. На столе - чай, варенье и белая тряпица, наполненная сушеными мухоморами. Из дальней комнаты просторной, со вкусом обставленной квартиры доносится лепетание младенца. Я отламываю ароматный кусочек гриба, жую. Алексей, седобородый хозяин дома, одобрительно кивает. Он говорит медленно, растягивая слова, будто пробуя каждое на вкус.
- Не слушай других. Только я на Камчатке ем мухоморы по-настоящему, в больших количествах. Это очень полезно. Ты же видишь - дети рождаются. Одна шляпка - и всю ночь будешь работать со свежей головой. От трех грибов - легкое опьянение, веселье. От десяти - галлюцинации. Улетишь в центр Вселенной, изучать ее устройство. Потом благополучно прибудешь обратно в этот мир. А повсюду их не едят потому, что боятся. И правильно делают - нам больше достанется. Народ приучили к алкоголю. Огромный бизнес, не терпит конкуренции. Посадили на синтетические наркотики, от которых становишься шизофреником. А от мухомора только мудреешь. Все чувства обостряются. Ты можешь слышать, как за пять километров капает вода. Не ощущаешь ни боли, ни комариных укусов. Секса под мухоморами тоже нет. Но работу делаешь любую. Ты заметил, что из всех грибов дети рисуют только мухоморы? Создатель недаром дал им такую окраску - подойди, возьми меня. Когда появляются мухоморы, оленеводы с ног сбиваются. Самцы разбегаются по всей тундре, едят их, падают и балдеют. Изо рта пена идет. Мои друзья-стоматологи из Хабаровска мухоморы после возлияний едят. С похмелья съедаешь шляпку или столовую ложку сока - и все хорошо. Сок готовить просто. Набиваешь банку свежими мухоморами - и на метр в землю на два месяца. Для постоянной температуры. Получаются жидкость и жмых. Сок - для питья, а жмых замечательно лечит ранки и воспаления.
Мухомор - это здоровье. Все болезни от нервов, а он дает прекрасное настроение. Не обязательно много есть. По одному грибочку в день. Весь сказочный набор - в шляпках. Те бабульки, что научили меня на севере, - всем за восемьдесят, все, как пружинки, бегают. Похоронили детей, внуков, правнуков, от алкоголя сгоревших. А сами живые. Как передать потомкам знания, когда на родном языке говорить запрещали? Но самое страшное - что укрупняли села. Сгоняли в резервации, зачастую - на плохих местах, как в Ковране. Ительмены жили среди лебедей и черемухи, а их переселяли в обдуваемую ветрами холодную тундру. Старики не вынесли, сразу ушли к верхним людям. Но кто-то сохранил себя, как мои дед и бабушка. Отстроили летник, зимник и не жили в поселке. Готовили кислую рыбу - брали головки лосося, перекладывали икрой - и без соли в бочонок на неделю. Потом икру выбрасывали, а головки ели. Сейчас из Коврана всю рыбу вычерпали. Русские рыбопромышленники, сами аборигены - все насели на маленькую речку. И нет лосося. И нет этого народа веселого. Я стараюсь объяснять, в чем суть, но только единицы слушают. Кое-кто даже пить бросает, но мухоморы все равно не едят. А это же свое, родное. Сказочное.
В груди гулко стучит сердце. Человечки, похожие на насекомых, и насекомые, похожие на людей, суетятся на плоском, без перспективы, листе. Я перевожу взгляд с мухоморов на Босха и обратно. Заметив это, мой собеседник говорит:
- И Босх, и Ренуар, и Леонардо, и Ван Гог шифровали в своих работах тайны природы, человеческого бытия. Во времена Босха все люди жили в природе и общались с ней. В Италии водились медведи, и зубры бегали по Польше.
Народы общались друг с другом даже в самые древние времена. Люди путешествовали через океаны. Полинезийские суда и алеутские каяки - верх совершенства. Может плыть сколько угодно. Закончилась вода - поймал треску, съел глаза, утолил жажду и двигаешься дальше. Я верю, что ительмены пришли сюда с островов. И пусть ученые утверждают, что у нас с полинезийцами разные языки. Если ты живешь на острове, где одни птицы - конечно, будешь говорить сплошными гласными. А среди вулканов, медведей и росомах без согласных не обойдешься.
О старинных обычаях и манерах ительменов известно до обидного мало - уже в XVIII веке камчатские племена были обращены в христианство. К началу XX века окончательно исчезли удивительные полуподземные дома, похожие на огромную печь - такие же, как у многих североамериканских индейцев. В советское время по культуре древнего народа был нанесен последний удар - детей сгоняли в интернаты, где под страхом наказаний запрещалось говорить на родном языке. Тогдашние школьницы, перебивая друг друга, делятся страшными воспоминаниями - одной за разговоры на ительменском отрезали косы и выбросили на помойку, где подруги подобрали их, чтобы отправить матери, другую воспитательница заперла на всю ночь в темном коридоре, сказав: "Даже Луна услышит, если ты будешь говорить не по-русски!" Сейчас ительменский почти полностью ушел из их памяти. Им приходится узнавать о традициях своего народа из трудов этнографов и заново учить слова, чтобы петь на языке предков.
Благо, есть ради чего стараться. Как свидетельствовал еще Георг Стеллер, "Поистине можно сказать, что этот веселый народ перед прочими племенами особо одарен музыкальными способностями, и невозможно в достаточной мере надивиться только на их песнопения, не содержащие в себе ничего дикого; напротив, их песни так мелодичны и настолько стройны по соблюдению правил музыки, ритму и каденциям, что этого никак нельзя было бы предположить у такого народа. Если сопоставить с этим кантаты великого Орландо Лассо, которыми он развлекал короля Франции после кровавой парижской Варфоломеевской ночи, то они, помимо, конечно, искусности в смысле приятности производимого впечатления, значительно уступают ариям ительменов, которые умеют не только петь в унисон, но и подпевать друг другу на два-три средних голоса". Не мог он надивиться и проворству ительменов в их потрясающе чувственных танцах.
Необычным было и отношение к главному божеству - хитрому и проказливому ворону Кутху, создателю Земли. Здесь развеселые ительмены тоже были верны себе, так что за непочтительное обращение с идолами их величали безбожниками даже те, кто по роду службы должен был сам бороться с язычеством - священники не без оснований предполагали, что так аборигены будут относиться к любому божеству. По свидетельству Степана Крашенинникова, они "никого глупее не представляют, как своего Кутху, чего ради и не воздают ему никакого почтения, ничего у него не просят, и ничем так, как именем его, не забавляются, рассказывая про него такие непристойности, о которых и писать гнусно. Между прочим, и то в порок ему ставят, что он столько гор и стремнин сделал, и столько мелких и быстрых рек, что столько дождей и бурь производит и беспокоит их. И для того, всходя зимою на высокие горы или спускаясь, ругают его всякою бранью."
- Корякам достаточно куска сырого мяса, чтобы целый день бегать за стадом, а нам, ительменам, нужны яства, - Алексей широко улыбается, обнажая белые острые зубы. - Коряки довольствуются малым, нам же нужен целый мир. Мы - очень любвеобильное племя. Как писал Стеллер, "большие поклонники богини Венеры". Ительмены жили в огромных жилищах, человек по 100 - 150. Когда рыба уходила, занимались только любовью. Когда им надоедала любовь обычная, женщины с собаками развлекались. Когда и это приедалось, на сцену выходили мужчины, переодетые в женское платье, и устраивали свой сексуальный праздник. Мы недалеко ушли от полинезийцев. Но пришло христианство, и все поменялось. Все утратили - одежду, веру, культуру. Даже внешность бледнолицые у меня отняли.
У Алексея светло-розовое русское лицо, необычайно притягивающее к себе взгляд, словно на нем нет чего-то важного или наоборот - присутствует нечто избыточное. Чудится, что вглядишься внимательнее - и заметишь два хрусталика в одном зрачке или какую-нибудь иную странность. Он бы наверняка сказал - сказочность. Потом понимаешь - дело не в чертах лица, а в улыбке, в которой мерещится что-то хищное и в то же время лукавое. В резком смехе на одной ноте, похожем на воронье карканье.
- От крови никуда не денешься. По повадкам, по ужимкам я - ительмен, хотя наполовину - русский, сибиряк. Веселость характера, изобретательность, ловкость, абсолютное отсутствие жадности - все это ительменская натура. Видишь, как я просто живу. А у меня частная клиника стоматологическая. Я в Германии учился, все их технологии знаю. Могу в каждом углу по мешку с деньгами поставить.
Скоро, через одно поколение, мир станет серым и малоинтересным. Молодежь язык не знает, традиционный образ жизни тоже вести не хотят. Пугаются комаров, медведей. Выход один - ассимиляция и хорошее образование для аборигенов. Мы - очень творческие люди. В пении, танцах, рукоделии можем выдержать любую конкуренцию. В той же стоматологии бледнолицые и рядом не стояли. Здесь, в городе, только два хороших врача, и оба они - ительмены. Для меня богатство Камчатки - это не рыба или золото, а только лишь культура народов. Остальное - так, желудочные дела. Поэтому надо развивать туризм, чем мы и занимаемся.
Когда я бросил пить, то почувствовал, что мне надо заполнить жизнь чем-то красивым. И стал ежегодно делать детские лагеря. Правда, без мухоморов. Каждый такой лагерь - минимум полмиллиона рублей. Здесь путешествовать гораздо накладней, чем по Европе. Билеты дорогие, с пустыми руками лучше не ездить. А для детей все бесплатно. Для любых. Русские, коряки, ительмены - какая разница? Каяки делаю, байдары. Песни с ними пою. После лагеря все спальники, палатки оставляю старикам и возвращаюсь налегке.
Я не могу по-другому. Я - из рода шаманов. Кто-то же должен быть продолжателем ительменских традиций. Но будущего у этого народа нет. Русский народ сохранит и свой язык, и культуру - потому, что он велик. А малые народы совсем исчезнут. У нас, на Камчатке - безумие красок и природы. Нерпы, киты, рыбы, медведи, орлы... Изобилие всего. А потому коряки, чукчи, ительмены - сказочные народы с богатой танцевально-песенной культурой. Но пройдет поколение - и все пропадет. Те, кто останется, просто не смогут это осмыслить - без стариковских жилищ, рыбалок - того, что видел я. Чтобы сохраниться, надо создавать резервации, в которых нет места белому человеку с его киосками и магазинчиками. Совет старейшин решает водку запретить - и все. Кто-то пойдет так жить, большинство откажется. Нынешние молодые ительмены полностью компьютеризированы, а я не могу даже СМСку послать. Все это для меня пустое, я сохраняю свою этнографическую чистоту. Для меня основная ценность - лес, звери и птицы. У ительменов сейчас только один шаман - ваш покорный слуга. Ни у кого не учился, просто голос крови и мухоморы. Иногда даже без мухоморов.
Нынешняя подруга шамана-стоматолога - мастерица вокальных импровизаций, он подыгрывает ей на бубне и варгане. Отсутствие варгана в традициях ительменов Алексея не смущает: культурные богатства народов - одни на всех. Познакомились они на ительменском празднике Алхалалалай, известном на всю Камчатку конкурсом смешных гримас и танцевальным марафоном, который, по словам Алексея, всегда выигрывают только те, с кем он делится мухоморовым допингом. Нынешний рекорд - более 16 часов непрерывных танцев.
Нянча на руках младенца, белокурая красавица вспоминает:
- Он подошел ко мне перед идолопоклонением. Говорит: "Будешь мухомор?" А я отвечаю: "С утра уже съела". Дал он мне его тогда, и положила я гриб идолу в первое попавшееся отверстие. Оказалось - прямо в глаз.
- И так действенно получилось! - смеется Алексей. - Сразу сделали маленького мухоморчика, будущего шаманчика...
- А вас уже угощали мухоморами? - спрашивает меня его подруга. - Попробуйте обязательно. Отщипните для начала небольшой кусочек. А то от целой шляпки иногда можно в другое состояние выйти...
Я вопросительно смотрю на Алексея, припоминая его подробные объяснения в то время, как он угощал меня грибами из тряпицы, и тот разражается своим каркающим ительменским смехом.
В материале использованы фотографии Алексея Жиркова.
