Понятие «империи», как справедливо замечает В.Л. Махнач, – «одно из самых десемантизированных понятий в современном языке» [4]. И тем не менее, в настоящее время она оказалась неожиданно востребованной при попытках концептуализации специфики российского исторического опыта.

Существует исконный смыл понятия Империи, только благодаря которому эти формы политической жизни и развития цивилизации в целом и существовали в истории. Смысл существования Империи – в интернациональном участии в общем творчестве оригинальной цивилизации, имеющей мировое значение. Такое участие было бы в принципе невозможно в рамках замкнутых этнических общностей – и именно поэтому самые активные и талантливые представители разных этносов и создавали империи: им было необходимо именно такое пространство. Опыт классических империй в этом отношении оказывается совершенно незаменимым с точки зрения понимания механизмов создания пространства большой Истории, поскольку, как справедливо отмечал А.Н. Окара, «империя – это, прежде всего… манифестация какой-либо универсальной глобальной истины… Любая традиционная империя утверждает тот или иной героический сверхчеловеческий идеал… осознает уникальность своей исторической миссии, имеет эсхатологическую перспективу и манифестирует свои трансцендентные устремления» [6, с. 9]. Империя как высшая историческая форма бытия нации была не только феноменом политическим, социально-экономическим, военным и локально-цивилизационным, но и феноменом духовно-экзистенциальным – и именно последний составлял основание всех остальных, поскольку без культивирования определенного «человеческого типа», который может быть назван «имперским», создание любых имперских политических, экономических, цивилизационных и других структур было в принципе невозможным. Он являлся их живым носителем, который иначе и не мыслит свою историческую и нравственную самореализацию. А разрушению этих структур, падению империй всегда предшествовало иссякание и почти полное исчезновение этого человеческого типа.
Империя – это образование, не связанное с достижением лишь прагматических выгод для ее населения (хотя впоследствии они оказывались очень существенны – и для провинций не менее чем для метрополии). Это, в первую очередь, деяние чистой воли, проявление исторической свободы личности и народа, действующих за пределами естественной необходимости, движимых принципиально непрагматическими, ценностными мотивами. Человек Империи как таковой никогда не действует, исходя лишь из естественной необходимости и выгоды, но в первую очередь он исходит из чувства долга, а главное – из императива наполнения жизни новым ценностным содержанием. Поскольку же императив (понятие, однокоренное слову «империя») – всегда универсалистичен, то имперское деяние стремится охватить всю Ойкумену. Еще в античную эпоху формируется человек Империи именно как особый экзистенциальный тип, о котором А.Ф. Лосев писал: «Мелкие полисы объединялись в огромные монархические организации… а для обслуживания такой разросшейся государственной системы понадобилась и тонко развитая личность». Но «однажды вызванная к жизни новой общественно-экономической основой, личность уже не могла ограничиваться только государственными функциями. Она тут же начинала углубляться уже в свое собственное, чисто субъективное самочувствие». И чем больше развивалась империя, «тем больше крепли углубленная и утонченная лирика и весьма изощренный эстетический вкус. При этом, как всегда, лирики презирали государственных дельцов, а эти последние ставили ни во что лириков; а тем не менее те и другие были продуктом одного и того же развития… требовавшего для себя уже не наивной, но глубоко развитой человеческой личности и активного самоутвержденного субъекта» [3, с. 409-410]. И глубоко закономерно, что все великие литературы, имеющие мировое значение, были имперскими литературами – они выражали тот же самый подвижнический дух созидания смыслов, который двигал и создателями великих государств. Это столь очевидно, что не требует доказательств.

Среди всех империй, существовавших в истории, Российская Империя представляет собой особый интерес. Происхождение ее героично и имело два этапа: «русские – этнос XIII в., который складывался в обстановке чудовищного давления как с Запада, так и с Востока… Таким образом, созидателей государства из русских выковали враги, но как этнос имперский – идея православного царства, миссия защитника христиан» [3]. Формирование имперского государства на Московской Руси (а это произошло на два века раньше, чем Петр Великий принял титул «императора») соответствовало общей парадигме христианской цивилизации.

Коллективное нашествие Европы на Московскую Русь, породившее страшный период, именуемый Смутой, не был всего лишь обычной агрессией с Запада, каковые повторялись регулярно – это была организованная попытка не допустить формирования самостоятельного цивилизационного пространства, которое могло бы продолжить имперскую миссию погибшей Византии. Европу Русь устраивала только в качестве полуколониальной периферии, но никак не в качестве Империи, способной включить в себя евразийские пространства. Но Московская Русь устояла и победила потому, что превратила Смуту в священную войну за веру. Именно в этот момент она и стала Империей в том сакральном смысле, о котором сказано выше. Иван IV Грозный принял царский, т. е. византийский императорский титул более чем за полвека до этого, но теперь сам народ словно принял титул «царского народа».
Следует отметить, что это событие отнюдь не означало «самоизоляцию». Н.А. Нарочницкая справедливо напоминает о том, что «с Ивана III уже можно говорить о европеизации Московской Руси в смысле широких контактов и взаимопроникновении культур», а «известные штампы о Петре побуждают приветствовать именно и только те петровские начинания, которые обрушились на сам строй и дух народной жизни» [4, с. 130]. В данном случае как раз наоборот – именно образование Русью как Империей самостоятельного цивилизационного пространства впервые делало ее по-настоящему значимой для Европы, которая, впрочем, и позднее никогда не переставала воспринимать Россию в качестве своей неудавшейся колонии и предмета для покорения.
Образование российской цивилизации было исторически закономерно: оно было обусловлено объективной необходимостью общей самоорганизации огромных культурно разнородных пространств перед вызовом перманентной внешней агрессии. Поэтому «Русский мир» вобрал в себя множество этносов, ранее угнетаемых и уничтожаемых агрессивными соседями, что стало возможным благодаря уникальным государствообразующим качествам русского народа, умеющего вступать во взаимовыгодный симбиоз с любым другим народом, независимо от его уровня развития. Благодаря этому «Россия, объединившая Евразийскую степь, основала на её западных и восточных границах с интервалом в столетие Одессу и Харбин… Здесь удалось создать комплимен-тарную модель, обеспечивающую социально-экономический прогресс, этнонациональную и этноконфессиональную терпимость на суперэтническом уровне» [2].

Н.А. Бердяев отмечал: «Россия – самая не шовинистическая страна в мире. Национализм у нас всегда производит впечатление чего-то нерусского, наносного, какой-то неметчины… Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и часто даже – увы! – чуждо национальное достоинство. Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм, наклонности насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других» [1, с. 20]. Ни один из вошедших в состав Российской Империи этносов не только не исчез, но все они резко увеличились в численности и, как правило, увеличили территории своего проживания. Для сравнения следует вспомнить, в Западной Европе более половины из существовавших еще в начале Нового времени этносов были либо ассимилированы, либо уничтожены государствообразующими нациями (в частности, западные славяне, проживавшие на большей части территории нынешней Германии). Не говоря уже о том, что в процессе колонизации европейские народы почти полностью уничтожили население трех континентов – обеих Америк и Австралии – как правило, проводя по отношению к ним политику целенаправленного геноцида, которая прекратилась лишь к середине ХХ века. Наоборот, только благодаря вхождению в состав Российской Империи целый ряд этносов – в частности, украинцы, эстонцы, грузины, латыши, армяне, молдаване и др. – были спасены от геноцида и ассимиляции.

Великую державу невозможно создать насилием – даже при самой великолепной армии завоеванная территория не никогда удерживается долго, если её население не почувствует общую державу своей и не станет служить ей не на страх, а на совесть. История России свидетельствует, что абсолютно подавляющее большинство входивших в её состав народов и территорий не только делали это добровольно, но и более того, долгое время просили и умоляли русского царя взять их под свою защиту. Еще более того, склоняясь на эти просьбы царь очень часто шел против интересов своей державы, вовлекая её в длительные войны с сильными соседями – исключительно из нравственных побуждений защиты единоверных братьев (как это было с Малой Русью или Грузией) или защиты малых народов от их не в меру хищных соседей (так чаще всего было с народами Азии, освобожденных Россией от ига ханств-наследников Золотой Орды).

В сфере исторических свершений народа, в сфере культуры и экономики Российская Империя достигла максимума того, что вообще было возможно достичь в столь суровых природных и исторических условиях жизни. В подобных условиях другие народы вообще не смогли создать государств и становились чьими-то колониями. В этом смысле Российская Империя представляла собой поистине некое историческое чудо, а значит, хранит в себе колоссальный опыт, насущный для всех будущих поколений.
Литература:
Бердяев Н.А. Судьба России [Текст] / Н.Бердяев. – М.: АСТ, 2005 – 333 с.
Дергачев В.А. Топос Евразии // http://www.dergachev.farlep.net/review/phenomena/inde..
Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития: В 2-х кн. Книга 1. [Текст] / А.Ф. Лосев. – М.: Искусство, 1992. – 612 с.
Махнач В.Л. Империи в мировой истории [Текст] // http://old.russ.ru/antolog/inoe/mahn2.htm
Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории [Текст] / Н.А. Нарочницкая. – М.: Междунар. отношения, 2003. 536 с.
Окара А. В поисках имперской перспективы [Текст] // Независимая газета (Содружество НГ). – 2000. – 25 октября. – С. 9-10.

АВТОР: Виталий ДАРЕНСКИЙ