- Майна!- донеслось до её слуха, открыв глаза, она привстала с земли и осмотрелась вокруг.- Майна!- повторил голос Лауры Витез.
- Лаура?!- удивилась она тщетно пытаясь разглядеть что-то сквозь рассветную мглу.- Ты здесь?
- Нет не здесь!- засмеялась она,- в своем особняке, разговариваю с тобой телепатически.
- А…,- кивнула Майна,- а как же иначе!
- Ну, как у тебя дела?- спросил голос Лауры.- Разговаривала с Дракулой?
- Разговаривала,- грустно вздохнула она,- только толку от этого мало! Эта сволочь наотрез отказалась нам помочь,- она снова вздохнула,- мне помочь!
- Это плохо!- призадумалась подруга.- Тебе нужно выбираться с замка и как можно скорее! И, что теперь делать дальше будешь?
- Ни знаю,- как-то без особой тревоги ответила Майна,- все эти десять лет, я как дура жила надеждой, что ещё нужна ему, что он меня ещё любит!- её голос задрожал.- Ради него я пошла на такие муки, и даже здесь в Хелсинге решилась появиться, не смотря на то, что знала что, меня тут попросту убьют из-за того, чтоб встретится с ним!- её зубы скрипнули, она с силой сжала кулак и ударила им о землю.- А он сказал, что я его больше не интересую! Ненавижу!
- Сестричка, успокойся!- ласково произнесла Лаура.- Не теряй своих сил – они тебе ещё понадобятся! Я вытащу тебя от туда, а поможет нам тот, от кого мы на помощь и не надеемся! А ты пока расслабься и подумай о мести – это так успокаивает!- в конце она засмеялась, и её смех затих, а Майна всё сидела со сжатыми кулаками.
- Ненавижу тебя!- прошипела она, всматриваясь в пустоту.- Ты заплатишь, за то, что разбил мне сердце!

Появившись на пороге своей квартиры, в которой не была уже больше года, Виктория даже прослезилась. Только сейчас она поняла, как сильно соскучилась по ней. Открыв дверь своим ключом, что как память, как талисман носила всегда с собой, и, переступив порог, девушка на миг остановилась и глубоко втянула в грудь воздух, словно здесь в её доме он был каким-то особенным.
Пройдя в прихожую, она грузно села на диван и взяв руки небольшую плюшевую подушечку, засмотрелась на стоящие, на столике и серванте фотографии её отца мамы с ней, совсем ещё крошечкой.
«Как же давно это было,- с болью подумала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы,- сколько всего прошло с тех пор, как всё изменилось вокруг, да и я сама!».
Не выпуская подушечку из рук, Виктория опустилась на диван, свернувшись клубочком, легла на диван. «Что мне теперь делать?- спросила она себя,- как я дальше буду жить без хозяина и его наставлений, без Интрегры, Уолтера?»,- на миг она почувствовала себя той самой маленькой девочкой, оставленной в сиротском приюте. Но тогда у неё были друзья отца, и бабушка, что не оставили её в трудную минуту, и помогли, кто чем может встать на ноги. Бывшие коллеги отца по его работе помогли Виктории с учёбой и устройством на работу, благодаря чему она и стала полицейской, а бабушка, по сути, заменила ей родителей, и не смотря, что по своему состоянию здоровья, не могла её сама воспитывать девочку сама, но Виктория всегда чувствовала, что где-то у неё есть родная душа, которая её всегда рада и ждёт её, чтобы не случилось.
А теперь у неё не было никого, друзья отца погибли в результате одной из неудачных операций, а бабушка умерла от внезапного сердечного приступа….
Лёгкая полудрёма коснулась чела Виктории, за последние двое суток, она практически не спала, девушка медленно закрыла глаза, её голова мягко откинулась на мягкую обивку дивана. Она уже почти уснула, как вдруг до неё дошло, что здесь в этой комнате не задвинуты шторы, и если их не задвинуть, то у Виктории могут быть очень серьёзные проблемы. Превозднемагая сильную сонливость, Целис, всё-таки поднялась с дивана, практически на ощупь прошла к окну и только взялась руками за шторы, чтобы задвинуть их, как маленький пушистый комочек, буквально упал ей на руки с подоконника.
Вздрогнув всем телом, как от удара, Виктория смотрел широко открытыми, от удивления, глазами на пушистого чёрного, как смоль котёнка, что смотрел на неё не менее удивлённо.
- Откуда ты здесь взялся?- наконец улыбнулась, когда к ней вернулся дар речи, но сейчас ей об этом думать не особо хотелось, она осторожно погладила, маленькое создание, что вмиг, поняв её маневр, слегка прильнуло к ней и приятно, замурлыкало. Засмеявшись от этого, девочка слегка прижала котёнка к себе и, вернувшись с ним на диван, легла на него, укрывшись старым, слегка пыльным пледом.
И уже проваливаясь в глубокий сон, успела подумать: «А ведь я уже не одна!»,- и счастливая улыбка тронула её губы.

Не обращая внимания, на странную пелену перед глазами и очень плохое самочувствие, ей по дороге домой снова стало плохо, как вечером в подвале, при разговоре с Алукардом. Так, что перехожие заметив, как прилично одетая девушка, идёт по улице и через каждые два шага сгибается пополам и стонет от боли, уже хотели вызывать прямо на дороге скорую помощь, и отправлять её в больницу, но будучи по натуре сильной особой она наотрез отказалась от предложенной помощи, и добралась до замка Хелсинг самостоятельно.
Держась рукой за грудь, где никак не хотела отпускать её тупая боль, от которой бросало в жар, и волнами к голу подкатывала тошнота, Интрегра, вошла в свой кабинет, и на дрожащих ногах, дойдя до стола, тяжёло упала на стул, обколотившись, горячей, как огонь щекой, о холодные дубовые доски.
- Да, что же это со мной…,- простонала она,- почему так плохо, уже несколько часов?- сложив руки она полжала на них голову, и мысленно помолилась, желая, это состояние у неё прошло, до завтрашнего заседания протестантских рыцарей.
Прошло ещё несколько минут, и девушка с огромным облегчение почувствовала, что ей становится немного легче. Посидев ещё немного она осторожно, держась рукой за левую сторону груди, встала на ноги и подойдя к огромному сейфу, вмонтированному в стену, в виде мраморной арки, прямо в стене, что позволяло ему не выдавать себя. И никто кроме неё, Уолтера и, конечно же, Алукарда, от него вообще скрыть что-то было нереально, не знали, что это сейф, в котором хранится самое дорогое, сокровище рода Хелсингов.
Прикоснувшись на небольшой выпуклости, на этой самой арке, девушка слегка повернула руку и, не прилагая особых усилий, открыла сейф. Массивная чугунная дверь без единого звука отъехала в сторону.
На миг закрыв глаза и крепко сцепив губы, и чувствуя, как в животе всё становится неестественно холодным, Интрегра протянула руку и взяла большой серебряный медальон, залитый засохшей кровью, и крепко сжав его ладони, что побелели костяшки пальцев, медленно повернулась к противоположной стене, где висел портрет её знаменитого деда Абрахама Ван-Хелсинга.
- Знаю, дедушка, ты бы за это убил бы меня собственными руками,- проговорила она, продолжая сжимать медальон, - ты посвятивший всю жизнь, чтобы поработить его!- она грустно вздохнула, опустив глаза.- Прости меня, дорогой, но я не могу иначе! Я обязана узнать это!- не выпуская печать из рук, Интегра подошла к столу и в другую руку взяла большой серебряный кинжал и тоже сжала, до боли в пальцах. Она снова посмотрела на портрет деда, и ей на миг показалось, что его взгляд стал более суровым, даже осуждающим….- Не смотри на меня так!- сквозь слёзы проговорила она.- Любовь – это свобода выбора, а не рабство! Господи, что я несу!- сама на себя разозлилась она.- Ведь если я сейчас сниму с него эту печать, то набросить уже не смогу, а если он, он, вовсе не тот, кем кажется, если тёмные силы над ним возьмут верх, то и мне и многим другим, попросту крышка!- Интрегра в очередной раз посмотрела на свои руки, в которых сжимала серебренный ритуальный кинжал и печать Кромвеля, и ей стало страшно: «А может всё- таки не нужно?- мучилась в сомнениях она,- мой дед и отец жизни положили, чтобы укротить - это зло, а я из-за какой-то иллюзии хочу взять всё разрушить?! – девушка опять закрыла глаза, с которых медленно выкатились две слезы и покатились по щекам.- Алукард!- мысленно произнесла она.- Если я всё- таки ошибаюсь и делаю самую большую ошибку в своей жизни,- то прошу, накажи меня за это…,- новые капельки покатились по лицу.- Убей меня первой!».
- Ага, долго, над этим думала?- раздался резкий и слегка надменный голос, в испуге распахнув глаза, она встретилась взглядом с его суровыми и немного самонадеянными глазами нежно голубыми.- Интрегра, ты, что делаешь?- спросил Алукард подходя к ней ближе.
- Не мешай мне!- прошептала она, продолжая сжимать в руках трофеи.
- Милая, не трать силы, на то, чтобы разрушить, то, что создавалось веками,- улыбнулся вампир, присаживаясь на краешек её стола.- Сбрасывай, не сбрасывай печать, мне уже всё ровно,- он безразлично пожал плечами,- а впрочем, как хочешь, только хочу предупредить: в свете всех последних событий, я в себе очень не уверен, я запутался в своих чувствах, и даже порою сам себя боюсь!- Он слез со стола, и пристально посмотрел ей в глаза, от чего её всю передёрнуло.
- Силой дарованной мне своим родом, и силой позволенной мне и только мне управлять печатью Кромвеля,- проговорила она тяжёлым, но решительным голосом, а у Алукарда, на миг попал дар речи, он впился в неё взглядом с отвисшей челюстью, он не ожидал, что девочка таки решиться.- Я Интеграл Фарбрук Ван-Хелсинг, разрываю этот круг, размыкаю звенья,- она медленно встала на колени и положила медальон на пол,- перебросив кинжал в правую руку, провела лезвием по левой, кровь тоненькой струйкой потекла по медальону.- Силой своей крови, я освобождаю тебя от пут!- её голос задрожал, с глаз снова полились слёзы, она опустила голову. – Отныне ты не служишь больше мне и моему роду…. Ты свободен, Алукард,- проговорила едва слышно Интрегра, и закрыла лицо руками.
Мгновенье, постояв на месте, свободный вампир Алукард, тоже опустился возле неё, на колени, осторожно взял её голову в ладони, и, издав печальный смешок, переспросил.
- Свободен, от чего?- Интрегра отрешённо посмотрела на него, явно не готова к такому повороту, а Алукард, крепко обняв ее, прижал к своей груди.- Иди ко мне,- ласково проговорил он, гладя её белоснежные волосы, девушка не сопротивлялась, лишь тяжело всхлипнув, положила ему руки на плечи, прильнув головой к его могучему плечу.
- Я знала,- тихо проговорила она, утопая в его объятьях,- я знала, что ты не уйдёшь!
- Нет, не знала,- переспорил он, улыбнувшись,- ты сомневалась и боялась! Глупенькая, да я же тебе давно намекал, что не нужна мне никакая свобода, а только ты нужна!- Интрегра почувствовала, как безграничное счастье наполняет всё её существо! Это был самый счастливый миг в её жизни…. И тут произошло нечто странное….
Сильная боль копьём кольнула прямо в сердце, да так, что пересеклось дыхание, широко распахнув глаза Интегра, как рыба без воды глотнула воздух, но вздоха не произошло!
Боль повторилась, девушка громко застонала, в её груди, словно всё разорвалось одновременно, от этой вспышки адской боли,- она даже не вскрикнула, и не застонала больше, а просто закрыв глаза, обмякла на руках вампира.
- Интрегра!- вскрикнул Алукард, схватив её за плечи, всматриваясь в смертельно бледное лицо и внезапно ставшие синими губы,- милая моя!- она не ответила ему, он положил её на пол и, рванув на ней одежду, так, что она вся разорвалась, припал к её груди. Ужас сковал его всего – он не услышал сердцебиения!- Интрегра!- он схватил её голову в ладони, и затормошил ею, лихорадочно придумывая, что делать дальше.
Превознемагая нервную дрожь, он слегка приоткрыл её рот и, набрав свою грудь воздуха, сделал в неё глубокий вздох, потом несколько раз несильно, чтобы не сломать её ребра и не повредить внутренностей, нажал на её рёбра, в области сердца. Так обычно делают непрямой массаж сердца, искренне надеясь, что это хоть как-то ей поможет. После того, как он, сделав несколько раз такую же процедуру, и Интрегра, наконец, судорожно втянув в грудь воздух, и распахнула глаза.
- Уолтер!- только теперь заорал Алукард, так, что со стен посыпалась штукатурка, Интрегра застонала и её глаза, опять закрылись, вампир снова припал к её сердцу и понял, что ещё секунда, и оно вновь остановится!
- Что случилось?- в кабинет ворвался дворецкий.
- Скорую вызывай! – закричал Алукард, словно тот был от рождения глухим.- Интрегра умирает, у неё сердечный приступ!