Наконец открыв форточку машины и выбросив из неё очередной окурок, Интрегра, тяжело вздохнув, положила руки на руль и, уткнувшись в них лбом, просидела так несколько минут. В душе она, конечно же, понимала, что поступает с этим существом неправильно и жестоко, потому что там же, в глубине этой же души, Интрегра была всё - таки добрым человеком, и прекрасно понимала, что использовать кого-то, не давая при этом малейшего права выбора,- это нехорошо и не гуманно. Да пусть он был демоном, пусть он сто раз заслужил то, что происходит с ним сейчас, но всё ровно она чувствовала, что, ну, нельзя так, и всё! Но была лишь одна точка её мнения, а есть и другая сторона её души, в которой Интегра была не доброй девочкой, а стопроцентным лидером своей организации, «Хелсинг», строгой, не терпящей возражений от подчинённых, тираничной особой, что на протяжении многих десятилетий уничтожала всякую нечисть, очищая землю, руководство этой компанией, что оставил ей её покойный отец. И Интрегра уже более десяти лет, успешно справлялась с этой работой, и в соотвецтвии с этим не имела права на малейшую жалость или добродушие, ни, как к себе, ни к кому либо. И потому сейчас сидя и прокручивая в мозгу события сегодняшнего вечера, то как своими руками ранила своего верного слугу, что ради неё был готов не задумываясь броситься в сам кратер вулкана, если бы она приказала, даже не удосужившись даже спросить: « Зачем?». То теперь одна сторона её души разрывалась на части, и укоряла: «Ну, как ты могла!», а другая только злорадно скрежетала: «Ты всё правильно сделала, пусть знает своё место!». Ещё немного посидев Интрегра, устав прислушиваться к внутреннему спору, происходящему внутри неё, мысленно махнула, на него рукой, лишь подумав: «А, ладно не усохнет! Он же бессмертный! ».
В открытое окно машины мало по малу, начал втягиваться холодный, сырой воздух ночного Лондона, её тело мгновенно окутала влага и сырость, отчего стало очень неприятно. Девушка подняла голову и посмотрела в окно, но ничего стоящего внимания не заметила, она даже толком не знала, в каком квартале города очутилась. Похоже, что она заблудилась в родном городе.
- Что за фигня!- со злостью проговорила она, такого раньше с ней никогда не случалось, что- что, а интуиция и умение ориентироваться в пространстве, ей было дано от природы, как кошке. Ещё секунду посидев она в очередной раз повернула ключи в замке, снова послышалось жалобное скуление мотора, а машина по- прежнему оставалась на месте, бензина, таки не было. Чертыхнувшись в душе, и сильно хлопнув дверцей, Интегра вышла наружу; стала, на мгновенье как вкопанная, скрестив руки на груди и подняв голову вверх. Где-то там высоко в небе в разорванных мохнатых тучах, девушка заметила не яркий проблесток, полной красавицы Луны, что плыла в холодной бездне: «Полнолуние, - подумала она», и глубоко тянула в грудь этот холодный сырой воздух, от неожиданного излишка кислорода закружилась голова, но она не придала этому особого значения, а потянувшись рукой, нащупала надёжно спрятанную под кашемировым пиджаком кобуру с пистолетом. От этого ей стало легче, с пистолетом она расставалась разве что, принимая ванную. Не важно - будет ли она ним пользоваться или нет, просто чтобы он был у неё под рукой. А особенно сейчас. Бросив прощальный взгляд на уже ставший бесполезным автомобиль, Интегра, по- мужски засунув руки в карманы, медленно двинулась вдоль какой-то аллеи, с небольшим интересом посматривая по сторонам. Она шла вдоль какой-то совершенно незнакомой улицы, мимо каких-то странного вида построек, и каких-то невероятно больших деревьев, совершенно одна, освещенная только сверху полной луной, такой же холодной, недоступной и, увы, одинокой, как и эта девушка…
Вот уже десять лет прошло с тех пор, как неожиданно умер её отец, её единственный самый верный друг, только с ним она чувствовала себя совершенно уверенно, спокойно и ничего не боясь. Как за каменной стеной! Она тогда ещё совсем маленькая девочка, со стороны наблюдала, как Артур Ван-Хелсинг управляет организацией созданной
своим дедом, как принимает тяжёлые для души решения, как умеет с достоинством выходить из самой сложной ситуации, и словно чувствуя, что такого учителя скоро не станет, запоминала всё до малейших мелочей.
И, как в воду смотрела, когда ей исполнилось десять лет - отца не стало, роковую роль сыграла старая болезнь, которую тот совсем запустил, скорее всего, не имея времени на её лечение. Умирая, он подозвал к себе Интегру и положил в её крошечную ладошку небольшой серебряный амулет, перепачканный какой-то ярко красной жидкостью с чётко выгравированными на нём замысловатыми символами и иероглифами, что олицетворяли собой божественные символы и знаки самого сатаны одновременно. Такого она ещё никогда не видела.
- Что это, папочка?- спросила девочка, широко моргнув удивлёнными глазками.
- Печать Кромвеля, дочка,- едва дыша, проговорил Артур,- это самое большое сокровище, помимо всего, что я могу тебе передать…,- он на миг закрыл глаза, Интегра видела и понимала, как плохо ему сейчас, но ничего не могла сделать, боль ледяной рукой намертво сжала её сердце.
- Папочка,- прошептала она, осторожно погладив своей крошечной ручкой его большие иссушенные болезнью белые руки, в надежде хоть как-то унять его боль. Ван-Хелсинг, весь как-то странно напрягся, его глаза и без того да половины спрятанные за упавшими щеками совсем закатились, он на миг зажмурившись глубоко втянул в себя воздух и задержал его, словно боясь выдохнуть, а потом резко открыл глаза и заговорил так быстро, будто боясь, что не успеет сказать самого главного…
- Запомни, дочка, ты можешь потерять всё: деньги, наше родовое поместье, всё наше состояние или даже свою свободу, но никогда и никому не смей отдавать эту печать, это твой единственный шанс на выживание в этом мире, на продолжение нашего рода, что несёт такую великую миссию для человечества. Ты Интегра, последняя в роде Ван-Хелсинг, на тебя теперь ложится всё бремя ответственности за наше дело! Малышка слушала его и смысл сказанного каждое предложение умирающего отца, каждое его слово, навсегда раскалённым железом запечатлелось в её мозгу. В этот миг она вдруг поняла, что это конец её беззаботной жизни, недолгая пора её детства закончилась, и начинается полная тревог, страхов и не прекращаемой борьбы, взрослая жизнь. После всего, что ей пришлось услышать от умирающего отца, она твёрдо поняла, что не может больше оставаться ребёнком, не имеет права!
Но в тот миг Интегра ещё не знала, что пару дней назад у её отца был очень серьёзный разговор со своим слугой:
- Меня скоро не станет, Алукард,- говорил он,- я не о чём не жалею, и считаю, что правильно прожил свою жизнь, истребляя немёртвых и им подобных…
- Сочувствую, хозяин,- не очень беспокойным тоном ответил Алукард, стоя в своей коронной позе, со скрещёнными руками,- от меня ты чего хочешь, чтобы я продлил тебе жизнь?- в его голосе не было ни тени на иронию, скорее предложения о помощи, но Артур отрицательно покачал головой.
- Нет, Алукард, я этого не хочу, Бог создал меня человеком, и отпустил мне жизнь такой, длины, какой посчитал нужно. А теперь моя земная жизнь подошла к концу, и я должен идти к Богу, а непослушание ему, как достойному христианину - для меня самый страшный грех!
- Так чего же ты хочешь?- снова переспросил вампир,- хочешь и меня потащить с собой?- он немного вздохнул и безразлично пожал плечами,- то давай мне уже в принципе всё ровно!
- Нет, тебя я с собой забирать не хочу, ты нужен здесь!- Артур пристально посмотрел ему в глаза.- Ты нужен моей дочери, отныне она будет твоей хозяйкой, служи ей, как служил мне, защищай её, как защищал меня и будь верным ей, как был верен мне!- он протянул руку и прикоснулся ею руки Алукарда.- Такова будет моя последняя воля тебе, моему слуге…- он немного помолчав, словно решаясь вымолвить следующую фразу, но мгновенье подумав, всё- таки произнёс это вслух,- и моему другу, хоть ставшим им не по своей воле, но все, же - другу, ведь без твоей помощи, я не совершил бы и сотой доли всего того, что совершил! Только тебе я могу сейчас доверить самое дорогое, что у меня есть! - Алукард, медленно опустил глаза, и почувствовал, как сильно, что-то сжалось в груди, и от этого сало так тоскно, что захотелось вдруг выскочить и, как оборотень завыть на луну, чего-чего, а такое он услышать, никак не ожидал. С шумом выдохнув лишний воздух из груди, он несильно сжал держащую его кисть, руку хозяина тихо произнёс:
- Как скажите хозяин!
Трудно передать, что руководило тогда Алукардом, и какие чувства наполняли его существо, когда он из-за угла наблюдал, как буквально через два дня после похорон, четверо здоровенных мужиков, зажали меленькую девочку в угол подвала, приставив к её головке пистолет…
Это был родной брат Артура Ван-Хелсинга – Ричард Ван-Хелсинг, по праву считавшим себя наследником на состояние своего брата и явно не желавший делиться со своей маленькой племянницей.
До разума вампира в один миг вдруг дошло, что если он сейчас не вмешается, то уже через пару минут всё будет кончено, и он вновь будет совершенно свободен, как десять лет назад. Осталось подождать, когда эти подонки закончат своё дело, и тогда он просто переступит через истерзанное детское тело и уйдёт, и никто и никогда больше не будет им управлять им, навязывать свою волю и никого никогда больше он назовёт «Хозяин!». Девочка ещё не изучала принцип управления печатью и в соотвецтвии с этим ещё не могла и управлять своим слугой.… От этой мысли у него по всему телу пробежала такая сладостная дрожь, что он не мог держаться ровно и всем телом прислонился к холодным камням подвала. Но тут, что-то снова дрогнуло в груди, и в следующие мгновенье он понял, что наблюдать за этой картиной не так уж и просто, а когда он услышал следующую фразу дядюшки Интрегры:
- Всё крошка, сейчас дядя о тебе позаботится! Тебя никто никогда здесь не найдёт и тебе будет хорошо здесь и мне!- при этом мужики громко захохотали, а Алукард почувствовал, что его руки мимо воли начинают сжиматься в кулаки.
- Ну, ты и поддонок, дядя Ричард!- смело произнесла девочка, глядя своему палачу прямо в глаза.- Всё- таки правильно сделал мой дед, что оставил всё моему отцу, а тебя оставил с носом, наверное, он ещё с твоих пелёнок понял, что мой отец - настоящий мужчина, а ты никто не мужчина и даже не женщина, а просто слизняк, что не боится показать свою силу и достоинство, лишь на маленьком не в состоянии защитить себя ребёнке!
После наступила минута напряжённого затишья, смех приспешников Ричарда мгновенно затих, а лицо самого Ван-Хелсинга мало по малу становилось пунцово красным от ярости. А Алукард довольно улыбнулся при этом : «Молодец девчонка!- с восторгом подумал он».
- Ах ты, щенок, сучий!- с ненавистью прошипел Артур, и дрожащей от злости рукой поднял пистолет и приставил его ко лбу Интрегры,- прощайся с жизнью, если до сих пор меня мучили угрызения совести, то сейчас их, как ветром унесло…,- щёлкнул отведённый назад курок.
- Не переживай, дядя, это у тебя скорей всего не угрызения совести были,- совсем без всякого страха снова хмыкнула девочка. Словно не замечая приставленного к голове пистолета,- а скорее всего жгучие желание испражниться…- от этой фразы Алукард, аж пополам согнулся, зажимая рот рукой, чтобы не захохотать, а под конец взбешённый Ричард, резко взмахнул рукой и с силой ударил девочку по лицу, так, что она упала на пол.
- Дрянь маленькая!- прошипел он,- нет, просто пристрелить тебя, теперь мне не доставит малейшего удовольствия, я задушу тебя голыми руками!- при этих словах, он схватил Интегру, оторвал её от пола и огромной рукой схватился за её маленькую шейку…
« Ну, это уже совсем никуда не годиться!»- со злостью подумал Алукард, и ещё крепче сжав кулаки, вышел из тени, медленно двинулся в сторону убийц….
Интегра до сих пор не могла понять, почему он тогда упустил свой поистине последний шанс вырваться из под власти Хелсингов и оказаться на свободе: пожалел её тогда ещё маленькую девочку, решил до конца оставаться верным хозяину или данному ему перед смертью слову или же только по своим, только ему известным причинам. Но случилось то, что случилось, через пять минут с Ричардом и его приспешниками было покончено, а Алукард стоял перед своей новой хозяйкой на коленях, по колено в крови, произнося клятву верности, и тут, же извиняясь, что не поспешил на помощь двумя минутами раньше.… И второй раз за свою жизнь Интегра обняла его своими маленькими ручками и произнесла:
- Спасибо!