Gabrielle Alpin - Salvation
Следом за своей устоявшейся системой мышления, я упала лицом обратно в подушки. Через 10 секунд я снова поднялась и пробормотала что-то вроде «И, если меня там будут обижать, будешь жалеть». Но всё это утонуло в восторженных воплях Димы, который перебирался ко мне на диван из кресла, неся любовь, счастье и обнимашки.
Я лежала на спине и наблюдала за другом. Он сидел на самом краешке и что-то набирал в телефоне. Это умиротворяло. Это давало время для подготовки моей атаки.
Если вы думаете, что я только что просто так ввязалась в эту авантюру, то вы жестоко ошибаетесь. Я уже была готова к нытью, которое включало в себя тихую истерику в конце. Просто я до ужаса не уверена в себе, меня мгновенно начинают грызть сомнения. А вдруг я недостаточно хороша? Может, я глупая? Я плохо знаю язык? Я страшная?! Куда я лезу, мне только вот в проект лезть, в ящик захотела, ишь ты! Мне страшно, чужая страна, не будущее, а сплошная чёрная дыра.
Дима выдернул меня из глубин пессимистичных мыслей:
- Эй, ты здесь? – я даже не заметила, как он перестал клацать кнопками и пристально смотрел на меня.
- Да… - я откашлялась. – Где же ещё мне быть? – уже увереннее добавила я и улыбнулась.
Мой дорогой сосед повернул экран телефона так, чтобы я могла видеть какие-то цифры на нём.
- Это дата вылета и номер твоего рейса. У тебя 2 недели.
Я села, уперевшись локтями в мягкие бока дивана.
- Ты что, купил мне билет? – стресс закончится сегодня или нет?
- Эм… - начало не предвещало ничего хорошего. – Понимаешь, тут такое дело… В общем… - Дима сделал глубокий вдох. – Я подтвердил твоё участие ещё 2 часа назад, после того, как отдал тебе письмо. Я поэтому задержался – ответ писал, - мой друг потупил взгляд в пол.
Если бы можно было убить дважды одного и того же человека, то любимый сосед испытал бы это на себе. В тот момент я действительно разозлилась. Что за фигня? Почему кто-то решает за меня у меня же за спиной? Пускай даже из лучших побуждений. Получается, что у меня с самого начала не было выбора? Всю жизнь всё решают за меня: сначала родители, теперь что, Дима подключился? Мне уже не 5 и даже не 15, когда это закончится? Простое неуважение меня и моих взглядов на жизнь, может, мне не нужно ничего этого: ни Лондона, ни проекта, ни новых знакомств. Я хочу спокойствия и тишины в жизни. Почему все вокруг думают, что совершенно точно знают, что лучше для меня? Обидно.
- Дима. Тебе кажется это забавным? Тебе весело? Тебе интересно наблюдать, что может получится после твоих остроумных решений? Я для тебя живая симуляция, которой ты можешь управлять, как тебе захочется? Тебе интересно играть чужой жизнью? – я чеканила каждое слово, которое глухим эхом отдавались в моей голове.
Улыбка моментально исчезла с лица моего друга. Он встал и отошёл от дивана на пару шагов. Видимо, я действительно выглядела устрашающе, потому что Дима смотрел на меня растеряно. В какой-то момент мне показалось, что он заплачет и это напугало меня. Похоже, я перегнула палку.
- Я… Я пойду, - голос мальчика дрожал.
Да, сейчас передо мной был мальчик с большими голубыми глазами, который так и не понял, в чём он виноват. В момент боли обнажился ребёнок. Я видела, как последние искорки радости за меня потухли в его глазах, уступив место покорной грусти. Он как будто смирился с тем, что ещё один близкий человек оттолкнул его, как тогда, когда он признался родным, что он гей. Мой друг мгновенно принял одиночество, что маячило на горизонте. Как будто он понимал, что ничто не длится вечно и люди имеют свойство уходить из твоей жизни. Не сегодня - значит завтра. В этом правиле нету исключений. Рано или поздно это случается со всеми: кто-то долго и мучительно не может отпустить от себя человека, который день ото дня всё больше становится призраком, сотканным из воспоминаний. Кто-то рвёт все связи одним метким словом. В тот день мой сосед посмел подумать, что настало «наше время».
Нет, он никогда не будет один, никогда не наступит его время быть одному.
Это состояние моего Димки было как пощёчина для меня. Гулкая пощёчина моей эгоистичной натуре. Он действительно старался изменить мою жизнь. Своими особенными способами и методами, но всё шло от сердца. А я своим возмущением перечеркнула его старания. Эгоистка до мозга костей. Ну, правда, думаю только о своей царской особе, как это так, у меня не спросили, как улучшить мою жизнь. Непорядок.
Дима собрался и направился к двери. Я приросла к дивану и ничего не могла сказать, потому что обида всё ещё вела бой с раскаянием. Тем временем, сосед почти вышел из квартиры, но задержался на пороге:
- Ты такая дура, - тихо через плечо сказал он на прощание.
Глаза моего Димки были пусты. В них не было злости или раздражения – ничего. Вот это было действительно больно.
***
Злилась ли я на себя? Да. Ненавидела ли я себя? Конечно. Знала ли я, что мне делать дальше? Абсолютно точно нет. Единственное, что я знала совершенно определённо - так это то, что я должна вымолить прощение у Димы. Гори он синим пламенем этот Лондон с этими «мальчиками». Кому всё это нужно, если у меня не будет моего мальчика?
Я измеряла комнату от угла до угла до глубокой ночи, решая, как лучше начать разговор. Поразмыслив ещё немного за просмотром очередного эпизода сериала, я собралась с мыслями, вооружилась правдой и искренностью, направилась к соседу. Мне никто не открыл, хотя так, как я звонила и стучала в дверь, могло бы мёртвого заставить открыть. Не думаю, что Дима сделал это из вредности – он часто не слышал никаких звонков, когда занимался музыкой. Значит, звонить бесполезно. Писать тоже. Остаётся только одно: я буду ждать его на балконе хоть до утра. Но я дождусь, пока он выйдет покурить и простить меня.
Был почти конец ноября, поэтому температура воздуха была беспощадно низка. Я устроилась на ящике для цветов, завернулась в плед, прислонилась к перегородке между балконами и принялась ждать. Не знаю, сколько я так просидела, но я успела задремать, а тело ужасно затекло. Разбудил меня громкий стук Диминой балконной двери.
- Дим… - я знала, что он меня услышит.
Тишина. Запах вишнёвого сигаретного дыма.
- Дим, весь дым опять летит ко мне… - я выбралась из пут пледа и попыталась разглядеть друга в темноте.
Мой сосед всё ещё молча курил, старательно выпуская колечки дыма. Казалось, он вообще ничего не видел и не слышал вокруг, сосредоточив всё своё внимание на красном огонёчке сигареты. Эта точка была невероятно яркой в кромешной предрассветной тьме. Не горели окна домов, даже уличные фонари сегодня взяли выходной. Я едва могла рассмотреть лицо Димы в слабом отблеске оконного стекла. Понять же, что выражает это лицо, вообще не представлялось возможным, поэтому я чувствовала себя безумно глупо в этой ситуации.
Минуты тянулись. Мой друг всё ещё молчал и растягивал удовольствие. Я окончательно замёрзла и начинала снова злиться. «Ну, если ты обиделся – прямо так и скажи. Нечего из себя барышню строить, не маленький уже!» - подумала я, но промолчала. Дров я сегодня наломала – на всю зиму хватит.
Тем временем Дима докурил и как последний свин выбросил окурок за окно. Он с интересом наблюдал за стремительным падением маленькой красной точки. Затем сосед развернулся ко мне и замер. Я напряглась, потому что не понимала, что происходит.
Christophe Maé - Dingue, dingue, dingue
- Тебе стыдно? – голос друга был охрипшим и каким-то болезненным.
- Д-а…
Я была абсолютно не уверена, стыдно ли мне, но, на всякий случай, ответила то, что обычно ожидают услышать, задавая подобные вопросы.
- Это хорошо, - продолжил Дима. – Очень хорошо.
Так-с, что за интонация главы мафиозного клана?
- Это почему это «хорошо»? – я робко возмутилась со своего скромного балкона.
«Прощай меня уже, давай, я всё осознала и раскаиваюсь, ты же знаешь!» - мысленно и уже не так робко добавила я.
- Потому что теперь ты будешь делать всё, что я тебе скажу, - мой засранец-друг злобненько захихикал и потёр ручками в ожидании возмездия.
- Ну ты и… - я возмущённо выдохнула и скрылась в квартире.
Простил.
