Это цитата сообщения Dmitry_Shvarts Оригинальное сообщение
Два взгляда на историю одной песни...
АНДРЮША
Идея написания этой статьи принадлежит украинской журналистке Виктории Федоровской, за что ей отдельная письменная благодарность от нашего сайта. Речь пойдёт о довольно известной (в своё время) песне "Андрюша". Я, как заправский исследователь, нет бы все присланные материалы письма изучить, – мы никогда ж не ищем лёгких путей! – сначала порылся в сети в поисках информации об этом фокстроте, почитал, и совсем не впечатлился, поскольку на первый взгляд всё выглядело довольно обыденным. С горя вернулся в почтовый ящик, где сиротливо ждал моего внимания присланный Викторией файл и – о чудо! – есть-таки интрига, есть тема для выяснения причин и следствий!
С воодушевлением рассмотрим для начала «официальную» версию этого лёгкого и задорного фокстрота, широко популярного в 30-40 годы 20-го века в нашей стране.
Так, автором слов называется Григорий Борисович Гридов – известный поэт-песенник, родившийся в 1899 году и погибший на фронте в 1941 году, попав под Вязьмой в окружение. Любителям городского романса он хорошо знаком по песне «Стаканчики гранёные», главным популяризатором которой был Пётр Лещенко, а также другим произведениям, любимых нашим старшим поколением: «Мама», «Иду по знакомой дорожке», «И не раз и не два», «Мы поём».
Композитором везде значится Илья Семёнович Жак. Он родился в 1906 в Полтаве, знаменитом городе наших незалежних братьев. Благополучно окончив в 1930 году Бакинскую консерваторию, он приехал в Ленинград, где пытался обрести своё творческое «я», играя в различных оркестрах. В середине 30-х годов Жак познакомился известным руководителем джазового коллектива, трубачом и дирижёром Яковом Борисовичем Скоморовским, и, придя в этот оркестр, кардинально изменил своими прекрасными аранжировками весь его репертуар, а с 1938 по 1941 годы был его музыкальным руководителем вместе со Скоморовским. В те же годы с оркестром тесно сотрудничала Клавдия Ивановна Шульженко вместе со своим мужем Владимиром Филипповичем Коралли. Тогда взаимоотношения Шульженко и Жака носили не только творческий характер – Илья Семёнович настаивал, что «…Это я создал Шульженко как певицу!», — но и тесно-романтический: незадолго до своей смерти Клавдия Ивановна утверждала, что её настоящей и единственной любовью был Илья Жак. Впрочем, мы о песне. Так вот, плодом тандема Гридов — Жак в 1938 году стала песня "Андрюша", которую и исполнила Клавдия Шульженко. В 1940 году вышли пластинки с пятью её лучшими песнями, в числе которых был и "Андрюша", ставшие безумно популярными в СССР.
Однако всё это слишком хорошо выглядит, чтобы быть истиной.
В 20-30 годы прошлого века Польша переживала подлинный бум в спросе на русские песни, который ввиду отсутствия какого-либо импорта пластинок из СССР очень трудно было удовлетворить. В этих условиях польские авторы не покладая рук трудились над созданием «русских» шедевров, главными признаками которых были, как это нетрудно догадаться, водка, гармошка, самовар, балалайка, да Машки, Катюши, Наташи и прочие простые и милые сердцу аллюзии на Россию-матушку. При этом тексты песен были на польском языке, но в нотных записях или на пластинках обязательно красовались надписи типа «русское танго» или «русский вальс».
В рядах «русских» польских композиторов находился и Зигмунт Бялостоцкий (Zygmunt Białostocki), который родился в Бялыстоке (Белостоке, если более понятно русскому слуху) 15 августа 1887 года. В период с 1925 по 1930 год был музыкальным директором и дирижёром Городского театра в Лодзи, а с 1931 года работал с Валерием Ястребжем-Рудницким, сочиняя музыку к его текстам для кабаре. В 1933 году Белостоцкий стал попутно музыкальным руководителем варшавского театра «Пражское око». Литературным руководителем этого театра был Людвик Старский (Ludwik Starski; настоящее имя – Людвик Калушинер (Ludwik Kałuszyner)). Он родился 3 января 1903 года в городе Лодзь, в польской семье еврейского происхождения, и стал впоследствии известнейшим польским писателем, поэтом-песенником, журналистом и киносценаристом.
И в один прекрасный день два этих творческих человека создали свой «русский фокстрот» под названием «Andrjusza», который впоследствии записали на пластинках в полном и сокращённом вариантах различные польские музыканты. Один из наших великих певцов, Пётр Константинович Лещенко, часто путешествовал волею судеб из Бухареста в Ригу. Его маршрут неизменно проходил через польскую столицу, где Лещенко постоянно знакомился с новыми шлягерами, которые регулярно появлялись на эстрадных площадках Варшавы. По доброте душевной он не брезговал включать лучшие из них в свой репертуар, адаптируя многие тексты на русский язык. Так было и с новым фокстротом «Andjusza», который был издан на пластинках в середине 30-х годов с русским текстом в исполнении Петра Лещенко.
Сложно сказать, какими путями эти пластинки достигли СССР – большинство из них изымались на таможне, а те, что звучали в домах советских граждан, нередко имели признаки контрафакта, поскольку были записаны другими исполнителями с похожими на Лещенко голосами. Но всё-таки именно фокстрот Бялостоцкого и Старского, исполненный на русском языке эмигрантом Петром Лещенко, ставшего после войны и вовсе абсолютно «неблагонадёжным», был отправной литературной и музыкальной точкой в написании идеологически выдержанного комсомольско-молодёжного аранжированного варианта Гридова и Жака.
А вот, что говорит о создании этой песни исследователь творчества Петра Лещенко
Георгий СУХНО.
Польша.
Нет оснований утверждать, что в Польше русские песни любят больше, чем в других странах мира, но многовековая связь двух славянских культур и обоснованное историческими обстоятельствами повсеместное знание русского языка способствовали распространению в стране русских песен и романсов eщё в те времена, когда Польша называлась Привисленским Краем и была западной окраиной российской империи. После Октябрьской Революции, когда власть в России захватили большевики, нападение Красной Армии на Польшу в 1920-м году и возникшие идеологические барьеры разорвали существующие раньше культурные связи. По сравнению с соседними европейскими странами русская эмиграция в Польше не была многочисленна, история эстрады русского зарубежья в Польше сохранила не очень много имён исполнителей русских песен и романсов. Расходились по всей стране пластинки с русскими песнями и романсами живущих в Польше и выступающих с концертами артистов Нины Белич, Ольги Каменской, Анны Карениной, Вари Ласки, Макаровой, Юрия Морфесси, Александра Вертинского, Павла Прокопени или Григория Семёнова. Но особенной популярностью пользовались песни Петра Лещенко, распостраняющиеся на грампластинках, несколько из его песен в переводе на польский язык включили в свой репертуар лучшие польские певцы. И сейчас ещё в цикличной передаче "Проходят года - остаются песни" Польского Радио иногда можно услышать польские варианты песен "Два сердца", "Жизнь цыганская", "Марфуша", "Мрачное воскресенье", "Мусенька", "Прощай, мой табор", "Рюмка водки","Синяя рапсодия", "Спи, моё бедное сердце", "Старинный вальс" и др.
Не существовал импорт советских пластинок из СССР, но спрос на русские песни был настолько огромный, что польские авторы стали создавать песни с русским колоритом. Признаком их "русскости" обычно были чай, самовар, семечки, водка, балалайка, гармошка, тройка и русские имена лирических героев: Соня, Наташа, Тамара, Катюша, Марфуша, Машка, Гришка, Ванька, Володя, Мишенька или Андрюша. Песни эти сочинялись с польским текстом, но в нотных изданиях и на этикетках грампластинок обязательно значилось: "русское танго", "русский фокстрот" или "русский вальс". Несколько подобных польских песен с собственным русским текстом включил в свой репертуар Пётр Лещенко.
Одной из таких песен "с русской душой" является фокстрот "Андрюша", созданный в начале 30-х годов. Автором музыки был польский музыкант, пианист и композитор Зигмунт Белостоцкий (1897 - ? ) В его творческом наследии было несколько подобных песен "с русской душой": фокстроты "Наташа" и "Катюша", вальс "О любви не говори мне" и др. Каждая из этих песен в исполнении Петра Лещенко могла бы стать шедевром, но повезло только "Андрюше", русский вариант этого зажигательного фокстрота в исполнении легендарного певца получил всемирную известность. Зигмунт Белостоцкий создал более сотни произведений , в основном это были танго и фокстроты, создавал он также музыку к фильмам. Был он музыкальным руководителем в театрах Лодзи и Варшавы. Погиб во время войны при ликвидации Варшавского гетто в 1942 или 43 году.
Польский текст "Андрюши" сочинил Людвик Старский (собственно Калушинер) (1903 - 1984), поэт, писатель, журналист, литературный руководитель театра-ревю "Пражское Око", автор более 20 киносценариев. Фокстрот "Андрюша" был записан на пластинках в двух вариантах: полном и сокращённом. Полный вариант был записан только один раз в испонении Тадеуша Фалишевского. Остальные исполнители (Адам Астон, Януш Поплавский и Хор Юранда) взяли из текста песни только припев.
Давайте познакомимся с содержанием польского текста этой песни:
Ech, Rassija, już dzisiaj ty niczyja.
Gdzie czasy dawne i slawne te dni?
Gdy żal jest na duszy, ja idę do Andriuszy
I znów o dobrych czasach serce śni.
Ech, Andriusza, miły mój Andriusza,
Na piecu siedzi, na harmoni gra.
A jak gra, to wąsami tylko rusza,
Mołodiec, skąd on takie cuda zna?
Ech, Andriusza, miły mój Andriusza
Cyganski romans gra i pije czaj.
W oczach łzy, to juz ruska taka dusza,
Ech, Andriusza, jeszcze raz nam graj.
Och, dawniej bylo i dobrze tak, i miło.
Grał on gusarom, bojarom on grał.
A grał, jak kazali, to ruble mu dawali
I dobrej wódki, wódki ile chciał.
Ech, Andrjusza, miły mój Andriusza
Перевод-подстрочник:
"АНДРЮША".
Эх, Россия, сегодня ты уже ничья.
Где давние времена и славные те дни?
Когда грусть гложет душу, я иду к Андрюше
И вновь о добрых временах сердце видит сны.
Эх, Андрюша, милый мой Андрюша,
Сидит на печи, играет на гармошке.
А когда играет, то усами только шевелит.
Молодец, откуда он знает такие чудеса?
Эх, Андрюша, милый мой Андрюша ,
Цыганский романс играет и пьёт чай.
В глазах слёзы, то уж такая русская душа,
Эх, Андрюша, ещё раз нам играй.
Ох, раньше было и хорошо и мило.
Играл он гусарам, боярам он играл.
А играл, когда просили, то рубли ему давали
И доброй водки, водки сколько бы ни захотел.
Эх, Андрюша, милый мой Андрюша...
Бояры и гусары в песне - это явный анахронизм, автор отправляет Андрюшу в допетровские времена. Может поэтому песню исполняли в сокращённом варианте.
Пётр Лещенко включил "Андрюшу" в свой репертуар с собственными стихами, которые, как не трудно убедится, переводом польского текста не являются:
Музыка Зигмунда Белостоцкого
Слова Петра Лещенко
Эх ты, раздолье и счастье мое злое,
И нет мне покоя с гармошкой моей.
И каждый, кто хочет, вслух меня порочит…
Без передышки всем играй сильней!
Эх, Андрюша, будь же добрым малым,
И на гармошке двинь-ка посильней,
Чтоб печаль заглушить мотивом бравым,
Растяни, развернися веселей!
Эх, Андрюша, жару поддавай-ка,
Басы звучней и громче нажимай!
Полечу вихрем в пляске молодецкой…
Эх, Андрюша, жизни больше дай!
Андрюша
Все записи "Андрюши" в исполнении Петра Лещенко, которые мне удалось прослушать не имели первой вступительной строфы. Фокстрот этот Петр Лещенко записал на пластинки 3 раза: в Вене в 1933 году, в Риге в 1935 году и в Бухаресте в 1947 году. Звучал "Андрюша" по всему миру, проник контрабандой в "страну всеобщего счастья". Слушали "Андрюшу" в СССР от Бреста до Владивостока, и сейчас уже трудно понять, чем была опасна эта жизнерадостная песня для партийной идеологии.
В 1938 году появился в СССР и другой "Андрюша".Это был благонадёжный комсомольский фокстрот, мелодию которого сочинил композитор Иля Жак на стихи поэта Григория Гридова. Пела "Андрюшу" и записала на пластинки юная Клавдия Шульженко. Мне не известна история создания этого фокстрота, в нескольких источниках утверждается: музыка народная, обработка И. Жака. Так вот и этого "Андрюшу" некоторые авторы приписывали Петру Лещенко .Вот курьёзный пример из рассказа Михаила Рощина "Таня Бобрыкина и парад победы": "Громко играл открытый патефон и так же громко радио, только по радио пели военные песни и марши, а с пластинки несся голос Лещенко: “Эх, Андрюша, нам ли быть в печали, пой, играй, гармонь, на все лады...”.(Михаил Рощин два раза напутал, надо было цитировать точнее : "Не прячь гармонь, играй на все лады".) В стране, "где жить стало лучше, жить стало веселее", песня эта была благосклонно отмечена партийной печатью, как способствующая коммунистическому воспитанию молодёжи. Но кажется мне, что без "буржуазного" фокстрота Петра Лещенко не могло бы быть "Андрюши" Жака и Гридова.