Город плавится. Мой город плавится со всеми своими чёрно-асфальтовыми улицами, стеклянно-зеркальными витринами, стекло-бетонными зданиями, бесконечными бусами глянцевых автомобилей и толпами потных людей в майках, шортах и шлёпках. Происходит чуть ли не алхимический процесс: в бетонно-стеклянном тигле мой город, мой континентальный мегаполис переплавляется в приморский пляжный городишко в самый разгар сезона. Ну, как — как?! — в старину люди могли ходить в жару в костюмах и платьях, а? Без климатизаторов, без автомобильных систем климат-контроля — обходились приусадебным тенёчком, ажурным зонтиком, веером да разве что квасом.
Мой сарафан липнет ко мне, офисное чёрное кресло раскалено, воздух в комнате горячий, душный, и я ежеминутно боюсь «страшного»: мой дезодорант ослабнет, а от меня начнёт вонять потом. Обрюзгший мужчина просматривает свёрстанный мною документ на экране. Медленно, страница за страницей, сверяясь со своими исчирканными распечатками. Я вижу огромные сырые пятна в подмышках его рубашки, от мужчины густо и удушливо прёт «мужиком, вспотевшим в офисе/метро». К чёрту гонорар — я умираю!..
С конца той недели ритм моего сна сбился, я просыпаюсь в третьем часу ночи и не могу уснуть до рассвета. Сижу у распахнутого окна на кухне с ноутбуком, пью чай с мёдом, стараясь не мешать сну моего мужчины. А сегодня ночью я даже решилась выйти ночью на улицу, пройтись до круглосуточного универсама за кофе, сельдереем и исландской селёдкой. И,  господи, как же хорошо ночью-то, а! Как же хорошо-то! Там из темноты тонко пахнет жасмином, кто-то тихонько переговаривается на балконе, иногда проезжает невидимая машина, и тёплый-претёплый асфальт — я знаю, я его трогала, я даже сняла босоножки и прошлась до дома босиком.
У меня теперь каникулы и я бездельничаю так и сяк в ожидании отпуска у моего мужчины. Вожу пальчиком по карте мира: будут либо Карпаты, либо Львов, либо Выборг и Гатчина, либо Шлиссельбург и Валаам — где попрохладней.