В деловом центре, где я немного подрабатываю, возле ларёчка с «чайными радостями» недавно возник ещё один небольшой прилавок, с которого продают свежие сэндвичи и пирожные. Прилавочек возник в самые что ни на есть холода и стоит на самом сквозняке в холле. Бедная девушка-продавщица в первые дни, видимо, простыла и теперь стоит с платочком в кулачке и со всеми остальными признаками простуды-насморка. Обогреватель ей рядышком поставили, но теперь уж поздно.
Я мимо шла в офис и очень жалко стало девушку: и торговля, видимо, ещё идёт небойкая — люди только присматриваются к новичку, покупают редко, — скучно, так ещё и простыла. Я сжалилась, подошла.
— Здравствуйте! — говорю, — Какие пирожные у вас самые вкусные? И можно даже очень калорийные, а то я в универе не по-обедала (солгала).
Девушка вся ожила, оживилась (ну, точно Миссис Лаветт, когда к ней в пекарню зашёл Суини Тодд: «Huh! A customer!..»), платочек тут же в карман сунула, журнал отбросила, носом шмыгнула и рассказала мне про все-все-все пирожинки, что у неё на витрине выложены. Я купила одно с фруктами в желе. И ещё сэндвич с курицей, — скорая расплата за мою безобедную ложь, — который я удачно преподнесла секретарше.



Меня подчас поражает, с какой лёгкостью и быстротой можно сделать троих человек чуточку счастливыми: согревшаяся в миг продавщица, накормленная секретарша и я, [пусть и без гонорара, зато] вся на шпильках и с пироженкой в животе.