У меня появилось множество глаз, и все они видят что-то ускользающее от обычного физического взора, коим я обозревала так называемую действительность, прибегая к духовному видению лишь в исключительные моменты; земля дрожит, и я совершаю шаги как Тот, кому важно не оступиться, как Тот, кто встречает Самого Себя в бесчисленных точках (пунктах) пути, сотворённый Любовью, что явилась в мир раньше Его. Всего за несколько дней я прожила несколько эонов и теперь тем более теряюсь в догадках, сколько же мне тысячелетий и как можно столько помнить и до сих пор не умереть. Я бы не узнала себя, встреть «я-вчерашняя» («вчера» - как давно это было) «я-сегодняшнюю», у которой появилось сердце, не бьющееся почти тридцать лет; в моей груди располагался чёрствый, жестокий, неживой орган, покрытый паутиной времён. Преодолены практически все грани, я перестала ощущать то, что ещё совсем недавно легко распадалось на «лево» и «право», на «я» и «ты», на «бытие» и «небытие»; даже в проявленном мире всё это обратилось в целое; я более не балуюсь дихотомией. Ощущение возрастающей силы и подступающего к горлу всеведения приводит к тотальному расширению «меня» - я заполняю собой пространство вселенной (не растворяясь – скорее растворяя), чтобы перевернуть космические песочные часы и в роковой для человечества момент свернуть весь мир в единственную точку предбытийности, сотворив (или уничтожив – что безразлично) Ноль. Несколько дней я слушаю «Беседы о поэзии» Евгения Головина, находясь в изменённом состоянии сознания. В такие моменты мне требуется выйти из дома и немного побродить по городу, закрывшись от внешнего мира, который так или иначе начинает распадаться в прах, обнажая всю свою незначительность; он пасует перед вечностью, он встаёт на колени перед Царём, он униженно просит Вишну о сохранении в тот самый миг, как Шива открывает своё уничтожающее Око. Не там я искала выход за пределы Абсолюта. Мечась в поисках последней Двери, сакральных Врат, я ещё не знала, что вскоре буду стоять перед ними, не в силах ни дышать, ни говорить, ни смотреть на всепроникающий свет, что кажется темнотой от превосходящей саму себя яркости. Остался миг до подлинной свободы. Ничтожна вся гирлянда лет, столетий, которые пронеслись сквозь меня – лишённую Знания об A-Mort, Знания, обретённого лишь сейчас. Отныне я не выхожу в ночь с фонарём в руках, подобно Диогену. Я не ищу человека и, пожалуй, даже сверхчеловека я давно не ищу, ибо обрела много больше. Можно ли стать счастливой, достигнув точки, лежащей меж полным умопомрачением и абсолютной чистотой восприятия? Захлебнуться, задохнуться божественной полнотой…