Занавес открывается. Большая сцена. Декорации. Они слишком блёклые и невзрачные для такого, казалось бы, необычного и впечатляющего спектакля. Хотя до декораций ли, когда на сцене полная неразбериха из-за огромного количества актёров?
Актёров, и правда, много: все они, от мала до велика, старательно играют свою роль. Но кто сказал им, какая у них роль? Кто определил её?
По сцене прошлась, громко цокая каблуками, юная актриса. Судя по безразличным взглядам зрителей, она была второстепенным персонажем. Но как стремилась она быть в центре внимания! Её яркий грим, чётко отработанные жесты, громкие реплики, выразительная мимика – всё это выдавало её отчаянное желание показать себя той героиней, которой она себя видит. Возможно, она мечтает быть главным действующим лицом известной трагедии, но, увы, - она лишь тень небольшой комедии.
В углу сцены притаился пожилой мужчина. По-детски весёлые глаза с добротой оглядывали всё действие и зрителей. По-детски весёлые, но умные глаза. В них читалась любовь к своему делу, к другим актёрам, к тем, кто наблюдает за спектаклем. Тяготы театрального искусства окрасили прядки его волос в благородный серебристый цвет. «Нет, - подумала я, - ну не может он не играть главной роли!». Словно прочитав мои мысли, этот человек повернулся ко мне и улыбнулся. Улыбка эта говорила, что он далеко не второстепенный персонаж – где-то в другом месте, на своей сцене. Я улыбнулась в ответ. Хотелось бы увидеть спектакль с его участием.
Моё внимание отвлекло маленькое пушистое существо. Громко тявкая, собачка носилась по сцене, играя с чем-то. Эх, знало бы это милое создание, что оно – часть великого искусства! Вдруг собачка сбила с ног одну наглую и самодовольную актрису. Я громко рассмеялась. Многие зрители повернулись ко мне. Даже несколько актёров замолкли и со злым удивлением уставились на меня. Под напором этих упрекающих взглядов поняла, что я здесь – нежеланный гость. Увы! Я видела лишь комедию, тогда как это, по-видимому, была наисерьёзнейшая драма.
Я пересекла сцену, зашла за кулисы и нажала красную кнопку. Тяжёлый занавес послушно сошёлся. Я снова нажала. Секунды спустя я снова была на сцене, но она была уже другой: декорации здесь ярче, но атмосфера напряжённей…
Но здесь я пробыла уже несколько часов. Актёры, как и на прошлой сцене были самые разные: от самых маленьких до стариков, от добродушных до высокомерных. Сначала это были отрывки классики: та женщина была Марьей Антоновной из гоголевского «Ревизора», тогда как во-о-он тот пятнадцатилетний мальчишка старательно изображал Онегина. А тот милый маленький мальчик – Митрофан из «Недоросля» Фонвизина. Как же я смеялась, видя его таким… Хотя кто-то даже расплакался.
А потом обстановка разрядилась, и все действия незаметно превратились в мюзикл – бесконечные танцы, песни…
И я пела. Я танцевала. Я говорила. Восхищалась. Плакала. Смеялась. Ведь я – актриса! А уж какая – решать не мне, а зрителям. Они тоже актёры, кстати.
По одному нажатию всё той же кнопки занавес закрывается.
Ну всё, мне пора в антракт. Вообще-то, я весь день хотела ему посвятить, но так уж получилось, что я снова пошла в театр. Снова смотрела этот спектакль. Вновь играла в нём.
Но завтра я с новыми силами выйду на сцену. Играть всё в том же спектакле под названием «Жизнь».