СОЮЗ ЛЯГУШКИ И ВОЛКА

Неожиданная новость потрясла город. Светская новость и не столь светская и не совсем политическая, и совсем не «культурная», кто знает к чему такое можно приставить, а только город тряхнуло и вздыбило от двух «идентичностей», противоположных по своей злобной сущности, хоть меняй или не меняй их местами, выйдет все одно: «Чубайс женился или Дуня вышла замуж». Кажется, обыкновенное дело. Чему удивляться, от чего зубоскалить? Мало ли сближаются и потом женятся? На то они разумные существа, чтоб, не взирая ни на что, делать свой выбор, всем на потеху. Случись такое с кем из «обыкновенных» можно было бы и пропустить, и не заметить, однако сочетание двух редчайших экземпляров, поставь только рядом эти «имена» в дрожь бросит, а соединение одного с другим (даже в шутку) может вызвать нешуточный прилив светского негодования.
Так и случилось, новость, смешавшись с истерическим восторгом, дала пищу едким завистливым упрекам ти-па-по-че-му «не я, а она», и «почему опять Чубайс?» Для простых смертных никакого чуда в извращенной действительности, ничего отвратительного до неузнаваемости нет, как нет ничего уж такого отвратительного в самих героях. Чубайс – это НЕ ТОЛИКА ФАМИЛИЯ, но достопамятный никем не забытый ваучер (свой до сих пор храню), не только разоренная страна, но и злокозненная гайдаромания; залоговые аукционы и олигархический капитализм, подобно саркоме, покрывший тело России.
Дуня Смирнова ничем таким не отличилась и оставалась бы незамеченной, оттачивая свое ядовитое жало в «школе злословия» на НТВ, если бы не Чубайс. Как и прежде «виноват во всем один Чубайс». Я не собираюсь брачующихся злословить, им и без того досталось. Как раз увиделось мне в этом откровенном альянсе нечто мистическое, предроковое, безысходное для обоих; ну, не то чтобы союз «лягушки и волка» шокировал новизной, а редчайшее совпадение цинизма и дисфории, две неотъемлемые сущности, запечатлелись в «одно». Как же все справедливо и ладно устроилось в этом союзе, (лучшее ли из худшего образовалось или худшее в лучшее переплавилось), и убралось по чьим-то молитвам, в одни практически руки ушло, и дышать, словно бы, легче стало.
Змея кусает себя за хвост. Это символично и так правдиво, что диву даешься, насколько справедливо все устроилось. У Чубайса есть теперь свой писатель. Есть теперь под рукой свое собственное жалящее перо. Из откровения слова не выкинешь: «Вы знаете, я перечитывал Достоевского в последние три месяца. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски».[7] Это сильно! «Школа злословия» превосходит здесь самое себя! Чубайс велик во всем! Но как мы, православные, сердобольные напутствуем обыкновенно кого-нибудь заблудшего, сбившегося с курса, что-нибудь в духе сострадания, в том смысле, что Господь Бог милостив и долготерпелив; желаем счастливо скрепить союз брачными церковными узами, и тем вымолить прощение у Господа и быть записанными в Книгу Жизни. Вспомним слова убийцы и грешника на кресте рядом с Иисусов Христом: «И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю».
Еще не поздно, Чубайс! Время приспело, покаяться, Толик. Грехи простятся, и союз с Дуней благословен будет. Храни Христос.
ВИКТОР БАЛЕНА

*