[376x599]
АВТОР: Dzasiki Warasi

ЖАНР: стеб

ПАРЫ: Рицка/Соби, Кио/Соби, Рицу/Соби, можно найти еще.

СОДЕРЖАНИЕ: Соби нервный срыв доводит до монастыря. А что спасет от инфаркта бедного святого батюшку?

СТАТУС: закончено

ОТКАЗ ОТ ПРАВ: Юн Коге принадлежит то, что я так старательно испохабила…

СОРРИ: Не нашла, как изменить прошлую запись, потому ее удалила и выкладываю уже полностью.





***

Если бы Соби знал заранее, каким будет тот день, он никогда бы в жизни не подумал проснуться, тем более вылезти из-под одеяла, да к тому же встать с кровати. Но его судьба была предрешена. Ее предрешили: будильник, вопли, пустой холодильник, буйные сумасшедшие ака друзья, компьютер и грязные носки.



Когда часы показали 5:12 раздался звонок. Конечно же, до этого Соби мирно спал, одной рукой обнимая Рицку, а другую, положив на будильник. Спал он в такой неудобной позе только единственно для того, чтобы долбануть по нему как следует, когда тот вздумает заорать. Тогда можно будет сказать с утра, что дежурство по кухни он проспал не по своей вине, а из-за того, что маленький крикливый урод (будильник) прикусил язык и орать был не в состоянии.



Поэтому, когда звонок раздался, он саданул по будильнику как можно больней, тот ойкнул, и сперва показалось, затих. Но буквально через секунду звук снова резанул по уху. Тогда Соби открыл один глаз и попытался нашарить рукой крикуна. Но, глядя на жалкие останки зашибленного «друга», он понял, что в таком плачевном состоянии тот вряд ли способен на такие усилия. Второй глаз он открыл, когда остренький локоток ушастого-хвостатого, который, казалось до этого мирно спал, угодил ему под ребро, а маленькая ладошка выхватила его подушку и натянула на оба левых уха.



Подтянув семейники, и кое-как найдя под кроватью шлепанцы, с торчащим в разные стороны начесом на голове, и ведя наманикюренной рукой по стенке, Соби на ходу считал ступеньки до первого этажа. Потому, что он заметил, что спустившись до седьмой обычно успевает сообразить как его зовут и где он находится, а ровно на тринадцатой окончательно просыпается. Обычно. Но сегодня, дойдя до восьмой, он вспомнил только, зачем встал. На последней решил, что зря. Но трубку взял.



Взял очень осторожно, потому что ничего хорошего он явно услышать в такую рань не мог. И правильно сделал. Потому что едва успев ее поднять он услышал очень громкий вопль.



- Ааааа! А-а-а-а!



Изобразив на сонном лице удивление и уже было решив положить трубочку подобру-поздорову на место, как трубка замолчала. И Соби стало интересно: а какого лешего она кричала до этого. Ну, и вообще, обидно было бы проделать такой путь вниз, и не выяснить, чего трубке надо.



- Шшшш, - приложив палец к губам, прошипел Соби телефонной трубке.

Но она была из непонятливых, и снова разразилась.



- Ааааа!



Соби пощекотал трубку под проводом и тихонько так поинтересовался.



- Моши? Мо-о-оши? – глядя на нее искоса и боясь разочаровать и снова вызвать поток эмоций.



И все нормальные бы трубки, наверное, замурлыкали от удовольствия под тонкими нежными пальчиками, но эта нормальной не была точно.



- Это катастрофаааааа!!!



- Ч-ч-чтоо? – до крайности удивился Соби и чуть ее не выронил из рук.



- Ты еще спрашиваешь? У меня отключили воду!!! – заговорила трубка голосом Кио.



- Так рассольчик-то помогает лучше, – выдавил Соби, засомневался и добавил. – Нэ?



- Не пробовал, – честно признался Кио. - Обычно я пользуюсь отбеливателем и кипячу.



- Хм, - Соби подумал, что, пожалуй, сам вряд ли бы выжил после того, как опохмелится таким коктейлем.



- Вот и я про тоже. А они мне нужны сегодня.



- Может тогда позавтракать. Говорят, помогает.



Кио поплохело совсем, когда он представил, как заливает кипяченым огуречным рассолом стандартный утренний Доширак. Понимая, что идея съехать из сумасшедшего дома имени Соби, была далеко не самой лучшей, а еще одного Соби для приготовления еды он больше не найдет, решил вернуться, да и предлог был более чем подходящий – бани открываются только через несколько часов.



- С удовольствием. Уже иду, - пропел Кио на радостях и позвонил в дверь, на которую смотрел уже более пятнадцати минут.



С трудом переводя взгляд с телефона на дверь, Соби пытался понять, каким образом они связаны. И не найдя достойного объяснения, решил открыть.



На пороге стоял Кио с чемоданом в одной руке и со странной вещью в другой. Улыбался он очень довольно, и потому Соби решил, что закрыть дверь и сделать вид, что никого нет дома, будет не очень вежливо. Приглашения войти внутрь Кио дожидаться не стал. На всякий случай, просовывая чемодан в дверь. Затем поставил возле порога странную вещь, которая оказалась носками Кио.



- Ладно уж, так и быть, давай свой завтрак. И рассол, будем их стирать, - указывая на носки, сказал Кио.



Часы на стене показали 5:58, когда по кухне разлился аромат свежесваренного кофе, а Кио, взобравшийся на высокий барный табурет чуть не выронил недожеванный четвертый сэндвич из рук от оглушительно грохота. Кто-то явно ногами стучал в дверь.



- Чего? Тоже рассолу? – спросил Соби, отмахиваясь от раскрывших рот для объяснений Нацуо и Йоджи.



Но Кио уже достал еще две чашки, вылил остатки кофе и засунул голову в холодильник, выуживая из него все, что еще осталось.



Нацуо и Йоджи, поставили рюкзаки рядом с носками Кио и уже вытаскивали вишневые пироженные с кремом из холодильника. Соби понимая, что купленное специально для Рицки сладкое уже не спасти, тяжело опустился на диван.

И приправляя ожесточенное жевание крайне содержательными репликами «А в Мадриде сейчас полночь» и «Пусть итальянцы спят спокойно» и диким ржачем, троица хозяйничала на кухне.



Почему в мягких розовых домашних тапочках и без стука влетела Юико, стало понятно сразу всем.



- Рицкаааа-куун!!! Он меня к тебе ревнует! Скажи емуууу!!! – во всю мощь голосила взлохмаченная девушка.



И никто не услышал, как Соби себе под нос тихонько шептал «Не, ну, почему люди по ночам не спят, а?». И, конечно же, ему никто не ответил. Потому что все были заняты, разглядывая Юико в прозрачной ночнушке бегающую из комнаты в комнату и по лестнице вверх и вниз от Яэя, размахивающего плюшевым зайцем.



***

Долгожданная тишина наступила ровно в 7:30, когда чибики упаковали ранцы и свалили в школу, а Кио еще раз удостоверившись, что Соби не желает взглянуть на его обнаженное тело, а уж рисовать тем более, ушел туда, где желают.



Взглянув на руины собственной кухни, Соби понял, что их лучше не трогать. Не тратить напрасно время. И вообще, если присмотреться, то даже напоминает художественный беспорядок и выглядит эффектно.



Тогда он решил включить компьютер и прочитать новенькие фанфики про себя любимого и про своего ненаглядного Рицку.



По мере прочтения его глаза становились все шире, а челюсть сеъзжала все ниже.



- Не-не-может-быть… - бубнил офонаревший Соби. – Я с ним не спаааал! – закричал он, не выдержавши напора эмоций.



- И с ним не спал!



- А этот вообще был только учителем!



- А этот сам регулярно предлагает, а я отказываюсь! Я же вам говорил уже!



- А то, что я Рицку целую, так это чтобы силу получить! Я же маленький и слабенький!!! – стонал уже, сползающий под стол Соби.



- Ну, кто вам сказал, как я уши потерял? Может, у меня ветрянка в детстве была?! Или свинка?!! Только про свинку буквально не воспринимайте! – сипел сорванным голосом Соби.



- С МЕНЯ ХВАТИТ! Ухожу в монастырь!



И пошел. В православный. Чтобы не догадались, где искать.



***



Билет на поезд до Warui Gake стоил, по мнению Соби, столько, что вполне можно было добраться до Курил. Но, решив, что на Фальшивом Утесе, даже если и говорят на фальшивом японском, все понятнее, чем на Курилах на натуральном русском.



Добрался он до монастыря аккурат к дневной службе. Несколько богомольцев были без верхней одежды и в тапочках. Сразу было видно, что они разбирались в тонкостях службы, потому что время от времени гасили свечки, которым еще гореть и гореть и организованно перестраивались. Службу вел маленький лысый японец с редкой растительностью на совершенно круглом лице. Поросячьи глазки его удивленно смотрели на образа, явно не понимая, чего он забыл в этом монастыре. «Родная душа, блин» - пришла первая монастырская мысль Соби.



После службы он подошел к батюшке и вежливо попросился пожить.

- У нас не живут. У нас спасаются, - весомо ответил батюшка. – Ибо функция монахов забота о спасении мира и человечества.

Тогда Соби скроил такую рожу, чтобы стало понятно, что решение принято обстоятельно и серьезно, а симпатичный молодой человек перед ним, со всей серьезностью принял решение принять обеты воздержания, молчания, небухания. А, да, и еще нечтения фанфиков.

- А ты не беглый?

- Нет, - как-то неуверенно протянул Соби, удивляясь прозорливости батюшки.

- А с кем живешь?

- С семьей, - чуть не подавился Соби, вспоминаю толпу домашних чибиков.

- А документы есть?

- Конечно! – радостно закивал Соби. Ну, хоть один кристально честный ответ.

- Монахи и послушники у нас имеются. Будешь трудником. После трапезы найди отца Пахомия, пусшай поселитъ.



И поселили.



Келья здорово походила на деревенскую избу, оклеенную обоями. В передней из меблировки – рукомойник, ведро с водой и чисто японский низкий столик для трапезы.

В следующей «комнате» обстановка была еще «богаче» - возле стены, где по всем канонам должен быть токономэ с цветами и свиток со стихами, висела пожелтевшая иконочка с облупившейся краской так, что написанное на ней совершенно неугадывалось. Кровать. И все.



И со словами «всем минимализмам минимализм», Соби решил разбавить меблировку, вытаскивая из кармана пачку сигарет.



*



Когда Рицка вернулся домой от психоаналитика, то, едва закрыв дверь, понял – случилось что-то непоправимое. Дома пахло гарью, и стоял крепчайший дым, как потом выяснилось – последствия неудачной варки пельменей и почти вовремя выключенного чайника. И увидев, как за одним столом с понурым видом сидят пятеро существ с совершенно обугленным видом, не сразу решил, кого вызывать сначала - полицию, скорую или пожарников.



На столе стояла тарелка со слегка почерневшими слипшимися пельменями и пустая упаковка из-под печенья. На барной стойке монументально возвышался огнетушитель, а раковина и газовая плита лежали укрытыми снежной шапкой пены. Кеды упорно не желали отлепляться от пола и чавкали при каждом шаге.



Кио, пытаясь прочесать пальцами из волос остатки кукурузных хлопьев, тоскливо подал голос:



- Может у нас имеются народные умельцы? Какие предложения?

- Ну, я могу варенье, - подала голос Юико. На нее посмотрели четыре пары глаз, переглянулись между собой и в один голос взвыли.

- Нееет!

- Мож в Макдональдс? – предложил Яэй.

- А где ты увидел тут миллионеров? – мягко поинтересовался Йоджи, и все просительно уставились на Кио. Но тот замотал головой.

- Братва, какие миллионы? Вы с дуба рухнули? Я ж студент. И художник. Типа того «черный бархат, а за ним душа. За душою нету ни гроша». Это еще Боря Моисеев пел.

- Соби тоже студент.



И вся пятерка тяжело вздохнула.



*



В это время батюшка-свин старательно писал шпаргалки на вечерню, понимая всю истинность выражения «маразм не оргазм». Малюсенькие иероглифы заполняли листочек за листочком, когда раздался жуткий грохот и в комнату прямо из окна, матерясь, ввалилось нечто человекообразное.



- Ну, ешкин кот, карниз обвалился! Как я назад-то полезу?! – поправляя очки и поддерживая лоскут от бархатного сюртука, проигравшего бой с карнизом, ругался Ритцу.



- Вы кто? – задал единственный вопрос, на который был способен, ошалевший от нежданного явления, батюшка, законно предполагая, что святой дух в окно не полезет.



- Конь в драном сюртуке! А, не! Я этот… как его… С этим ревматизмом пора завязывать с акробатическими кульбитами! Ритцу-сенсей я! – потирая снова разнывшуюся поясницу, вспомнил Ритцу-сенсей.



- Ааа… - глубокомысленно потянул батюшка, но забыл, чего хотел сказать дальше, потому что заметил, что незваный гость держит в руке плетку и сачок.



- Мне, пожалуйста, комнату с видом на сад. С двуспальной кроватью, - подумав, что может Соби удастся уговорить присоединиться. Можно без холодильника и телевизора. По утрам не будить. Завтрак подавать в номер.



Глядя на молодого ухоженного мужчину в дорогой, идеально сидящей одежде, батюшка задавался вопросами: «Массовая миграция или слет пионеров?» и «Сложно ли будет новенького трудника научить картошку чистить?». Но, снова глянув на плетку с металлическим шипом на конце, решил вопросов не задавать, на работе не настаивать, жилье предоставить, и поселить в соседней келье с прибывшим утром.



*



- Тук-тук-тук, - отозвалась дверь на аккуратный стук Шинономэ-сенсей. И когда дверь медленно приоткрылась, Шинономэ с визгом отскочила в сторону, насмотревшись накануне ужастиков. Однако кровь из-под двери не полилась, а трупы вываливаться не стали, и учитель осторожно заглянула внутрь.



- Агацума-сан, - позвала ушастая классная дама, но вместо искомого джентльмена, ей предстал вид товарищей-заседателей.



Понимая всю фиолетовость и барабанность своего появления, Шинономэ направилась к шкафу в надежде найти стакан, дабы накапать валерьянки.



- Ни-фи-га! – заржал Нацуо.

- Их никто не мыл! – поддержал Йоджи, видимо, заметившие увеличение состава знакомых рож и пузырек с лекарством.



И тут отошел от созерцательной медитации Рицка.



- Сэнсей, мне тоже накапайте.



Вся компашка выжидательно замерла, пока вновь прибывшие остограмливались успокоительным.



- Какого хрена… - Рицка хотел закончить «тут происходит», но ему ответили даже раньше, чем он успел произнести всю фразу.

- Никакого, - авторитетно выдвинул Кио.

- Нету хрена, - подтвердил Йоджи.

- Сбежал, - выдвинул теорию Яэй.



Вряд ли информация были принята, но услышана совершенно однозначно, что и подтвердил грохот рицкиного тела.



- Однако эффектно он в обмороки падает. Надо будет попросить, чтоб научил. Когда очухается, - философски покивал Яэй, сжимая руку, уже было бросившейся откачивать Рицку, Юико.



- Надо Рицке-кун помочь, - Решила Шинономэ-сенсей, набирая в рот остатки успокоительного и брызгая на лежащего Рицку.



- Ну, и где он? – выдавил Рицка, растирая по лицу валерьянку.

- Это ты нам скажи. Это ж у вас вроде «одна душа на двоих», «одно тело на двоих», «одна ванна на двоих» и «бутерброд по-братски».



После двух часов тряски на поезде, в сгущающихся летних сумерках, по лесопосадкам, друг за другом гуськом шли: Рицка, Яэй (нет, ему не больше всех надо, но за Юико нужно тщательно следить), Юико, Нацуо, Йоджи, Шинономэ-сенсей (куда ж она детей на ночь гляди одних отпустит). И завершал ушастую процессию Кио.





*



Шли, и толи от скуки, то ли от голода переругивались.



- Как мы его искать будем?

- Сначала нужно попасть в монастырь.

- А кто нас туды еще пустит?

- Пускай пойдет кто-то один. А мы в его комнату проберемся.

- И кто пойдет?

- Кио.

- А чего я? Я больше всех на монаха что ли похож? Пусть лучше Шинономэ идет.

- Дурак совсем? Она же женщина!

- Тогда Рицка.

- Меня не возьмут – там возрастной ценз.

- Кио, я тебе переведу, чего он сказал. Мал он еще. Берут только безухих, грехи замаливать.

- Ладно. А что потом? Как мы его заставим с нами уйти?

- Может в мешок и в багажник?

- Где мы мешок возьмем?

- Лучше бы спросил, где багажник!

- Придумал! Его надо соблазнить!

- Чем? У нас даже варенья нет.

- Какое к чертям варенье, Юико?! Дети вы еще не разумные. Знаете, от чего он бесится? От недотраха!



Вся процессия резко остановилась и посмотрела на Кио, сотворившего удивительно умнющее лицо.



- От недочего?

- От недотого. Вот вы знаете, когда у него это было в последний раз? – самодовольно вопросил Кио.



Все, ожидая любопытных подробностей, уставились на Кио. Но он как-то сник.

- И я не знаю, - вздохнул Кио. – Потому и предлагаю. Соблазнить!

- И кто этим займется? – спросил Нацуо.

- Рицка, - ответил Йоджи.

- А чего это сразу Рицка? У меня, что, своих проблем мало? – запротестовал Рицка.

- А чего это сразу Рицка? Может, я тоже хочу! – обиделся Кио.

- А может, ему вообще девушки нравятся? - смущаясь и краснея пробормотала Шинономэ-сенсей.



И тут слово взял Нацуо.



- За всю свою жизнь я что-то не припомню, чтобы Соби на девушек смотрел. Во-вторых, Кио, ты только завалишь дело. Когда дойдет до соблазнения, Соби не только в православный монастырь смоется, он в монахи пострижется и уедет куда-нибудь в Сибирь проповеди медведям читать. И черта лысого мы там сыщем. А Рицка, так сказать, на особом счету у нашего святоши.

- Нашли крайнего! – возмутился Рицка.

- Рицка, - мягко так позвал Йоджи. – Это партийное задание. Кушать-то мы все хотим регулярно, а вот зарабатывать, готовить и убирать на всю кодлу мы не умеем. Придется чем-то пожертвовать. Например, твоими ушами.

- Угу. А в школе и твоей маме мы скажем, что пострадал в политической борьбе за интересы социалистической партии, защищая интересы неимущего населения.

- Нет. Мы скажем, что уши и хвост завяли от передоза Ницше.

- Хватит!!! Не сметь трогать мои уши, - психанул Рицка.

- А мы и не трогаем. Они достанутся Соби.

- Нет. – Рицка сжал кулачки.

- Рицка, миленький, ну, какая тебе разница? Годом раньше, годом позже. Все равно до старости с ушами ходить не прилично. А Соби хорошая кандидатура. И потом, это великая жертва во имя общечеловеческого, то бишь нашего общего процветания. Родина не забудет твоего подвига!

- А может есть другой способ?

- Какой? Будешь ему Кастаньету читать, пока он не согласится на наши условия под столь зверской пыткой?

- Лучше пообещай ему жениться, когда дорастешь до совершеннолетия.

- Вы ничего не понимаете! – обиделся Рицка.

- Да-да, у вас светлая и чистая любовь, но давай она будет дома. Значит так. Кио идет послушником в монастырь, а Рицка соблазнять. Не спорить! А то я злой, когда голодный!!! - завернул Нацуо и зашагал к просвечивающим сквозь деревья куполам.



***



С самого утра батюшке показалось, что жизнь начала налаживаться. Утренняя служба прошла расчудесно. Она и раньше, в общем-то, была терпимой, но молящимся приходилось стоять на несколько часов дольше, ожидая пока он разберет мелкие каракули шпаргалок, да к тому же найдет которую читать следующей. Но накануне Господь послал ему это типа в бархатном камзоле, заползшего через окно. В начале-то он побоялся говорить про то, что в монастыре принято работать, а потом ему пришла просто гениальнейшая идея. Дело в том, что выяснилось, что в миру тот преподаватель. Вот батюшка и предложил ему в качестве платы за проживание писать шпаргалки. И он не только написал, но еще и пронумеровал. В итоге сокрушительный успех! Прихожане аплодировали.



А потом жизнь стала еще лучше. Вчерашнего тощего, заморенного было решено отправить на кухню. А то смотреть больно – мослы глаз режут. И не прогадал. Завтрак он приготовил отличный. Конечно же, не по Церковному Уставу, постной пищей там не пахло. С другой стороны – а кто его читал, этот Устав? Его мыши еще в прошлом веке слопали.



(Батюшка понятия не имел, каких трудов стоило Соби почистить ведро картошки ножом, точившемся в последний раз при прадедушке императора.)



Вот за такими размышлениями его и застал стук в дверь.

- Милостью Божьей, - то бишь моей собственной, - Войдите, - молвил батюшка, подобрав, по его мнению, наиболее подобающую фразу.

Но когда он увидел вошедшего, понял, что старался зря. Чем-то этот парень напоминал двоих предыдущих – все белобрысые, очкастые, тощие и кавайные. И батюшка при последней мысли перекрестился.



Тот стоял в шароварах, в которых могла уместиться рота сумоистов, в ботинках на огромной платформе и в майке с таким количеством дыр, что он снова перекрестился.



Памятуя о его аналогах, решил вопросов не задавать, но уточнил:

- На долго?

- Все зависит от того, как быстро соблазним.

- Кккого?

- А это… Нет. Я… когда обрету истинную веру во Всемогущего.

- Ясно. Пойдем, провожу.



Кио просиял. Он-то уже подумал, что не судьба ему быть монахом. Видать святой отец решил еще одну заБЛУДщую душу спасти.



Но радовался Кио рано. Ему велели оставить рюкзак, и повели дальше.



- Завтра у нас банный день. Дрова закончились. Топор и пила в сарае. Бревна перед ним. Сначала пилить, потом рубить.



И оставили. Хошь – не хошь не спросили.



«Сссоби, вернемся, я тебе устрою». Но его настроение значительно улучшилось, когда он краем глаза заметил, как его ушастые спутники мелкими перебежками пробирались к келье.



***



Вечер медленно гас за западным холмом. Солнце садилось трогательно красиво, утопая в алых и бледно-золотистых полосах на лиловом небе. Соби с тоской вспоминал, как они в последний раз с Рицкой любовались на закат, и еще про закончившиеся сигареты с так изящно струящимся между пальцами дымом.



Соби решил, что единственный способ прекратить никотиновую ломку – лечь спать. Но в сенях столкнулся с тем, кого ожидал увидеть меньше всего – со своим учителем.



- Ритцу-сенсей… - выдохнул Соби, понимая, что иначе, как глюком, тот быть не может.

- Соби, у тебя соли нет? – не растерялся Ритцу. – Поделись по-соседски.

- Ннет. Нету соли. И сахара нету. Глюки есть.

- Здорово. Поделись глюками, а то я здесь со скуки дохну.

- Пойдем.



Минут через десять Соби и Ритцу прямо на полу кельи резались в дурака, потому как дох со скуки не только сенсей.



Потом послышались шаги.



- Ой, эт батюшка проверять идет, чем я занимаюсь. Иди к себе.

- Не успею.

- Бери карты и лезь под кровать.



Сенсей с жалостью посмотрел на недоигранную партию, которую он, естественно, почти выиграл.



Это был не батюшка.



В келью ввалились едва держащиеся на ногах Нацуо и Йоджи.



- Смотри-ка. Пойло хорошее. Этот кагор – Вещь. Крепенький. Вот мне Соби мерещится, – он указал пальцем на Соби.

- Блин. Я тоже его вижу.

- Значит массовое видение.

- Нет, так не бывает. Это настоящий Соби.

- Мы комнаты перепутали.

- А где наша комната?

- В Токио.

- А мы где?

- В келье Соби.



- Привет, - помахал у них перед глазами Соби. – Вы чего это такие… эмм… готовые?

- А чем еще прикажешь заняться в монастыре? Бухаем. Давай с нами. Третьим будешь.



Отказаться Соби не успел. Йоджи уже налил вино в стакан, а Нацуо вливал его в Соби. Пока он откашливался и отплевывался от попавшего не в то горло кагора, мальчики уже расселись на полу и чокаясь бутылками продолжали хлебать прямо из горла.



Ритцу вставать из-под кровати не стал. Потерять лицо перед нетрезвыми учениками?! Нет уж! Лучше часок полежать в слое подкроватной пыли.



Кто-то рядом с кельей загремел ведрами.



- На кровать. Укрыться одеялом с головами. Не целоваться, - скомандовал Соби, когда вошла Шинономэ-сенсей.



- Шинономэ-сенсей? - опешил Соби.

- У вас есть тазик? – ответила точно на вопрос учительница.



Выяснить на кой он ей потребовался, никто не успел, так как в дверь стучали. Ногами.



- В угол. Ведра перед собой. Укрою простыней.



И едва успев укрыть учительницу, перед Соби распахнулась дверь и вошел Кио.



- Соби у меня есть предложение, - поздоровался Кио.

Удивляться Соби перестал окончательно.

- Говори.

- Зачем тебе Рицка. Он маленький. А я нормальный, только слегка цветной. Представь себе, мы уедем во Францию. Купим беленький домик. Собаку заведем. Детишек, правда, не обещаю.



Соби принюхался. Точно. Пахнет анашой.

- Мудрая, мудрая ганджа, - пробормотал Соби.

- А хочешь?



Соби решил, что, пожалуй, стоит, пока крыша не съехала окончательно и бесповоротно.



Они докуривали толстенный косяк, когда Рицка начал приводить план в исполнение. Правда, для начала решил сделать жалостливый вид, гладишь, Соби клюнет на то, как ему плохо без него.



И тихонько постучал в дверь.



Кио затаился в самом темном углу.



Когда Рицка вошел в комнату, казалось, она вся шевелилась. Пахло, как в вытрезвителе и коромыслом стоял дым.



А Соби уже не стоял. Он сидел на полу и смотрел в подпространство сквозь Рицку. И Рицка не нашел ничего лучше, чтобы привлечь его внимание, как на всю мощь заорать:



- Хер с ними, с ушами! Я хочу тебя!!!



Шинономэ от неожиданного потока звуков перевернула ведра с водой, и споткнувшись, упала при этом дико матерясь. Под одеялом поперхнулись вином Нацуо и Йоджи, и принялись стучать друг другу по спинам. Со звоном полетели на пол недопитые бутылки. С сыплющимися из рук картами выполз из-под кровати Ритцу-сенсей. Мудрая ганджа прорвалась у Кио диким хохотом. В дверь влетели Юико и Яэй, искавшие укромный уголок для поцелуев. А следом, следивший за незваной юной парочкой, батюшка.



Увидев все это безобразие, батюшка перекрестился, перепутав лево и право, и что есть мочи закричал:



- Пшли вооооон!!!



Вот и пришлось посреди ночи идти на электричку.



- От чего русскому хорошооо, - затягивал Нацуо, в ночи подвывая на луну.

- От того японец сделает харакирииии, - подхватывал Йоджи.



Уже в электричке, засыпая в объятиях Соби, Рицка попросил:



- Пожалуйста, не бросай меня больше. У меня никого кроме тебя нет.

- Я люблю тебя Рицка.

- Пообещай.

- Я всегда буду с тобой.