Давно собиралась посмотреть «28 панфиловцев». Во-первых, сам факт: на фильм собирали с миру по нитке, кто сколько даст. Во-вторых, мне посоветовал это кино мой одноклассник. Ненавязчиво. Просто сказал, что честное кино. И что он вложился в него. Он мужик умный, на мелочи размениваться не станет. Решила идти сегодня на дневной сеанс.
А ещё давно собиралась попробовать простой рецептик – лёгкие, прости господи, маффины. Надо-то всего пару спелых бананов, яйца да ягоды. И как раз сегодня бананы дошли да кондиции, замешала я тесто, выпекла кекс… ой, маффины, маффины в силиконовых формах и не понравились они мне. Вкус не тот… Может, если сдобрить сливками... Или майонезом… Или оливками… Короче, оставила я их.
И вот я в огромном торговом центре, где и кинотеатр тоже. Скоро Новый год, всё ярко, празднично! Огоньки, ёлочные игрушки, покупатели с сумками. За золотом-брильянтами народу полно. Пришла к кинозалу, там пока другой фильм идёт. Жду, по сторонам глазею. Вот дивная парочка: она длинноногая на каблучищах, волосы до попы - длиннее юбки. С ней парень красавчик – стрижечка, джинсики с узким рукавом, ботиночки на каблучках, брови аккуратно сделаны, словом, в тренде молодёжь. Вот другой парень вышел из зала, купил поп-корн, вернулся в зал. Вот из того же зала женщина молодая выскочила. И тоже с поп-корном вернулась обратно. И ещё человека четыре тем же маршрутом. Что же там показывают, что так скучно и голодно?!
Наконец пустили в «наш» зал, запустили рекламу. Батюшки святы, что только не придумают! Мультики с цветами вырви глаз; фильмы фантастические с железными тварями, огонь изрыгающими; герой Мэтта Дэймона, почему-то решивший воевать за китайцев против какой-то зелёной нечисти; высоколобый, судя по всему, фильм с созвездием оскароносцев и –носиц: Уилл Смит потерял дочь и смысл жизни, пишет письма Смерти, Любви, какому-то ещё отвлечённому понятию, забыла, а друзья решают ему помочь: одна – изящная Хелен Миррен - пристаёт на улице и представляется Смертью, вторая – нижнечелюстная Кира Найтли – Любовь изображает на всю катушку. Всё понятненько: вот бирочка такая, вот сякая, все герою толкуют, что делать, так что, думаю, он в результате воспрянет и сделает правильные выводы и новую дочку. Чувствую, злая я! Тут вон сколько денег вбухали, чтобы меня развлечь, а я вместо расслабленности мозга и загруженности челюстей ни наслаждаюсь, ни поп-корн не потребляю…
И вот наконец пытка рекламой кончилась. «28 панфиловцев». Как-то всё обыденно: один боец дрова колет, группа солдат слушает объяснения лейтенанта, бельё на ноябрьском холоде полощется на верёвке. Вот боец дров наколол, понёс печку топить. А там командир важный разговор ведёт. Неловкий солдат полешки уронил, загремело, командиры, что были в избе, на него ка-ак зыркнут!..
И тут я вдруг поняла, что сама цыкаю на этого недотёпу. Что я уже провалилась в эту избу, в ноябрь 41-го. Вот полушторки на окнах – ришелье, явно хозяйка не одну неделю потратила, это кружево обшивая. Вот зеркало за спиной командира – старое, облупилось уж. Я ощущаю, как нагрелась от уха командира телефонная трубка, такое впечатление, что с медными накладками. Все спокойны, потому что для себя уже решили всё: держаться придётся до последнего. Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва. Эти слова чуть позже комиссар Клочков произнесёт. Обязательно произнесёт. Это же не сюжет нового фильма, это наша история, это было.
Я читала отзывы зрителей перед фильмом. После того как третий раз прочла фразы «операторская работа», «длинные планы», «постановка света», решила, что отзывы эти инициированы. Ну вот не станет обычный зритель оперировать понятиями о работе оператора и «длинных планах». Это подпортило для меня ожидание. И вот я сама смотрю кино. И понимаю, что оказалась сама в кадре. Вот посмотрела налево, в окно, там бойцы куражатся перед боем, в снежки играть затеяли, вот голову повернула – командиры за столом совещаются. Вот все встали, собрались, вышли, комната опустела, я осталась одна. Смотрю в окно. Провожаю солдат. И знаю, что в живых останутся только семеро. Наверное, это и есть "длинный план", но в голове только знакомые с детства слова: «Шел в атаку яростный сорок первый год, У деревни Крюково погибает взвод. Все патроны кончились, больше нет гранат, Их в живых осталось только семеро Молодых солдат». Погружение настолько мощное, что внутри мелкая дрожь, как на похоронах близкого человека. Слёзы близко, но я их зло сдерживаю: врёшь, не возьмёшь! Я не знаю, как этого добились авторы фильма, но они сделали это.
О чём фильм? Об одних сутках из войны. После просмотра я услышала такое мнение: «Как-то незавершённо. И поверхностно – ни одного яркого образа, ни одной фамилии не запомнилось». А всё правильно: ещё только 41-й. Нам показали только один бой. А их впереди не счесть. И народу полегло немало. Всех перечислить невозможно. Хотя лично я фамилии услышала. Клочков, Москаленко, Шадрин, Натаров, Максимов, Шемякин… Насчёт поверхностности. В жизни не бывает так, что в течение четырёх часов люди выходят вперёд, вскидывают руку и что-то пафосное провозглашают. Люди просто живут, как могут. Эти люди, которых нам показали в фильме, живут – и умирают – красиво. Достойно. Честно.
Как снято. На это действительно обращаешь внимание, потому что всё - правда! Вот командиры беседуют на улице, а лица стынут, губы не слушаются, потому что холодно, ноябрь. Вот огромная луна и снег серебрится - и так бывает ночью в деревне, это не фотошоп. Вот немцы бегут в атаку, неловко вскидывая огромные чоботы - что, сволочи, и вам холодно?! Погодите, будет вам ещё декабрь с русским морозом!
Что поразило. Тяжёлая мужская работа – воевать. Но в кино нет ни одного натуралистичного плана, ни одного матерного слова. Только дикие глаза контуженных солдат. Только нервные шуточки в качестве разрядки в перерыве боя. Только взгляды. Только крепкие затяжки самокрутками. Только лица и руки в земле, земля под ногтями – та самая земля Отечества, за которую надо жить и сражаться до последнего. Даже когда убьют, продолжать стрелять. Даже умирая, кинуть гранату и попасть в чужой танк. Есть философские рассуждения о Родине и об Отечестве, но они корявые и простецкие, как их могли бы выдать обычные солдаты, а не подготовленные ораторы. В этом фильме есть правда.
Нет и принижения образа врага. Много танков. Много пехоты. «Дюже богато железок». Деловитые немецкие артиллеристы педантично обстреливают наши позиции. Пухленький такой интеллигентик в очках, а наводит пушку точно. Р-раз – и прямое попадание. И дымится земля…
Мне было страшно смотреть фильм. Я не представляла никогда, как можно вообще воевать. Ни в качестве прачки, стирая руки до костей едким мылом в кипятке, ни в качестве санинструктора, вытаскивая тяжеленных мужиков по земле под обстрелом. Но когда я сегодня смотрела «28 панфиловцев», я поняла: иначе нельзя. Только так. Только через страх. Только забывая себя. Ведь есть Родина. Она стоит жизни каждого, кто защитил её. И это очень просто. Единственный путь. Только этот выбор.
Кино кончилось. Снова шум и суета современного торгового центра. Яркие рекламные плакаты фильмов: а вот кому секса? А тут – как напиться на корпоративе и потом гордиться этим? А вот кому ещё одна западная фантастическая поделка, которая позволит поржать и пожрать прямо во время фильма?
А что дома? А-а, дома же маффины, которые мне слишком сладкие. Из заморских бананов в заморских формочках.
Панфиловцы и миллионы других солдат в ту войну погибли. Мы живы. Мы каждый день делаем незаметный выбор: радоваться возможности хорошо есть или стонать от того, что едим недостаточно вкусно. Задуматься, под чью дудку пляшем, или бездумно пританцовывать, прихлёбывая пивко. В какой стране живём. На каком языке говорим и пишем. Уважаем ли себя и свою культуру, свои традиции.
Мне несвойственно подобное морализаторство. Я рассуждаю – да, эмоционально и субъективно. Никому не навязываю свою точку зрения.
Просто сегодня я перенесла мощную встряску, выбившую из колеи, из зоны комфорта. Я сегодня посмотрела «28 панфиловцев».