Прокрутить бы сейчас назад лет тридцать и очутиться в том времени, когда был жив мой дед. Я бы тогда о многом его расспросил, многое бы разузнал. В семидесятые - восьмидесятые годы прошлого столетия я был мальчиком, подростком, юношей, и многие вопросы, которые мне интересны сейчас, тогда меня совсем не волновали. Поэтому я имею достаточно скудные сведения о военной судьбе дедушки.
Мой дед, Суханов Иван Александрович, родился в 1912 году в большой многодетной семье. Всю свою жизнь он провел на берегах реки Кама в селе Красный Бор, ныне Агрызского района Республики Татарстан. Непосредственная связь его с родиной прерывалась только для службы в Красной Армии. Призван в ее ряды он был в 1938 году. Служил он в матушке-пехоте пулеметчиком и добрался до воинского звания сержант. В 1939 году дед принимал участие в присоединении Западной Белоруссии и за пограничной рекой Буг видел немцев. Затем пришлось поучаствовать в войне с Финляндией, топал по льду Финского залива в обход линии Маннергейма. После финляндской дед был демобилизован и вернулся в родное село. На вторую германскую он был призван не сразу, а только летом 1942, когда начиналась Сталинградская битва. Где-то там и началось его участие в Великой Отечественной войне. Потом была Курская дуга. В первые дни августа 1943 года нашим войскам пришлось туго. Немцы давили сильно и в некоторых местах прорвали нашу оборону. На одном из таких участков был мой дед. Он рассказывал однажды, как бойцов охватила паника, и побежали они в тыл, где располагался заградотряд НКВД. Пройти сквозь них деду помогла простреленная рука, раненых пропускали, их на месте не расстреливали. Уже больше никогда дед не мог поднять полную стопку. Водка или что-то иное расплескивалась из-за дрожащей кисти.
После лечения дед снова на фронте, только я не знаю, где он был. В 1944 году, когда Красная Армия уже гнала фашистов с нашей территории, состоялась Корсунь – Шевченковская наступательная операция. В атаке рядом с дедом разорвалась вражеская мина, осколками раскурочило ногу. Рана была тяжелая, лечение было долгим. Дед поправился, и ногу ему спасли, только она оказалась на несколько сантиметров короче другой. Но в те времена это было большим счастьем. На своих двоих поздней осенью 1944 года дед приковылял к себе домой.
Мои личные воспоминания о дедушке начинаются с семидесятых годов, когда я - школьник начальник классов - имел уже устойчивое сознание и память. В те годы зарождался КАМАЗ. Для автогиганта требовалось много электроэнергии. С этой целью в Набережных Челнах начали строить Нижнекамскую ГЭС. И село Красный Бор попало в зону предполагаемого затопления. Жителей заставили переселяться подальше от берега. Деду моему было уже больше 60 лет. И в этом возрасте ему пришлось самому строить новый дом. Сыновья и внуки помогали, но всю основную работу дед Иван делал своими руками. Сам валил деревья в лесу, сам сруб рубил. Всю внутреннюю отделку деревенского дома (потолки, полы, рамы, двери и пр.) тоже сам делал. На новом месте возвел сам и все хозяйственные постройки. Участия в решении жилищного вопроса инвалида войны со стороны властей я лично не заметил.
Мне не понятна нынешняя компания по предоставлению квартир ветеранам. Почему за нее взялись только сейчас, когда самому молодому ветерану больше 80 лет. Неужели нельзя было обеспечить всех жильем гораздо раньше и без шумихи в СМИ.
В прошлый юбилей Победы ветеранам давали автомобили. А у деда моего из транспортных средств была только лодка с веслами, да двухколесная тележка. Мечтал он о лошади. А так - всю жизнь с котомкой или вязанкой.
Только одной привилегией дед пользовался неограниченно. Это возможностью в сельмаге покупать хлеб без очереди.
До столь активной заботы о ветеранах, какая зародилась в рядах чиновничьего сословия в наши дни, мой дедушка Ваня просто не дожил, не дотянул. Умер Суханов Иван Александрович в 1990 году. Светлая ему память.