В минувшие выходные в Санкт-Петербурге прошёл съезд Партии Великое Отечество, или коротко, ПВО. Было принято несколько решений, на мой взгляд, одно самое важное — съезд поддержал предложение президиума ЦК об уходе партии в оппозицию к либеральному курсу правительства.

То есть, если раньше мы критиковали:

— выступали против тех «странных» (в кавычках) предложений, которые делают министры экономического блока,

— против той приватизации, которую пытаются опять проводить,

— против либерального курса, когда Россия играет по либеральным правилам, в рамках либеральной экономики, это уже очень сильно сказывается на наших возможностях, в том числе и вести суверенную внешнюю политику.

Если раньше мы это только критиковали, то теперь съезд заявил официально от лица всей партии о том, что мы не приемлем такой либеральный курс, и уходим к нему в оппозицию.





Артём Войтенков: А что это значит? И чем это будет отличаться от того, что вы просто, ругались на правительство, скажем?

Николай Стариков: Это значит, что мы будем предлагать альтернативу. Мы будем разрабатывать экономическую программу, мы будем представлять её общественности. Мы будем с этой программой выступать во время выборной кампании 2016-го года, и мы с этой альтернативной экономической программой хотим прийти в Государственную Думу. А придя в Государственную Думу, если этот либеральный курс правительством будет продолжаться, мы будем в оппозиции к этому либеральному курсу.

Я очень надеюсь, что выборы в Госдуму приведут к тому, что количество патриотов, и не просто людей, любящих Россию, а количество понимающих патриотов, понимающих суть проблем, связанных с отсутствием возможности создавать государству суверенные деньги, — таких людей в Госдуме будет очень много, и появится цельное патриотическое большинство, которое возможно будет состоять из депутатов различных фракций.

Сегодня, когда либеральная часть правительства говорит о тех мерах, которыми они собираются решать проблемы экономики, мы слышим только два предложения всегда.

Первое. Помните, в одном из советских фильмов было — когда рядом с ним душили его жену, он говорил: «Потерпи милая, может, обойдётся». Это «Обыкновенное чудо», оттуда цитата. Так и здесь — потерпим, потерпим, может быть, цена на нефть увеличится, и у нас станет больше денег, и мы сможем выполнять социальные обязательства, и развивать свою экономику одновременно. Это первое предложение.

Второе предложение: к нам придут некие иностранные инвесторы. Сказка про иностранных инвесторов, она напоминает мне сказку о рыбаке и рыбке. Когда кто-то сидит у синего моря и вместо того, чтобы продолжать ловить рыбу, как делал рыбак, он начинает свои чаяния исключительно с инвестором, в роли которого у Пушкина выступает Золотая рыбка, связывать. Придёт некто, даст денег, и мы начнём строить. А почему мы сами не можем строить? Почему нам нужны иностранные инвесторы? Вот это очень важный момент.

Либералы забыли (я думаю, что не случайно) самую важную, одну из важнейших функций государства — она называется создание денег, чеканка денег. Всегда в человеческой истории государство отличалось от племени тем, что оно имело возможность чеканить деньги. И государство всегда эту функцию выполняло. И вдруг, оно перестало эту функцию выполнять.

Артём Войтенков: Подождите, они же сказажут, что наше государство выпускает рубль.

Николай Стариков: Во-первых, не наше государство, а Центральный Банк, это раз. А во-вторых, самое главное — принципы создания денег. Вот, Соединённые Штаты Америки, на которые в некоторых вопросах можно равняться, но, в большинстве, конечно, они нам не указ, создают деньги ровно столько, сколько им нужно, чтобы покрыть дефицит бюджета. Вот нужен триллион — по щелчку создали триллион. Денег много, большие возможности, отсюда колоссальные проблемы государственного долга, и проблемы мировой экономики, которая, если не отсасывать эту денежную массу из неё, она просто захлебнётся в ней, и деньги все обесценятся.

Что происходит у нас (вот это важный момент)? У нас рубль является вообще не суверенной денежной единицей, он является отражением внешнеторгового баланса. Условно говоря, взяли мы, продали на сто долларов каких-то товаров за рубежом, и Центральный Банк создал денег ровно столько, сколько соответствует количеству проданных долларов — внешнеторговый баланс. Если цена на наш экспорт снизилась в половину, денег Центральный Банк тоже создал в половину меньше, потому что, чёткая привязка. Либо, Центральный Банк должен опустить курс рубля, чтобы общая денежная масса стала такой. Вот принципы создания сегодняшних денег в России. Суверенно деньги не создаются, только, как отражение долларовой массы за проданные товары. То есть, ничего не продал, ничего не создал, и нет рублей в экономике.

Сегодня у нас не долларов дефицит. У нас дефицит рублей в экономике, потому что, они не создаются. И вот из этого положения надо выходить. Почему? Потому что, сегодня Россия ведёт вполне суверенную внешнюю политику. Мы отстаиваем наши интересы в Сирии, пытаемся погасить конфликт на Донбассе. Начинается уже брожение вдоль афгано-таджикской границы, где мы должны будем отстаивать целостность Таджикистана, потому что, иначе американцы разрушат всю Среднюю Азию. Это огромный поток беженцев, это усиление ДАИШев, ИГИЛов, и уже война практически около наших границ. То есть, нам несколько фронтов создают. Это требует определённых экономических усилий, чтобы государство могло себе это позволить. И суверенная внешняя политика сталкивается с вторичной не суверенной экономической политикой.

Ну как можно противостоять Соединённым Штатам в решении мировых задач, и продолжать свои деньги создавать, как отражение американского доллара. Я в своём докладе на съезде привёл пример: это всё равно, как боксёр лёгкого веса выходит на один ринг с тяжеловесом. Почему мы можем такой пример приводить? Потому что сегодня Россия — это либеральная экономика. Это экономика, живущая по либеральным законам, которые написали не мы, а написали они, рынки контролируют они, деньги создают они, и цены на этом рынке тоже определяют они.

Мы сегодня находимся в ситуации, представьте, честный фермер вырастил свои огурцы, привёз на рынок, а там мафия рыночная, и говорит: «Знаешь, мы твои огурцы только по десять рублей купим, хотя цена сто. Вот, не хочешь, не надо, иди куда-нибудь со своими огурцами». Они контролируют рынок нефти через фьючерсы, они контролируют других производителей огурцов, то есть, нефти, вроде Саудовской Аравии, и Катара, и в итоге мы вынуждены продавать по их правилам, по их ценам на их рынке. Вот отсюда у нас возникают и финансовые сложности. Так вот, если мы либеральная экономика, и Соединённые Штаты либеральная экономика, и Европа либеральная экономика, то мы играем все по одним правилам — боксёр лёгкого веса вышел на ринг против тяжеловеса. Давайте один вопрос зададим: шансы у этого боксёра лёгкого веса на победу, каковы?

Артём Войтенков: Это вы так объясняете, но Россия достаточно большое государство, по сравнению с теми же европейскими.

Николай Стариков: Вот это и проблема. У нас огромное государство, огромные природные богатства, народ умница, трудолюбивый, который эту огромную страну создал. Поэтому, знаете, когда нам говорят, что Россия всегда совершала ошибки, была неправильным государством, что-то не так делали, всегда хочется сказать: «Вы на карту посмотрите. Назовите мне мировую корпорацию, которая от ошибки к ошибке стала крупнейшей корпорацией мира. Может быть, тогда это не ошибки были, а достижения, на самом-то деле?»

Артём Войтенков: Это были ошибки врагов.

Николай Стариков: Это были наши достижения и ошибки врагов. Но, что они ошибались, мы им доказывали, иногда вооружённым путём. Так вот, экономика у нас в советские времена была сопоставима с ведущими экономиками мира. В царские времена, да, мы были, может быть, пятой, шестой, четвёртой, там по разным параметрам, экономикой мира. Но не где-то там вот. А сейчас, благодаря либеральному курсу, мы из экономического гиганта становимся экономическим карликом, у нас нет возможности вырасти. Смотрите как. Как считается, какая экономика больше? Считается в определённых единицах — в долларах: здесь ВВП столько долларов, здесь столько, здесь столько. Что случилось с нашим ВВП? Благодаря вот этой системе вторичности нашего рубля, и деятельности Центрального Банка, у нас рубль в два раза упал по отношению к доллару. Это значит, что ВВП в долларах у нас в два раза уменьшилось. То есть, все заводы, как работали — так работали, сельскохозяйственные производители, как производили — производили, служащие, как служили — служили, а всё это стало в два раза меньше. Оценка изменилась, стоимость в долларах.

Поэтому, в этой либеральной экономике мы никогда не станем первыми, или вторыми, это невозможно. Потому что, нам будут какие-то препоны ставить, это приведёт к падению курса нашей национальной валюты, и наша оценка уменьшилась. То есть, наш лёгкий вес обусловлен не нашими маленькими размерами, или нашей нетрудолюбивостью, а тем, что мы играем по определённым правилам игры. Победить мы можем, только изменив правила, выйдя из этой либеральной экономики, в которой нам невозможно тягаться с их экономикой, вот о чём идёт речь. А продолжая движение в либеральном русле, наши шансы на победу минимальны. Мы смогли во Второй мировой войне, Великой Отечественной, выстоять, потому что, у нас была другая экономика, отличная от всего этого. А либеральная экономика Российской империи не выдержала соревнования с другими либеральными экономиками, точно так же организованными. Вот, о чём мы говорим. Нельзя быть суверенным вовне России, и быть вторичным по отношению к тем, с кем ты соревнуешься внутри России. Это противоречие должно быть устранено, потому что, выхода из этого два.

— Либо прекращение суверенной внешней политики, с чем я думаю, девяносто пять процентов наших граждан не согласны.

— Либо мы должны сделать внутреннюю политику такой же суверенной, с чем, я уверен, девяносто пять процентов будут согласны.

Артём Войтенков: Но Владимир Путин на пресс-конференции, которая была на днях, сказал, что Центробанк делает всё правильно, нареканий нет. Как-то вот так. Не ругал Центробанк.

Николай Стариков: Не ругал. Совершенно справедливо. Но я хочу сказать, что наша позиция Партии Великое Отечество, которая родилась ещё в общественной организации «Профсоюз граждан России», она звучала так: «Мы поддерживаем то хорошее, что мы считаем полезным для страны. И мы не поддерживаем то, с чем мы не согласны». Я напомню, что вступление России в ВТО мы оценивали отрицательно. И мы с нашими коллегами пытались провести референдум, чтобы Россия не вступала в ВТО, нам не дали его провести. Но наша позиция не изменилась: мы считаем, что вступление в ВТО — это ошибка.

Другое дело, что сейчас, благодаря действиям Запада, нормы ВТО фактически аннулированы, они не действуют. Но и вступать в эту организацию не было никакого смысла, потому что, она не принесла нам ровно ничего. Вот может сейчас сторонник вступления в ВТО встать, и сказать: «Российская экономика что-то получила». Что она получила? Ничего не получила. Минусы есть, плюсы отсутствуют, зачем вступать?

Такое же наше отношение и к Центральному Банку, и к финансовому блоку правительства. Здесь, в данном случае, мы с оценками нашего уважаемого национального лидера не согласны.

— Мы считаем, что Центральный Банк ведёт политику в ущерб Российской экономике.

— Мы считаем, что экономический блок правительства ведёт Россию в тупик. Он ведёт к ситуации, когда мы не сможем отстаивать наши национальные интересы, и проводить суверенную внешнюю политику.

Артём Войтенков: Собственно говоря, это было достаточно сразу заметно, просто заметно только людям, которые разбираются в этом. А для большинства простых граждан, они с удивлением узнавали, что Центробанк является независимой структурой. Только буквально несколько лет назад стало до них это доходить, хотя это было ещё в 93-ем году заложено.

А тогда вопрос: что изменилось в положении России во внутреннем, внешнем, за прошедший 2015-ый год? Почти прошедший.

Николай Стариков: Что изменилось? Вообще, если в целом сказать, — маски отброшены со стороны наших геополитических противников. Вот, практически игра пошла в открытую, справедливо. Карты положили на стол, и началась игра, как в некоторых картёжных играх, когда партнёры видят карты друг друга. О чём идёт речь? Я уже начал говорить. Ещё раз.

Нам присылают постоянно приглашения на войну.

— Сначала прислали приглашение на войну в Сирии. Это ещё, когда химическое оружие там американцы искали, пытались нас втянуть в конфликт. Мы не приняли его.

— Прислали приглашение на войну на Украине. Мы его не приняли.

— Опять прислали приглашение на войну в Сирии, и присылают.

— Прислали приглашение на войну с Турцией.

То есть, постоянно стараются втянуть нас в войну, постоянно. И эти попытки будут только нарастать.

Сегодня война идёт на Донбассе. Она хоть и остановилась, но она не прекратилась. Минские договорённости не выполнены, ни один пункт не выполнен. И я хотел обратить внимание. Смотрите, чтобы мы не питали с вами иллюзий, — с кем мы разговариваем на Украине? Какие там стороны переговоров?

— ДНР и ЛНР, которых мы дипломатически поддерживаем, гуманитарной помощью поддерживаем.

— С другой стороны — киевская власть, за спиной которой стоят Соединённые Штаты Америки.

То есть, по сути, разговор идёт не с Порошенко, а с Обамой. Ну, с Обамой по большому счёту. Да, на него влияет Европа, но всё-таки — там переговоры идут с американцами. И когда мы видим, что киевская власть нарушает Минские договорённости, — это американцы их нарушают. Вопрос: если они нарушают договорённости по Украине, какова вероятность, что с ними можно договориться по Сирии? Да такая же вероятность, то есть, никакая.

Теперь, что происходит сегодня в Сирии? Задача американцев была — уничтожение Сирии, как суверенного государства. Они проспонсировали, поддержали дипломатически, инструкторами, оружием, деньгами, чем угодно, незамеченной торговлей нефтью, поддержали там определённые структуры, которые сами и создали. Назвали их красиво, сняли для них поэтические ролики, где людям отрезают головы — голливудчина такая, жуткие вещи, снятые очень красиво. Сами бы террористы, конечно, до этого не додумались, уровень не тот.

И уже почти было уничтожили Сирию, как там появились наши самолёты, начали наносить удары. Но давайте не питать иллюзий.

— Там война не закончена.

— Она вообще непонятно, когда закончится.

— И потенциал сирийской армии он уже примерно опять подошёл к своему потолку. То есть, отогнали террористов от Дамаска, взяли несколько городов, но всю территорию Сирии освободить сегодня сирийская армия не может.

Кто там воюет? Вот эти террористы, финансируемые Соединёнными Штатами, и ещё огромное количество непонятных людей, которые в любой момент могут менять флаг. Там сто пятьдесят шесть группировок. Вот попробуй, разберись, кто из них умеренный, а кто не умеренный. При этом США не дают списки, кого они считают умеренными, а кого нет.

Поэтому разговор идёт так. Мы наносим удар по террористам.

Они говорят: «Подождите, какие террористы? Это хорошие парни».

Мы говорим: «Скажите кто хороший, мы не будем их бомбить»

— «Нет, мы вам не скажем».

Ну что это такое? Хотят ли они победы над терроризмом? Конечно, не хотят. Конфликт в Сирии — это надолго.

Теперь давайте — какая наша цель? Освободить территорию Сирии? Это была бы цель-максимум. Но, есть и цель-минимум. Поскольку мы не хотим участвовать в этой войне своими сухопутными частями, это правильно. Зачем нам нести потери? Это очень серьёзная история, это, как Вьетнам, как Афганистан, могут втянуть. Мы поддерживаем их авиаударами, воевать должны сами сирийцы, их союзники, но не мы. И у них пока не получается освободить всю территорию Сирии. Более того, я хочу сказать, что Запад и не даст освободить всю территорию Сирии, сейчас пояню, почему.

Поэтому, наша задача, чтобы Сирия, как суверенное государство имело определённую территорию, и центральная власть сирийская контролировала эту территорию. То есть, Сирия есть, пусть это не сто процентов территории Сирии, а семьдесят процентов территории Сирии. Для нас это важно, чтобы не было какой-то власти, которая объявила себя всесирийской властью, и уничтожила Сирию, как государство, чтобы и там хаос появился.

Почему Запад не даст нам полностью освободить Сирию?

Давайте представим: вдруг все оппозиционеры сели с Башаром Асадом за стол переговоров, ради родной Сирии забыли противоречия, разбили террористов, освободили Сирию.

Вопрос: что дальше? А дальше нам звонит иракское правительство и говорит: «Слушайте, а мы тоже хотим. А освободите, пожалуйста, ещё и нашу территорию от террористов».

Мировое сообщество говорит: «Конечно, в Сирии же получилось». Освобождаем Ирак от террористов. Хорошо. Освободили Ирак от террористов. А дальше что? А дальше мы Ливию восстанавливаем, как государство. То есть, мы начинаем процесс, обратный тому, что делали американцы — восстанавливаем суверенные государства.

Вопрос. А где же тогда террористы будут? В Сирии им уже негде, в Ираке их всех перебили. Они убежали в Ливию — их и там достали. Куда они дальше денутся? Ну, в Афганистан не все смогут переехать. Всё, проект ДАИШ закончился? Готовы ли Соединённые Штаты, вложившие большие деньги, всевозможные там саудиты да катары, готовы они закрыть этот проект? Нет. Не для этого они его создавали. Поэтому, они не могут допустить воссоздания Сирии в тех границах, в которых она существовала. Я уж не говорю, что там интересы — Турция захватила ближайшие высоты, и контролирует их. То есть, никто, кроме России, не заинтересован в восстановлении Сирии в границах, в которых она существовала. Надо подчеркнуть — никто. Иран ещё заинтересован, и сама Сирия, больше никто.

В этой ситуации возможно ли это? Маловероятно, потому что, воссоздание Сирии — это первый этап к освобождению Ирака, Ливии, и ликвидации ДАИШа, как всего проекта. Поэтому, эта история длинная, переговоры будут вестись, переговариваться будут. Будут договариваться, договариваться, но ни к чему приходить не будут, потому что, цели диаметрально противоположные.

— Нам нужно, чтобы Сирия сохранилась.

— Американцам нужно, чтобы вот этот конфликт тлел, или чтобы Сирия перестала существовать.

Артём Войтенков: А им-то, какое дело до Сирии?

Николай Стариков: Кому?

Артём Войтенков: Американцам.

Николай Стариков: Им нужна площадка, где будет формироваться террористическая организация, создавшая огромные вооружённые силы, может тысяч сто, двести, перебросившая их к нашим границам, и начавшая войну на наших границах, а потом и внутри России. Её надо где-то создать. Вы не можете двести тысяч человек создать в безвоздушном пространстве. Нет территории, которые не принадлежали бы ни одному государству. Поэтому, вы уничтожаете государство, там хаос, и вы на этой территории можете делать, что хотите. Вот принцип создания этой новой силы, которой американцы, как консервным ножом, собираются миропорядок вскрывать. Поэтому, они заинтересованы в хаосе, мы сейчас даже об экономике не говорим. Мы говорим чисто о военных аспектах, и геополитических аспектах.

Поэтому, мы выступаем, опять же, подчёркиваю, — за законную власть. Что такое законная власть? Это контроль территории и суверенность. То есть, в рамках этих границ правительство Сирии решает: кого уничтожать, кого награждать, кого в тюрьму посадить, а кому денежную премию выплатить. Почему? Оно суверенно. Американцы говорят: «Не-не-не, это мы в Америке решим, кто у вас хороший, а кто плохой. А вы в Сирии ничего делать не можете. Ходят вот у вас банды террористов — вы с ними не боритесь, потому что, это умеренные террористы». Для чего им нужен хаос, повторю, для того, чтобы создать мощную силу, которую потом с нами столкнуть. Поэтому они не видят торговли нефтью, не бомбят, ничего не делают, и стараются всячески помешать нам.

Поэтому, уважаемые соотечественники, давайте будем реалистами — эта история очень надолго.

Возвращаемся к экономической части. Никакого блицкрига там быть не может, потому что, Ближний Восток, он вот так, всё время кипит. Это значит, что мы определённые экономические затраты на отстаивание наших интересов должны будем нести. И американцы будут делать то, что в своё время англичане пытались сделать с немцами во время Второй мировой войны — открывать всё время новые фронты, чтобы ресурсы были растянуты. И они сейчас собираются наши экономические ресурсы растягивать. Поэтому, политика внутриэкономическая, она становится уже жизненно важной для возможности соблюдения наших национальных интересов за пределами нашей границы. Вот откуда наше неприятие либерального экономического курса правительства.

Артём Войтенков: Но для создания площадки для боевиков, у них же есть сейчас Украина. Можно на Украине это создавать. Не обязательно это делать в Сирии.

Николай Стариков: Да, Украина — тоже зона определённого хаоса. Вы можете создавать там такие подразделения, они там созданы, это националистические батальоны. Но вы туда не можете привезти пятьдесят тысяч членов ДАИШа. Не можете. Другая страна, они там будут…

Артём Войтенков: Заметно станет.

Николай Стариков: Заметно, не в своей тарелке, это уже совсем как бы, откуда они взялись? Поэтому Украина — это тоже формирование антирусского пояса, это тоже формирование каких-то подразделений, но они сами по себе воевать с Россией не могут, в силу и размеров, и готовности.

А вот уже наряду с другими проблемами.

Давайте представим самый печальный сценарий. В Афганистане сейчас зашли эмиссары ДАИШа с деньгами, купили какие-то племена, какие-то подразделения, и теперь выкинули флаг: «Мы ДАИШ, ИГИЛ». Что они будут делать? Они будут атаковать Таджикистан для того, чтобы вызвать там социальные потрясения, переворот. Трансформировать Узбекистан, Киргизия, Туркменистан, дальше Казахстан — там, как говорится, дух захватывает от ужасных перспектив, которые могут там начаться. Мы что можем сделать? Там находится наша 201-ая дивизия, 201-ая база. Она будет вынуждена участвовать в этих боевых действиях вместе с таджикской армией, и я надеюсь, вместе с подразделениями других стран ОДКБ, которые понимают, как говорится, по ком звонит колокол. По всем звонит этот самый колокол. Вот уже один фронт. В перспективе, может быть, полутора-двух лет он там нарисуется. Не зря они там появились.

Второй фронт — это Сирия, Ирак, и дальше движение к нашему Закавказью, с попутным ударом, возможно, по Армении, разрушением Азербайджана. Ну, и вы видите, что начинается в Турции. Турция очень опасную игру начала. Фактически в Турции началась гражданская война. Сейчас войска и спецподразделения проводят в нескольких городах турецких уже операции. Там около сотни убитых за несколько дней. То есть, там реально начинается уже каша. Сегодня вот новости — взрыв в аэропорту. То есть, Турция тоже погружается в хаос, несмотря на то, что она хотела погрузить в хаос всех соседей, и остаться светлым городом на холме. Ничего подобного, ничего не будет. Вот здесь эта опасность существует подхода к нашим границам. А там всего, нужно понимать — семьсот километров от места боёв в Сирии до границы России. Семьсот километров, совсем немного. Второй фронт.

Третий фронт — это Украина. Вот уже три фронта потенциально могут быть активированы в любой момент.

Артём Войтенков: Но центр-то один, который эти фронты запускает.

Николай Стариков: Центр один. В чём особенность сегодняшней ситуации? Скажем, на примере ситуации Второй мировой войны, Великой Отечественной войны: тогда тот же самый центр — Британия, Соединённые Штаты Америки, создали Гитлера, и Гитлер совершил агрессию на нас. Но, благодаря умелой сталинской дипломатии и гитлеровской глупости, Гитлер соединил тех, кто готовил Гитлера против нас и нас в одном антигитлеровском блоке. И тогда центр агрессии мог быть уничтожен, но вторичный центр агрессии. То есть агрессия против Советского Союза со стороны гитлеровской Германии закончилась, когда мы вошли в Берлин, и закрыли вопрос — всё, нет.

Стал ли Советский Союз жить в мире и процветании с тех пор? В определённой степени, да. Но начались конфликты уже с теми, кто создал Гитлера. Мы стали уже конфликтовать непосредственно с ними. Они готовили ядерный удар по нам, атаковали наши аэродромы во Владивостоке. Посмотрите, наши самолёты никогда не летали над Соединёнными Штатами Америки, как Пауэрс, которого сбили где-то на Урале. Такого не было. Наши самолёты никогда не прилетали, и не атаковали какой-нибудь Пёрл Харбор, или ещё что-нибудь, по ошибке, как нам сказали. Наши самолёты никогда этого не делали. Они всё время это делали. То есть, Россия, Советский Союз, всё время защищался.

Разговоры об агрессивности Советского Союза — это чушь собачья. Нас всё время пробовали на слабо: там пытались где-то что-то, провокации постоянные. Вот, например, один из таких случаев мало известных, когда Хрущёв прибыл с визитом в Лондон, он на боевом нашем корабле зашёл в устье Темзы, и там корабль бросил якорь. У английских партнёров тогда уже были боевые пловцы, и это сейчас как бы, не секрет, мы получили информацию о том, что там что-то готовится. И в нужный момент, наш боевой корабль просто раз, и запустил винты, и провернул этих пловцов, которые там что-то хотели сделать. И пловцов не стало, и всё. С тех пор у нас, кстати, тоже появились такие подразделения. То есть, всё время что-то осуществляется против нас. Ничего не поменялось и сегодня.

Поэтому, возвращаясь опять к экономике — армию надо вооружать, кормить, финансировать, нужно её перевооружать, это всё большие средства. Будет в печальном состоянии экономика, нам будет очень сложно поддерживать нашу обороноспособность на должном уровне. Поэтому, нужно понять, когда мы говорим о том, что экономический блок не справляется со своей задачей, когда мы говорим, что он ведёт Россию в тупик, мы имеем в виду, не соотношение курса доллара, или ещё что-то, мы говорим о совершенно других вещах. Мы говорим о невозможности поддерживать нашу обороноспособность на таком уровне, который нам нужен сегодня. А этот уровень надо всё время повышать. Потому что сегодня говорить, что нам не нужна армия, уже никто не говорит.

Кстати, к выборам готовитесь, посмотрите пункт программы партии Яблоко, там всё про сокращение: это не нужно, это не нужно, всё не нужно. Пришли бы они к власти сейчас, опять бы всё закрыли, ничего бы не было.

Артём Войтенков: Чуть-чуть менять, нам её нужно коренным образом переделывать. Потому что нынешняя экономика, она вся завязана на Запад. Даже та же самая оборонка, оборонные предприятия во многом живут на кредиты, полученные в западных банках, в том числе.

Николай Стариков: Уже не живут на кредиты, полученные в западных банках. Каким образом нашу экономику затягивали в зону зависимости от Запада? У нас кредиты 20%, на Западе кредиты 5%. Вопрос: где вы будете брать кредиты? Конечно там. Да, их дают в других денежных единицах – это не проблема. Взяли кредит в долларах, привезли в Россию, поменяли на рубли и работайте. И так делали все предприятия. Из-за того, что они так делали, им стали выставлять условия: «Хотите кредит под 5%? А вы зарегистрируйтесь в оффшоре». Вы где-нибудь зарегистрированы у себя в Нижнем Новгороде, мы, как говорится, вас знать не знаем, рычагов нет. Вы, пожалуйста, в нашем британском праве зарегистрируйтесь на Виргинских островах, тогда мы понимаем, что мы можем, если что, в суд на вас подать. Таким образом, ведущие части экономики стали регистрироваться в западной юрисдикции.

— То есть с одной стороны — должны Западу.

— С другой стороны — зарегистрированы на Западе.

Большинство наших торговых сетей, я имею в виду крупные гипермаркеты, почти все не российского происхождения. То есть их делали россияне, наши граждане, но регистрировали их в западной юрисдикции, а потом ещё и продали чёрт знает кому. Поэтому, когда вы идёте в большой гипермаркет, деньги уходят куда-нибудь, чёрт знает куда в итоге. Это первая часть.

Далее. Прекратили финансирование, запретили кредиты в связи с санкциями. Что? Предприятия лишились возможности перекредитоваться на Западе, им нужно кредитоваться теперь в России. А в России процентные ставки очень высокие. Парадокс заключается в том, что даже предприятия жизненно важные для нас кредитуются по обычным каким-то схемам, и президент лично должен заниматься судьбой какого-то предприятия, потому что оно важно. А если им не заниматься, его обанкротят и закроют.

Сейчас, пожалуйста, две истории. Я был на Уралвагонзаводе. Альфабанк чуть не попытался обанкротить Уралвагонзавод, производящий важнейшую для нашей обороноспособности продукцию. Почему? Как обычно – кредит, должен, и так далее.

Артём Войтенков: Причём, он это резко попытался сделать после того, как выдвинули танк Армата.

Николай Стариков: Конечно. Вторая история. Если я не ошибаюсь — в Кургане, по-моему, в Кургане, но если ошибся, прошу меня извинить. Тоже есть предприятие, производящее бронетехнику, и точно так же её сейчас эффективные менеджеры пытаются обанкротить. Но этого нельзя допустить. Поэтому в либеральной экономике, когда всё определяется деньгами, сразу теряется важность чего-то. Если предприятие, производящее танки, необходимые нашей стране, финансовый баланс у него плохой, значит что, закрывать надо это предприятие? А танки покупать в Соединённых Штатах Америки, вдруг они дешевле там. Ну, они не дешевле, но так, или на Украине покупать танки. Они там дешевле из-за курса.

Вы понимаете, что это другое мерило. Никто же во время войны с Гитлером не собирался покупать танки у Гитлера, потому что у него дешевле. Слова «дешевле» в этом противостоянии нет. А когда вам говорят, что весь мир глобален, никакого противостояния нет, вы просто должны выбрать какой-нибудь свой товар и сами его производить. Что нам либералы говорят? Ничего страшного, да, нефть производим, ну и хорошо и будем её производить, пусть и замечательно. Только знаете, чем это заканчивается? Болгария — прекрасная страна. Кто в Советском Союзе жил, помнит: продукты сельскохозяйственного производства Болгарии – соки, всевозможные консервы. Болгария теперь помидоры не производит, потому что согласно решению ЕС помидоры должна производить Турция. Те самые помидоры, которые мы теперь у Турции не покупаем из-за известных событий. Так вот в Болгарии помидоры турецкие. Всё — целая отрасль выкошена.

Точно так же и у нас хотели уничтожить все отрасли, и подсадили нас на нефтяную иглу, это не в советское время, а уже далеко в постсоветское. Поэтому нужна экономика, которая будет ориентироваться на свои силы, на свои интересы, и которая будет понимать, что на самом деле мир толкают к войне. Мы этой войны не хотим, она нам не нужна. Но в истории человечества не было периода, относительно длинного, чтобы не было большой войны. Без нас большая война для Запада бессмысленна, они ждут нас, не начиная ту самую большую войну, ограничиваясь пока локальными какими-то вещами.

В ситуации, когда мир толкают к войне, и мы это видим, мы должны свою всю политику строить, исходя из этого понимания. Обратите внимание, риторика государственных наших деятелей, она поменялась — они стали вещи называть своими именами прямо. В выступлении президента он говорит о тех, кто войну пытается начать, потому что нужно общественное мнение к этому готовить, не потому что мы войну готовим, а потому что мы видим, что нас всячески пытаются в неё втащить. И мы не должны здесь испытывать какие-то иллюзии.

Посмотрите как за месяц две курортные зоны, в которых отдыхали наши граждане, фактически были ликвидированы. Почему? Потому что во время войны, предвоенного периода, люди не ездят на курорты в другие страны, вообще уже другая жизнь начинается. Поэтому хочется мудрости, терпения, взвешенности пожелать руководству России, которое в сложнейших условиях пытается не допустить втягивания страны в войну, это заметно. И сказать, что в этом конечно мы их, безусловно, поддерживание, но мы ждём от них решительных шагов внутри страны по подготовке экономики страны в этой ситуации.

Мощная, сильная, современная экономика никогда не будет лишней, хуже от этого точно быть не может, если мы сами будем себя кормить, если мы сами будем создавать собственные кредитные средства для того, чтобы развивать экономику. Потому что глупо, когда мы ждём с вами инвестора, чтобы построить коробку завода из российского бетона, российскими рабочими, с российской железной арматурой, на российской земле. Вопрос — зачем нам какие-то инвесторы? Это всё равно, что наши бы казаки ждали бы инвесторов, которые бы их на своих кораблях больших и тёплых отвезли бы осваивать Сибирь. Так бы и сидели бы до сих пор, а в Сибири бы кто-то другой находился. То есть всегда со всеми вопросами справлялись, а здесь что-то мы не можем справиться, ерунда какая.

Артём Войтенков: Хорошо. Насколько неизбежна эта война? И насколько неизбежно наше участие в ней?

Николай Стариков: Я исхожу из исторических фактов и никого пугать не хочу.

— Первый факт – человечество без войны существовать не может при любом социальном строе. Так уж нам мать-история говорит.

— Второе – при капитализме монополистическом, который сегодня существует, войны являются вообще неотъемлемой его частью. Война всё время идёт. Сейчас мы с вами говорим — в Сирии война идёт, на Украине война идёт, в других частях идёт война. Просто она подаётся, как не война, а просто мультик в телевизоре, но там гибнут многие тысячи людей, разрушения, уничтожения, это постоянно.

Артём Войтенков: А как это связано с капитализмом?

Николай Стариков: Тут несколько связей.

— Во-первых, уничтожаются конкуренты. Но конкурентов уничтожали и в других социальных системах.

— Во-вторых, создаётся спрос на деньги. Вот это уже — чистое изобретение печатной машинки Федеральной резервной системы. Разрушают Ирак и создают деньги на восстановление Ирака.

То есть просто так создавать деньги очень плохо, потому что денег становится значительно больше, чем материальных ценностей, и они обесцениваются. Поэтому деньги они стараются создавать под спрос. Вот разрушили Ирак – восстановили Ирак. Поэтому и война им нужна. Американская экономика зацвела после уничтожения всей Европы. И на восстановление Европы, когда американцы давали кредиты, План Маршалла, всё - вот они вытащили свою экономику. А сейчас их экономика – это фактически мировая экономика, по большому счёту, потому что их валюта является основной валютой. Поэтому война им нужна, без войны им не выжить.

Теперь возвращаемся к нам. Крупнейшая страна мира, богатства, территория, всё что угодно. В их сложной ситуации им нужно кого-то сожрать, разорвать и опять ограбить. Это цивилизация, которая всё время кого-то грабит. Кого ещё в мире сегодня можно ограбить? Ну, так, по большому счёту. По-хорошему, наверное, Китай. Им было бы достаточно Китая, но с Китаем как-то сложно сейчас. Им нужна крупная жертва, этим хищникам, чтобы её разодрать на части и насытиться. Никакое маленькое государство какое-нибудь, Северная Корея — не решит никаких вопросов, она просто для них спичка для поджигания большого мирового пожара.

Мы – лакомая цель. Человечество без войны быть не может. Без нас мировая война для них бессмысленна. Отсюда выводы о том, что мы с вами в зоне опасности. О том, что мы должны быть очень внимательны, очень осторожны, нас очень хотят втянуть в войну.via