— Парни с улицы не знают жалости.
— В этом все и дело. Я не хочу, чтобы меня жалели.
— Ты чё думаешь, я его просто так на скорости 180 катаю?…
— Чё делать-то блин?
— Ой, правда, чё делать. Давай подумай, не спеши!… Думай, не спеши!… Конечно, не торопись, тут есть о чём подумать!
— У вас есть рекомендации?
— Да. Рекомендаций навалом.
— Так. Мы вас слушаем.
— Ну не знаю, «Kool and the Gang», «Earth, Wind and Fire». Очень рекомендую.
— А вам знаком Шуберт, Шопен, Берлиоз?
— Знаком ли мне Берлиоз? Удивительно, что вам знаком Берлиоз.
— Я по нему специалист.
— Да ладно, кого вы там знаете? Из какого дома?
— Что значит из какого дома? Нет, послушайте, это сейчас Берлиоз — район Парижа, а в 19 веке он был композитором, писателем и критиком.
— Парни с улицы не знают жалости.
— В этом все и дело. Я не хочу, чтобы меня жалели.
— Вы любите живопись?
— Да, очень. Люблю Рафаэля.
— А мне больше нравятся другие черепашки Ниндзя.
Красные пятна — это трогательно?
У чувака пошла кровь из носа и он просит тридцатку?
— Скажите, Дрисс, как вы думаете, почему людей тянет к искусству?
— Может, потому что это прибыльно?
— Нет, это единственный способ оставить след на земле.
Боль иногда уходит, но мысли то остаются.
Он не относится ко мне, как к инвалиду. Иногда он даже забывает об этом и протягивает мне телефон.
Я как замороженный стейк, который бросают в кипящее масло: ничего не чувствую, но все равно мне плохо.
Перелом двух шейных позвонков — и летаю только мысленно.
— Простите, я опять о своем, но мне дико интересно про уши. Вас правда штырит? То есть если уши покраснели, значит вы возбуждены?
— Да, это так. А еще бывает просыпаюсь утром, а уши набухли.
Что это вообще за глюконат такой? Серафимы-мерафимы, сфинксы…
Она сама телефон написала, это значит, что «позвони, я полижу тебе ухо».
— Точка, точка и еще одна точка — она вас кадрит.
— Мама, меня кадрят!
Если под музыку не танцуют – это не музыка.
Это была ваша классика, теперь будет моя.
Классика или крутость?
— Она что, вас не вштырила по телефону?
— Нет, вштырила.
— И все?
— Сильно вштырила.
Вот я хочу стать вашей рукой, чтобы ей врезать.
Правильно, обнимайтесь, лижите друг другу уши.
— Этот мужик на папу работает.
— У мужика имя есть!