Ловкими пальцами схватив огромный стеклянный шар, бросаю его в зеркальный шкаф. С криком, рвущимся из самых глубин; рычанием второй половинки души, своего второго проснувшегося Я, которое так долго спало; с проклинающим воплем, который слышит весь город. Рёв, разрывающий, резкий, оглушающий, как и звон разбившегося стекла. Стёкла, разбиваясь в миллион осколков, разлетаются по комнате; они везде: на полу, на столе, в кресле, на кровати, на полках, на подоконнике.

Стою, переводя дыхание. Голова опущена, лицо закрыто слипшимися прядями волос.

Зеркало плачет, оно кровоточит - из огромных трещин, из разбитого стекла вот-вот польётся на пол кровь. Из его глубоких ран течёт гниль, смешанная с воском, кровью, гноем и смолой. Всё это - не что иное, как составляющее Зазеркалья. Гнилое, разваливающееся изображение не должно жить, оно не должно было существовать с самого начала - оно умрёт точно так же, как это стекло, которое лежит под моими ногами и так горько плачет, испытывая агонию, ощущая приближение смерти. Дьявольская картина - мрачная, мерзкая, чёрная, липкая и скользкая, от и до покрытая прозрачной вязкой жидкостью, погибнет под моими когтями, задохнётся от нехватки кислорода.

Ты прижимаешь меня к кровати, требовательно целуешь в шею, отодвигаешь воротник, срываешь верхнюю одежду, отодвигаешь пряди волос.

Повторяй за мной.

-Это солнечный яд.

-Это солнечный яд... - тихо шепчешь опухшими искусанными губами, повторяешь за мной, даже не понимая слов.

-Золотые лучи, - мёртвый взгляд в потолок, отражающий реальность, растекающуюся по стенам.

-Золотые лучи... - тонкий и слабый укус в нежную шею, поцелуй в ключицу.

-А они говорят...

-А я говорю, - слепой, тихий шёпот. Абсолютно больной, невидящий - как взгляд ангела-хранителя свысока.

-"Надо срочно лечить", - лишь губы осторожно приоткрываются, тело не движется.

-Я тебя люблю.