Предупреждение : в сказке присутствуют упоминания некоторых жестоких пыток.

Сказка.
Палач и Колдунья.

Жил был палач.
Он был настоящий. Настоящий, то есть «от бога». Вот как часто говорят « учитель или врач от бога», а это был палач «от бога».
Руки у него были сильные, глаза красивые, сердце доброе. И даже можете не сомневаться, все было именно так.

Дом его стоял в лесу. Лес был красивым, в нем жила душа. Душа жила в шелесте листвы, мягкости хвои, дыхании травы, рождении детенышей животных, охоте волка за добычей, неярких цветах и пении птиц.
Палач любил лес, любил во все времена года.

Еще палач любил мучить девушек и женщин. Ведь он был палач.
Палач причинял им боль самыми разными способами, какие только мог придумать. Он изучал их тела, точки реакции на свои действия, слушал их плач, а затем крики, стоны, вопли, визги и вой, различая малейшие нотки в мелодии боли. Любовался темными и алыми струйками крови, вытекающими из ран, и медленно–конвульсивными движениями женских тел. А вы сами, когда-нибудь замечали какая красивая у людей кровь во всех ее оттенках?

Конечно, у него в доме была комната, вернее даже две, с замечательной, нужной и постоянно пополняющейся огромной коллекцией приспособлений для пыток начиная от маленьких миниатюрных щипчиков и молоточков для дробления пальцев и заканчивая крупными штуками типа испанского сапога, железной девы и дыбы, а также различными обычными вещами, типа жгучих специй, мазей, иголок, зажимов, острых колышков и палочек, которые тоже весьма часто пригождались и фантазировать с которыми было тоже очень интересно.
Девушки, которых мучил палач, появлялись у него не слишком часто и не слишком редко, в общем, как повезет. Он не выбирал какой-то особый, только ему приятный тип девушек, они как раз все были разные, да и не могли они быть одинаковыми, не бывает ничего одинакового, в этом и есть сказка и сила природы.

От каждой девушки он записывал имя и цвет ее волос в большую, нарядную амбарного типа книгу. Ему нравилось их помнить потом, когда их уже не было. Не было их не потому, что он их убивал специально, просто, сами понимаете, трудно выжить после некоторых видов пыток.

Как-то гуляя в лесу, причем довольно поздно, вернее сказать даже ночью, он увидел свет, пробивающийся сквозь ветки сосен. Это был мягкий, теплый и, одновременно, завораживающий отблеск огня. Палач любил песни огня, любил мягкие мелодии огня, дающие тепло, приносящее покой и задумчивость, любил его жестокие мелодии, несущие безжалостную боль и смерть, ценил красоту пламени, отраженного в искаженных мукой глазах жертв. Но этот огонь был другим Не Его огнем в Его лесу. И Палачу это не понравилось.

На поляне танцевала Колдунья. Танец ее был медленным и задумчивым. Если вы думаете, что задумчивых танцев не бывает, то вы ошибаетесь. Танец может быть любым, ведь это способ взаимодействия с миром и его существами.
Так вот, звездное небо кружилось, огонь пылал, и Колдунья медленно двигалась, разговаривая с огнем. Руки ее были плавными, движения тела нежными, и наряд из трав облаком кружился вокруг. Ее пальцы, лицо, летящие волосы, изгибы бедер, колыхание груди, маленькие ступни ног плели древнее, самое первое и, в то же время, самое простое во вселенной Колдовство. Колдовство оплетало деревья, поляну, неподвижно светившие над поляной звезды и Палача, спрятавшегося на краю поляны.

И палач тоже ощутил действие этого колдовства, его поглощающую силу. Она напугала его. Палач не любил бояться, он был смелым, поэтому он подкрался к колдунье, ударил ее по голове камнем, погасил огонь и понес бесчувственное тело в свой дом. Ведь дома, как известно и стены помогают.

Тело Колдуньи не было легким, все-таки это была живая молодая женщина, а до дома было не так уж и близко, но Палач был сильным и выносливым, поэтому они довольно быстро добрались домой. По дороге Палач смотрел на запекшуюся кровь на голове и лице Колдуньи и решил, что цвет ее крови не выходит за рамки знакомой и довольно обширной палитры, виденных им цветов женской крови. Это немного успокоило его.
Дома он положил Колдунью на кровать, налил себе чай с ягодами и сел рядом подумать и рассмотреть ее.

Это была обычная молодая женщина, длинные рыжие волосы, тонкая светлая кожа, которая обычно (по немаленьким наблюдениям Палача на данную тему) довольно чувствительна к боли, босые, испачканные от танца землей ноги, на правой руке светлый ободок колечка из золотистой травы. Подумав, Палач его снял и убрал. Кто знает этих колдуний и в чем природа их силы. Колдовства уже не ощущалось, или оно дремало в глубине Колдуньи или возможно исчезло совсем, но Палач его не ощущал, и разумно подойдя к вопросу, что с учетом дополнительных предосторожностей ничего страшного не случится и можно вернуться к обычной программе экспериментов, привычно поискал глазами знакомую книгу.

Запись в книге « 14 августа №№№ года. Колдунья. Цвет волос рыжий»

Для начала Палачу пришлось вылечить Колдунью, иначе было никак. До этого жертвы он доставлял в лучшем состоянии и с ними сразу же можно было играть, но это был не тот случай. Хотя лечить Палач умел. Ведь как известно, чтобы мучить максимально долго Палачу приходилось иногда использовать и обратный процесс. Еще для надежности Палач поселил, вернее, сначала положил, пока она еще не очнулась, в тяжелую металлическую клетку. Клетка была даже и не совсем маленькая, в ней можно было стоять на коленях, касаясь макушкой верха, и лежать почти в полный рост Колдуньи.Раньше Палач не использовал клетку. Не то чтобы руки не доходили, просто обычно и сил девушек не хватало к вечеру даже на какие-то движения, и Палач не опасался их побега., да и Палач не опасался их никогда, так как он сейчас все таки опасался Колдуньи.

Первое несоответствие «программе» Палач заметил, когда Колдунья пришла в сознание.
Ее глаза смотрели спокойно и с пониманием, она молчала. До этого случая Палачу долго и часто с помощью причинения ненужной ему боли, даже в ущерб своим задумкам, приходилось объяснять женщинам, что ему не нужны обещания, деньги, уговоры, и все что ему нужно уже у него есть – это они и их боль. Но ведь Колдунья была все-таки Колдуньей, поэтому она поняла это сразу и поняла, что возражать нет смысла.
Палач тоже молчал, они поняли друг друга, и он был благодарен ей за это. А ее крик он и так скоро услышит.

Видимо Колдунья очень не хотела кричать, особенно вначале, пока Палач занимался первым исследованием ее особо чувствительных мест. Не помогли ни острые иглы, втыкаемые в грудь и ладони, ни ядовитые растения, от которых пузырилась и воспалялась кожа, ни ледяная вода, ни острые неровные зажимы, оставляющие зигзагообразный рвано- рубиновый след на теле и так любимые Палачом.
Колдунье было больно, дико больно, Палач это не столько видел, сколько даже чувствовал, как мать чувствует ребенка во сне, не просыпаясь при этом.

Это была сильная боль, Колдунья стонала, стоны словно сливались с ее губ вместе с густыми каплями крови, которые собирались вокруг воткнутых в ее тело игл и зажимов.
Иглы были длинные и тонкие, Палач втыкал их глубоко, под прямым углом, резко и медленно, доставая и втыкая снова, разворачивая под разными углами и возвращаясь к уже оставленным ранам, старался красиво и точно поставить иглу на место уже растянутое зажимом или же наоборот стиснутое им, вырисовывая прекрасную для себя картину крови и металла
Но в ответ были стоны, а Палач хотел крика. Крика, ясного и пронзительного, закладывающего уши, несущего заряд так необходимой ему энергии муки.

Прошло уже несколько часов, а крика все не было, дыхание и стоны Колдуньи стали частыми, тело холодным и влажным от пролитой уже застывшей ручейками крови.
Палач был недоволен собой. Что – то словно споткнулось в нем.

И тогда он взял кнут. Кнут был длинный, с тяжелой рукоятью, оплетенным проволокой кнутовищем и блестяще-бурым крючком на конце. Во время удара кнут протягивался по телу жертвы, разрывая тело на мелкие кусочки, чем и нравился Палачу. Умирали жертвы от него довольно быстро, что конечно же не входило сейчас в планы Палача, кроме того его интуиция подсказывала, что пора сделать паузу, что то ускользало от его внимания и он хотел это понять. Свист кнута, изогнутое сломано- кровавой линией тело и, наконец, оглушающий крик, поставили первую паузу.

Палач думал. Он думал о том, что дает Колдунье силу. И тогда он стал наблюдать, ведь большую часть вещей можно понять просто внимательно присмотревшись к ним.
Вот Колдунья сидит в клетке, ее спина опирается на прутья, ноги расслаблены, длинные волосы покрывают часть тела. Вот она задумчиво рассматривает свою высохшую кровь на запястьях и пальцах, как кошка лизнула запястье, привстала, кисти рук и пальцы начали двигаться, сплетая ниточки движений. Губы шевелятся, поют песню, хотя голоса и не слышно, глаза осматривают комнату, останавливаются на засохшем, давно забытом цветке в вазе, на картине с лесом, маленькой жемчужной сережке, валяющейся на полу. Она не просто смотрит, она смотрит так, словно каждый предмет являясь частью ее, помогает ей. Она едина с этим миром, поэтому чтобы быть сильной, ей не нужно ничего кроме него.

Получив силу, организм Колдуньи ускорял регенерацию, сначала Палачу это нравилось, впервые появилась возможность при повышенной чувствительности жертвы, пытать более долго и применять пытки, заканчивающиеся смертью после нескольких часов. Он был как музыкант, который раньше писал песни и впервые написал оперу, его записи в книге вышли за границы описания цвета волос и имени Колдуньи.

Запись в книге:
«23 авг. – прижигание железом, соль, укус, колючки.
24 авг. – анальн. груша, эл. ток
25 авг. - четки боли, исп.сапог, дыба.
26 авг. – ирландское раздавливание, порка кнутом
27 авг. – железная дева, вода
28авг. – вода, сон.»

Палача удивляло то, что Колдунья при этом хотела жить, очень хотела. Она молчала, разумеется в те моменты, когда Палач ее не пытал, но желание жить было во всех действиях к которым было способно ее покалеченное тело, в том как она ела, старалась дышать, открывала глаза, пыталась сесть, плакала, рассматривала то, что могла увидеть.

Тогда Палач решил узнать, что будет если убрать связь с миром, которая даже сейчас была с ней.
Именно в этот момент появилась печаль в глазах Колдуньи, а совсем не тогда, когда Палач разбивал молотком ее пальцы, чтобы они не могли танцевать, сжигал металлом губы, чтобы они не могли петь, заливал воском уши, убирал то, что ему мешало. Палачу казалось, что эта печаль живет там даже тогда, когда сознание при пытках покидало ее и тонкие веки с веером ресниц закрывали ее усталые глаза.

Но все это дало нужны ему результат, ее регенерация вошла в нормы человеческой. Колдунья умирала. Палач получил свое знание. Он даже хотел убить ее, так как ощутил внутри некую опустошенность и ему хотелось отделить ее от себя, но потом вспомнил свое правило «не убивать с целью лишения жизни», все-таки он гордился тем что он Палач, а не убийца. Тогда Палач решил вернуть ее в лес, на ее поляну. Пока он нес Колдунью, она умерла. Когда он вернулся домой, на глаза ему попалось ее колечко, светлый тонкий ободок, с надписью «любовь» внутри. Он положил его в шкатулку.
[622x472]