http://my-hit.ru/film/3328/online

"Джиндабайн" - это про меня. Героиня Лоры Линни - это я. Бывший муж всегда говорил, что я сумасшедшая, и что он сейчас вызовет санитаров. Санитаров так и не вызвал, разводиться страшно не хотел. Мужская логика. 

Я сумасшедшая. Острое чувство реальности. Острое чувство нереальности. Я между ними мечусь. И только ложь заставляет меня очнуться резко так, скачком, вздрогнуть, как от ночного кошмара. Ложь - это стыковая зона, шов между реальностью настоящей и мнимой. Я налетаю на неё, как чайка на рыбачью сеть. Я думаю, что она соответствует перегородке между полушариями. И диафрагме. И ещё каким-нибудь перегородкам, мать их. Перегородки - мой приговор. 

Ложь часто проявляется в интонациях - чаще, чем в словах. Он мне говорит: "Конечно," - с интонацией: "Я подумаю." Он мне говорит: "Ты что, с ума сошла?" - с интонацией: "В этом действительно есть смысл." Не с интонацией, но с оттенком интонации, с сомнением в правомерности традиционной логики на фоне моего красивого и законного безумия.

Я выравниваю эти линии. Всю жизнь я этим занимаюсь. Спасиба не будет, потому что никто не понимает, что я творю. Нападает усталость и бессилие, на законный вопрос: "Нахуя и кому это нужно?" - возникает законный ответ: "Тебе, тебе, больше никому. Если тебе не нужно, то и никому не нужно, иди на пенсию.". "Как на пенсию? Я же больше ничего не умею?" "Ну тогда делай что делаешь, выравнивай эту хуйню дальше и не дребезжи. Не завидуй чужому празднику жизни. Уйди со всех праздников. Тащи это. Тащи, выравнивай, штопай, как рыбачью сеть. Возможно, в какой-то момент в этой реальности не останется зияющих дыр. Тогда можешь приписать этот подвиг себе. Но помни: это нахуй никому не нужно. Это не нужно ни тебе, ни твоей собаке. Держи спину прямо: гордись своей работой, как белошвейка гордится своей. Ни одна сука не способна оценить вот этот стежок, только она сама, только она сама. Ну ещё иногда ты. И ещё парочка, кто понимает."

Во мне нет ничего, что способно было бы примирить меня с моей нереальной реальностью. У нас с ней нет пересечений. С отвращением ем салат из свёклы - всё через ощутимый порог преодоления. Чувство преодоления - мой единственный друг, ибо всегда со мной. 

Эта тупая сука, я отдала ей огромную часть души. Я знала, я всегда знаю: когда отдаёшь людям душу - первой попадаешь под раздачу. Когда они обретают достоинство, они презентуют тебе всё то гавно, которое жизнь вручила им накопительным итогом. Ты просто попадаешься первой у них на пути. Не успела уйти. 

Не успела уйти. Чувство преодоления. Он - единственное исключение из этого бычьего правила. Мне не требуется ничего преодолевать - ни вкусового отвращения, ни обонятельного, ни всех других. Это и есть сексуальная совместимость?

Он как повышенной комфортности неодушевлённый предмет - для закидывания на него ног, рук, щёк и языка. Его можно вообще не замечать, не идентифицировать как субъекта. Пусть он полижет мне ушко. Пусть это будет такой специальный диванчик с расширенным функционалом. Он молчит, ничего не говорит. Думает о чём-то. Наверное, о какой-нибудь ерунде, о рудоплавильных печах и прочем. 

Я очень хочу, чтобы всё вошло в колею. Напряжение меня изматывает. Он говорит: ты ведёшь себя как девчонка. Не могу читать, не могу смотреть кино, не могу слушать музыку и есть этот треклятый салат. Не могу потреблять. Всё вызывает чувство острой интоксикации. Как будто я беременна, вот, точно. Это мне наибольшим образом напоминает это требовательнейшее состояние: жрать хочешь, но не можешь. Хочешь к людям, но тебя грубо рвёт от них. Хочешь томатного сока - но только непременно если два литра залпом. Выпиваешь - хочешь умереть, но быстро. Блевать не получается, не думать об этом - тоже.

Нет, я не как девчонка. Тут другое. Хочется звука трубы, чтобы он шёл за мной. Видела у памятника Пушкину двух девчонок-лесбиянок. Одна красивая - ждала. Более одутловатая и менее изысканная - опаздывала. Они стали целоваться, потом красивая красиво повернулась спиной: из рюкзака торчала роза на длиннющей ножке. "Это тебе," - сказала красивая. Одутловатая её поцеловала.

Хотелось подыграть им на трубе, если бы я умела и у меня была труба. 

Всем дурацкого вечера.