Ну короче слушайте. Чичас был звонок, из которого извлечены были следующие факты. 

Мне было сказано, что он никуда не едет. И что если он один раз открылся мне и сказал, что на самом деле он сумасшедший, то это совершенно не означает, что он настолько буквальный идиот, что он собирается сидеть в качалке и пускать слюни. А эта мысль про Америку настолько давно уже утратила всякую актуальность и всякую почву под собой, что звучит совершенно оскорбительно и представляется идиотизмом того же самого порядка, что и пускание слюней. И почему я так о нём плохо думаю? - было спрошено. 

Я ответила, а что же мне ещё думать, если мне это, про отъезд, было сказано сразу вместо "здрасьте", как только мы познакомились? И я это восприняла хорошо, примерно как скупую разновидность заботы о себе. Типа, чтобы я губы не раскатывала, не рассчитывала особо на что-то неземное и получала то что есть. И я была благодарна на самом деле за этот красный сигнал. 

Он сказал, что это где-то так и было. Но неужели я не вижу, сколько всего изменилось с тех пор? 

Я сказала, что вижу.

Тогда он сказал, что не собирается никуда уезжать от меня, не такой уж он придурок, и что если нам и ждать от кого-то демаршей такой тупой разновидности - с уездами, улётами и уходами, -  то только если от меня. Что на мой счёт он совершенно не уверен.

Тогда я ответила, что у меня демарши упомянутой разновидности случаются на почве беспокойства обычно. И что чем спокойнее я буду, тем  меньше ментальных уродцев произведу на свет. Дальше я добавила, что это совершенно никакой не ультиматум, не угроза, а просто многолетнее наблюдение и выведенная из него определённая причинно-следственная закономерность. 

Он сказал, что постарается учесть это обстоятельство. 

Тогда я спросила: а как же безумие? Я была уверена, что его безумие - точная копия моего собственного безумия. И что он меня таким образом предупредил, что намерен валить, чтобы не решать проблем. 

Он сказал, что вот тут имеется некоторая сложность. Что да, это где-то как-то тоже так и было. Что он массу проблем решает через "валить". И что сидя на объекте пару дней назад он как-то вдруг наладился "валить". Ко мне сюда. Но вдруг он, сам себе удивляясь, вспомнил, что он сумасшедший, одумался, и решил, что если он свалит, то получит лишь временное облегчение и массу проблем. А проблем на самом деле и правда вагон уже имеющихся. И что надо их поступательно решать, и что это сейчас важнее всего. И он взял себя в руки и сел где сидел.

И я сказала, что он не ответил на мой вопрос.

А он сказал, что ответа у него пока нет. В какие небанальные формы оно, безумие, выльется, если он возьмёт под контроль эту основную позицию, - он сейчас сказать не может.  Но  и об этом тоже он при случае подумает. 

Тогда я подумала немного. И он тоже немного подумал. И я сказала, что его безумие - это его альтер-эго. Что не так уж оно и безумно. И что можно попытаться с ним сотрудничать. И что я подумаю, как это сделать. Также я сказала, что я не буду на него давить: пускай он сидит на своём никому не нужном объекте, если это только поможет нам всем на какое-то время успокоиться. Что я постараюсь о себе тут позаботиться и тоже не сходить с ума. 

Вот. На примере этого диалога ясно видно, до какой степени трудно достичь понимания между двумя фигурантами, принадлежащими к противоположному полу, - даже в том случае, если они оба и действительно этого хотят. У одного запущен какой-то мысленный процесс, второй по мере сил пытается его прочесть по знакам. Знаки прут щедро, как обычно. Но невозможно их качественно прочесть через собственную линзу. Требуется деятельное участие всех игроков, всех линз, всех фокусов.

Ладно. Надо тут подумать кой о чём. Пойду поем.

Всем гавённой погоды.