Это цитата сообщения TASHA_LEO Оригинальное сообщение

ЛЫЖИ

Александр Бирштейн


ЛЫЖИ

Гениталенко приволок домой лыжи. Зачем они ему понадобились в июле, и где он их взял, осталось тайной. Впрочем, осталось тайной и то, как он вообще попал домой. Гениталенко смутно помнил, как с труппой товарищей вышел из райотдела на Греческой, как дошли до подвальчика «Два Карла»… А потом – провал покруче того, куда М.Ю. Лермонтов отправил Грушницкого.
Кстати, некоторую положительную роль лыжи сыграли. Супруга сержанта Гениталенко Дуся, как их увидела, так на некоторое время потеряла дар речи. Что позволило сержанту отрубиться без всякого предварительного скандала.
Проснувшись утром, Гениталенко с трудом приоткрыл глаза и увидел… да-да, именно, лыжи.
- Дуся, что это? – издал он стон, подобный песне бурлаков.
Дуся и сама бы хотела узнать, что это, но в воспитательных целях промолчала.
Оставалось вспоминать. Но голова отказывалась выполнять часть возложенных на нее функций. Она готова была кое-как смотреть, пытаться что-то говорить, согласно была попить, причем, желательно пива, но думать и вспоминать отказывалась наотрез.
- А-а, как пиво требовать, ты готова, а помочь человеку вспомнить не хочешь! – укорил Гениталенко голову. – Ну, так знай, даже рассола не получишь!
Голова обиделась и перестала с Гениталенко разговаривать.
Зато жена Дуся очень хотела поговорить. И все на тему морального облика Гениталенко и его вредных привычек.
Слушать Дусины нарекания и самому Гениталенко, и голове было неприятно. Поэтому Гениталенко сделал попытку извиниться. Но голова, якобы обретшая суверенитет, вместо: - Прости, дорогая! – молвила вообще термоядерное: - Заткнись!
После этого поток Дусиных слов стал громче и агрессивней. Более того, она перешла к угрозам, наименьшей из которых была жалоба в парторганизацию.
- Это не я! Это все голова! – попытался оправдаться Гениталенко.
Но Дуся не захотела разделять самого сержанта и его голову, хотя на словах вполне была к этому готова: - Голову тебе оторвать мало!
Проведя в мирной и содержательной беседе некоторое время, Дуся удалилась, естественно, хлопнув дверью. А чего вы еще хотите? Во всех приличных рассказах о семейных ссорах жены обязательно и непременно уходят, хлопнув этой самой дверью.
Гениталенко остался один на один с больной и строптивой головой. Надежд на опохмелку практически не оставалось. Хотя… Его алчущий взгляд упал на почти полный флакон одеколона «Гвоздика». Этот одеколон Дуся использовала в целях борьбы с комарами. Гениталенко «Гвоздику» не любил за назойливый запах и отвратительное послевкусие. Но надо было хоть как-то спасаться. Гениталенко налил пол стакана воды и туда же набулькал одеколон. Коктейль приобрел вид слегка прокисшего молока. Гениталенко зажмурился и выпил. А потом шумно выдохнул. Для мух-камикадзе, вившихся неподалеку, это было, как контрольный выстрел. Естественно, все они пали.
Зато сержанту полегчало. Более того, голова, прежде требовавшая окончательной автономии, воссоединилась с остальным Гениталенко в братском союзе членов свободных.
Выждав подходящий момент, Гениталенко снова спросил у головы:
- Откуда взялись лыжи?
Голова честно задумалась, но ответа не нашла. Причем, сообщила об этом с такой слезой в голосе, что Гениталенко ей сразу поверил.
Вернулась Дуся. И не одна, а с общественностью. Общественность представляли Межбижер, тетя Маруся и Герцен. Задачей общественности было осудить мерзкое поведение сержанта Гениталенко, а движущей силой – любопытство. Поскольку сам Гениталенко никаких показаний по поводу наличия лыж дать не мог, общественность, разделившись на фракции, стала фантазировать.
- Вы, наверное, пошутить хотели! – выдвинул наиболее примирительную версию Герцен.
Гениталенко хотел радостно согласиться, но Дуся выдвинула контраргумент:
- А зачем напиваться тогда?
- Наверное, лыжи обмывали! – предположила тетя Маруся.
И опять Гениталенко готов был согласиться.
- Тут все не так просто! – процедил Межбижер и сел без приглашения. – Тут я вчера газету «Правда» читал, так там сообщается про взрыв на газопроводе в Заполярье.
Там ведь еще лежит снег? – вопросил он Гениталенко.
- Не знаю… - честно ответил тот.
- Не надо запираться! – ласково попросил Межбижер. – Правду не скрыть от наших органов!
Гениталенко попытался напомнить, что он и сам в некотором роде представитель органов, но Межбижер яростно отмахнулся.
- Оборотней в погонах, к сожалению, еще хватает…
Герцен увидел, что дело явственно начинает попахивать керосином.
- Межбижер! А почему это вы вредные слухи распространяете? – укоризненно осведомился он.
- Я? Распространяю?
- Да, вы! И про взрыв на газопроводе узнали не из газеты, и из случайно включившегося у меня на «голосе Америки» приемника, который систематически подслушиваете!
А в газете «Правда», кстати, написано, что взрыв произошел в мирных и гуманных целях!
Межбижер осознал и заткнулся.
Гениталенко облегченно вздохнул. От этого вздоха, вырвавшегося из самой глубины, подохли немногие насекомые, еще остававшиеся в квартире.
Общественность удивительно быстро попрощалась и ушла.
Остался Гениталенко.
Осталась несчастная Дуся.
И вопрос: - Откуда взялись лыжи?
А вы как думаете?