В память о  Нине Александровне Дмитриевой ( её не стало 21 февраля 2003 года)  привожу здесь отрывок из её  статьи «Духовные искания Врубеля» ,   напечатанной в журнале «Истина и жизнь» №11-12, 2002 .

(К сожалению,  я так и не научилась выкладывать тексты под катом, но желающим ознакомиться с ними могу их  переслать. Также  признаюсь, что о М.А.Врубеле, мне вспомнилось в связи с его    молодым и уже знаменитым однофамильцем Гжегожем Врубелем , чьи насыщенные светом акварели  нередко всплывают  в  блогосфере, а вчера были процитированы  у одного моего френда )
Врубель был любимым живописцем  Н.А. Дмитриевой. Работу о нём она собиралась защищать как кандидатскую диссертацию,  специально ездила в Киев, к доктору  Ф.А.Усольцеву, в частной лечебнице которого  художник провел немало дней. ( Разговорам с Усольцевым отведено много страниц  в её неопубликованных дневниках). Однако тогда диссертацию  о Врубеле отвергли -- как раз в это время происходил разгром Зощенко и Ахматовой, следовательно, и «декадентства»: Врубель пришелся совершенно некстати. Только спустя много лет Нина Александровна опубликует  превосходную монографию об этом художнике.

[644x357]

«Весной 1905 года Врубель снова ощутил симптомы приближения недуга. Усольцев увёз его в Москву, в свой «санаторий». И снова пребывание там подействовало на Врубеля благотворно. Ещё год он продолжал работать. <…> . Рисовал и портреты: семьи Усольцевых, пациентов. Последним шедевром Врубеля был портрет поэта Валерия Брюсова -- работая над ним, художник ослеп.

«Пока жив человек, он всё дышит; пока дышал Врубель, он всё творил, -- писал Усольцев. -- ...Это был настоящий творец-художник».

Брюсов вспоминал: «В жизни во всех движениях Врубеля было заметно явное расстройство... Но едва рука Врубеля брала уголь или карандаш, она приобретала необыкновенную уверенность и твёрдость... Творческая сила пережила в нём всё».

Но странные речи слышал Брюсов от художника, когда тот писал его портрет. «Очень мучила Врубеля мысль о том, что он дурно, грешно прожил свою жизнь и что в наказание за то, против его воли, в его картинах оказываются непристойные сцены... Это -- он (Врубель разумел Дьявола), он делает с моими картинами. Ему дана власть за то, что я, не будучи достоин, писал Богоматерь и Христа, он все мои картины исказил». Так преломилась в помрачённом сознании Врубеля уже давно преследовавшая его мысль о своей вине -- вине художника, не справившегося с возложенной на него миссией «глаголом жечь сердца людей». Демоническое высокомерное самомнение мешало внимать гласу Бога со смирением, подобающим пророку -- так ему теперь казалось, -- и за это приходилось расплачиваться.

Последние четыре года жизни Врубель, слепой и безумный, доживал в петербургских психиатрических клиниках. Он был тих, спокоен и кроток, но не хотел встречаться ни с кем, кроме жены и сестры, которая навещала его ежедневно. Он изнурял себя «искупительным» стоянием на ногах ночи напролёт, отказом от мясной пищи и говорил, что после десяти лет такого искуса он прозреет и у него будут новые глаза из изумруда. Иногда ему грезилось, что прежде он жил во все века, присутствовал при закладке Десятинной церкви, участвовал в постройке готических соборов, расписывал вместе с Микеланджело Сикстинскую капеллу. Жена, приходя к нему, пела для него -- это он очень любил. Любил и слушать сестру, читавшую ему вслух, часто сам указывал, что читать (Библию, книги по истории итальянской живописи, Тургенева, Чехова), всё понимал, иногда делал разумные и тонкие замечания. Только не переносил грустных концов и на место их сочинял другие, более счастливые.

В апреле 1910 года Врубель скончался от воспаления лёгких. Накануне он сказал ухаживавшему за ним санитару: «Николай, мне надоело здесь лежать, поедем в Академию». На следующий день его действительно отвезли в Академию художеств -- в гробу. Врубель был академиком -- это почётное звание ему присвоили, когда он был уже неизлечимо болен. Академия устроила торжественные похороны на Новодевичьем кладбище, в солнечный весенний день, при большом стечении народа. Речь над могилой держал только одни человек -- поэт Александр Блок. Он говорил о борьбе ночных лилово-синих миров и золотого сияния в «Поверженном Демоне». «Врубель потрясает нас, ибо в его творчестве мы видим, как синяя ночь медлит и колеблется побеждать, предчувствуя, быть может, своё грядущее поражение».

Священник Новодевичьего монастыря сказал: «Художник Михаил Александрович Врубель, я верю, что Бог простит тебе все грехи, так как ты был работником».

[699x248]