Там небольшой городской рынок был, она шла по продуктовому отделу. Я сразу ее заметил, девушка странная шла как и все остальные даже (Это я сейчас говорю, сомневаясь, что как и все остальные, тогда-то у меня даже под сомнение и не подверглось, если честно), в легком платье, а на голове у нее была шляпа, которая своим размером скрывала большую часть лица. Только неуклюжей немного походкой она шагала. Случайно налетела на прилавок с фруктами, но, видимо, здесь всегда бурлила такая жизнь, что этого никто и не заметил. Девушка без очереди расплатилась с продавцом, а те люди, что стояли в очереди, стали кричать на нее и всяко покрывать грязью. Но она спешно отдала деньги продавцу, не в руки ему деньги положила, как все делают, а на дощечку, которая лежала над продуктами, и пошла дальше. Я не знаю, что меня зацепило в этой девушке, но я готов был идти за ней на край света. Не с ней, а именно за ней, просто хотелось побыть рядом, мне бы и этого хватило. А она тем временем пошла с сумками к выходу с этого рынка. Я, конечно же, пошел за ней. Видно было, как она пригибалась к земле под тяжестью сумок, но я не смел к ней подойти. Возле дороги девушка остановилась, хотя машин там даже вдалеке не было. Постояла несколько секунд, будто прислушиваясь, только потом пошла дальше. А я все продолжал идти, сам не понимая, зачем я это делаю. На мостике через нашу небольшую городскую речушку она остановилась. Было уже довольно темно и луна стала отражаться в воде. Она смотрела на воду, поставив сумки на плитки, из которых был выложен мостик. Видимо ей требовался отдых от тяжести сумок. Я встал рядом с ней, но она никакого внимания на меня и не обращала, будто бы меня и не существовало вовсе. Она сняла свою шляпу и я наконец-то смог увидеть ее лицо. В первую минуту я опешил. На месте глаз была изуродаваная кожа, и одно было понятно на сто процентов — эта девушка не могла видеть. Я даже дара речи лишился. Мы стояли там еще минут двадцать, за это время я более менее пришел в себя. А девушка смотрела на воду. Когда она вновь одела шляпу, взяла сумки и пошла, я опять пошел за ней, вскоре я ничего не говоря взял у нее сумки. Она шла впереди молча, а я шел за ней с ее сумками. Вскоре она начала говорить: не знаю, в пустоту ли, или же эти слова были адресованы именно мне. Из ее рассказа я понял, что она лишилась зрения уже тогда, когда была взрослой. До этого она с детства жила в этом городе и знала каждый его камушек, поэтому сейчас ей было не так уж и сложно ориентироваться в пространстве. Она говорила, что живет одна в квартире. Говорила, что теперь ценит вещи, которые не ценила раньше. И каждый день радуется, что может еще ходить или дышать. Что безмерно радуется и за остальных людей, что они могут видеть красоту рассветов или очаровательных закатов. Сказала, что если бы сейчас могла прожить свою жизнь заново, то прожила бы ее совершенно по другому, находила бы во всем то, чему можно улыбаться. Я шел и слушал, мне даже показалось, что из глаз у меня сами собой начали бежать слезы. Но это было как-то и неважно, в тот момент что-то во мне перевернулось. Мне просто хорошо было находиться рядом с ней. У меня внутри такое спокойствие было, и я готов был идти за ней на край света.

Так мы и шли: она впереди, показывая мне дорогу; а я за ней, неся ее сумки..