Это все её убьет когда-нибудь. Обязательно убьет.

Её убьет ночь, когда она выходит на поляну леса и, задрав голову, следит за яркими вспышками от молний. Её убьет гром от этих молний, разорвет изнутри, когда она будет как всегда спокойно смотреть, задрав голову вверх.

Ее убьет очередной крик, вырывающийся из горла. Ее взгляд убивает всех, кого взбредет в ее больную голову ей уничтожить. Осталось только взглянуть в зеркало, и полдела сделано.

Ее уничтожит город: улицы и дороги сожмут ее, она поскрипит, как метал, сжимаемый большой машиной, и сломиться. Только дырки от глаз будут прожигать асфальт, на котором будет лежать ее тело.

Быстрее ее убьют все оскалы, брошенные в лицо давней знакомой, старушке в черном меховом капюшоне и неважно заточенной косой в правой руке. Говорили ей бабки гадалки: «доиграешься ты со смертью, жалеть будешь». А она смеется, не верит и ухмыляется. Говорит, мол, это еще кто с кем доиграется.

Жизнь облетит с нее, как при порыве сильного ветра облетает осенью листва с деревьев. Убьет ее этот ветер, унесет из нее все жизнь. По капельке, по чуть-чуть совсем выдувая, уничтожит ее полностью. Еще один такой май и она просто исчезнет.

Да что взять, она и согласна уже. Да вот беда ее: в детстве, когда было ей не больше пяти тысяч лет, она слегла на койку. Матушка наколдовала настой какой-то, да что-то напутала: слово, может, не то сказала, или растение попутала, или высушила плохо. И дала выхлебать вовсе не лекарство нужное от жара, а напиток бессмертия. Больная хоть и быстро на ноги встала, узнав, что теперь бессмертна, напугалась сначала. А потом от бессилия распустилась, со смертью как хотела играть стала. Знает силу свою, свое право.

Времени много прошло, никто не считает. Вот только недавно ночью ветер сильнее дуть стал, и руки у нее мерзнуть чаще начали. И уставать она быстрее стала. И по ночам, говорят, слышать с ее стороны стали не то вой какой-то продирающий, не то крик или плач навзрыд. А она все играет, правила на ходу придумывает. Знает, что не умрет.

И теперь ее это убьет. Ей богу убьет.