Концерту в честь дня выборов посвящается
Длинный-длинный коридор. В конце – закрытая дверь. К ней стремятся молодые люди в черно-белых костюмах: энергичные, целеустремленные, жизнерадостные, но излишняя строгость скрывает эти качества. Среди них и я. Деловая одежда непривычна и неудобна, но так надо. Мы идем одним потоком, держась близко, стараясь не отставать друг от друга. Идем с гордо поднятыми головами: мы почетные гости предстоящего празднества.
Сзади – другая группа, совсем непохожая на нас. Все люди в яркой верхней одежде. Среди них пенсионеры, рабочие, родители с детьми. Одни – сонные и унылые, другие, наоборот, с сияющими от радости глазами, бегут вперед. Но вырваться из этой пестрой толпы им не удастся..
Наконец наша общая цель достигнута: мы уже у двери. Ее открывают два охранника, каждый из которых не уступает по своим размерам громадному стенному шкафу. Они слегка кланяются нам, но не утруждают себя слишком сильно. Я вхожу последней, за мной закрывают дверь. Остальных просят подняться на второй этаж.
Передо мной ярко освещенный зал, разделенный на две части: партер, в котором уже успели расположиться влиятельные лица, и балкон, куда отправили вторую группу людей. Один из сидящих в первом ряду кивком головы предложил мне сесть рядом, но я отказалась: во-первых, не приятно, во-вторых, вдруг случайно уроню пылинку на его безупречно чистый костюм? Нет, лучше остаться около окна и спокойно наслаждаться концертом.
В зале погас свет, на балконе раздались бурные аплодисменты. В партере тихо. На сцене появилась женщина. На ней была шляпа с заплатой, до плеч спускались черные прямые волосы; синий комбинезон с множеством карманов, из одного торчала ромашка; на ногах – большие клоунские ботинки. Вслед за ней вышли две девочки.
Первая встала рядом с женщиной, вторая расположилась сзади на скамейке. И вот они, медленно покачиваясь из стороны в сторону, затянули песню:
Chim-chimany, chim-chimany
Chim-chim-chary…1
В моей голове сразу возник вопрос: «А вдруг кто-то не изучал иностранные языки и не поймет смысла? И вообще, при чем здесь трубочисты?» Во время звучания проигрыша я получила ответ. Женщина, отвернувшись от зрителей, начала говорить звонким и певучим голосом: «Вы не все знаете английский язык. И поэтому я сейчас расскажу, о чем эта песня. Эта повесть о Ромео и Джульетте! Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!!!»
Дальше следовал похожий бред. Многие люди вставали и уходили, не желая тратить свое время. Мне вдруг захотелось сказать громко, на весь зал: «Извините, что за чушь Вы несете?»
Женщина немедленно повернулась к нам лицом. Она молчала, но ее нельзя было не понять: «ЛЮДИ! Зачем вы здесь? Разве вы не знаете, кто будет президентом? Вы до сих пор не догадываетесь, кто станет мэром? Знаете, догадываетесь. Мой перевод песни, мой наряд – все это, действительно, полный бред. Впрочем, точно такой же, как и выборы. Неужели вам все еще приятно здесь находиться? Уходите! Не заставляйте меня дальше участвовать в этом спектакле!»
Зал пуст. Где люди? Ушли, скрылись в толпе прохожих. И только гуляющие в ближайшем парке могут увидеть на скамейке мужчину в когда-то чистом и выглаженном пиджаке. В его руках пустая бутылка. Говорить он пока не может, но все-таки продолжает тихо-тихо, немного фальшивя, напевать:
Chim-chimany, chim-chimany…