Вчера дождь нарушил все планы. Вместо встречи с бывшим, в центре города, уехала на Ладогу.

До сих пор пребываю в легкой эйфории. Чувство внутри странное, будто я наконец-то побывала дома. Может к сожалению, а может и к счастью, но фотоаппаратов с собой не было.

Я не смогла узнать наш дом. Пристройка не пошла ему на пользу. Какой-то мрачный короб. И конечно же совсем другой двор, тесный, с узкой тропинкой, над которой нависают ветки айвы и крыжовника. Наш пруд как будто собрался дезертировать. Он откровенно перебирается в сторону Дороги Жизни. Наш берег наступает и разрастается, а противоположный обрушается в воду. Бабушка, едва проснувшись, сразу сказала мне: "Иди ложись". А когда услышала, что мы скоро уедем, попросилась с нами. Пришлось ей выслушать мои нравоучения, если так плохо, что готова среди ночи бежать оттуда, то почему не позвонила? Пока она собиралась, мы уехали на озеро.

Ладога встретила нас очень доброжелательно. Теплым мягким ветром, таким родным, именно ладожским запахом воды и мокрого тростника, и небольшими волнами. Чайки ответили радостными криками на мое приветствие. Я видела озеро разным. Бывало, что вода уходила, и глинистое дно пересыхало, становясь широкой полосой берега. А бывало и наоборот, озеро подходило к самой дороге, скрывая излюбленные отдыхающими участки берега под метровой толщей воды. Этим летом озеро самое гармоничное, все крупные камни омываются водой, и вдоль берега тянутся островки тростника, у которых охотятся чайки. Вода была очень теплой, я не смогла удержаться, я должна была прикоснуться к своему камню, и не задумываясь, разулась и пошла к нему. Там не глубоко, но волны дотягивались до голых коленок. Вспомнилось детство, и я сама не заметила, как оказалась на этой вершине мира. Камень гладкий со всех сторон, округлый, выше меня в полтора раза... Но ведь когда ребенком туда лазала, он был высотой в две меня, и все равно забиралась. Вдоль горизонта тянулась темная дождевая туча, равномерно расстеленная над "краем" озера. А ближе к зениту был небольшой просвет, кусочек заката, рыже-сиреневого заката. Озеро отливало коричневым, чем ближе к горизонту, тем тверже казалась вода. Она разбивалась о камень у ног и растекалась по сторонам, но там, у горизонта, казалось, что это камень разобьется о воду.

Мы собрались уходить одновременно. Когда рука уже нащупала в кармане зажигалку, и стало ясно, что еще минута, и возвращение в город сменится костром на берегу. Мне тогда показалось, что изменилось все вокруг, и только я осталась прежней, влюбленной в это озеро, в этот берег. И как и прежде, я ушла оттуда с полными карманами ладожских камушков.